–Не клянитесь так часто, мой дорогой! – Это бабка. – Катерина полька. В этом нет ничего зазорного. А то, что рисует недурно…так что с того?

–Недурно??? Что ж… – Он с трудом сдерживал гнев. Протянул руку куда-то над головой Катерины, снял со стены картину. -Что вот это? – Он продемонстрировал картину всем присутствующим.

–Картина.

–Это точная, очень грамотная копия гравюры Буше. Вам придется поверить на слово, мне приходилось видеть подлинники. Они в два раза меньше. И весьма ценятся коллекционерами всего мира. А у вас тут… весь цикл? – Он широким жестом обвел стену за спиной Катерины. – Предполагаю, вы продавали наиболее ценные работы, когда вам требовались деньги на существование. На их место вешали вот эти копии. Они появились здесь уже после разоблачения отца. Их писали Вы, Барбара, или Вы, Катрин. О ваших Кандинском и Явленском хотите послушать?

Тишина была осязаемой. Варя продолжала смотреть в окно. Собиралась гроза. Ее уши горели, сердце отбивало ритмы святого Витта. Тахикардия, вяло подумала она. В голове роились мысли, но она не могла ухватиться ни за одну из них. Мысли опавшими листьями взметнулись в голове, закружились, понесли Варвару в прошлое.

Луиза сложила губки гузкой и смотрела на гостя обвинительно, словно он собирался стащить ее столовое серебро. Он устроился в кресле рядом с ней.

–Как видите, вопросов накопилось слишком много. Я уже молчу об убийстве сторожа вашего музея. А времени у меня слишком мало. В ваших же интересах рассказать мне все, пока я не стал копать глубже. Ваши тайны обещаю не выносить на публику. Мне не интересно, как вы тут зарабатываете на жизнь и куда расходуете ваши таланты. – Он повернул голову, взглянул на графинюшку. Она размышляла, автоматически перетасовывая колоду игральных карт с ловкостью шулера. Бруно хмыкнул.

–Партию в бридж? Преферанс?

–Козел.

–Простите?

–В козла говорю сыграем. Чай не в Европах ваших.

–Папа был по-настоящему талантлив…– Тихо начала Варвара у окна. Все на нее посмотрели. Бабка вздохнула.

Папа, Михаил Вячеславович Третьяков, был талантлив от Бога. Таланты были дарованы ему безусловные, фундаментальные. Все, к чему прикасался папа, превращалось в шедевр и затем, по логике вещей, в деньги. Прикасался он к таким изысканным золотым браслетам и брошам, серьгам и кольцам, коих в советских ювелирных магазинах увидеть было немыслимо. Изящные инкрустированные часики, затейливые цепочки, роскошные подвески, вышедшие из подпольной папиной мастерской, пользовались оглушительным успехом как среди жен партийных работников, так и среди жен криминальных авторитетов. Папа был артист и маэстро. Папа пользовался безграничным уважением среди ювелиров, к нему обращались за консультациями и профоценкой. Более того, папа обладал определенной властью в городе. Будучи на короткой ноге с власть имущими, он был вхож в очень приличные дома, умело пользовался обширными связями. Помимо таланта ювелирного, папа наделен был еще и талантом предпринимателя. Он активно участвовал в организации передвижных выставок, перемещался по всей стране, обретая надежных единомышленников и налаживая каналы сбыта драгоценностей. Мелочиться папа не любил. Но, то ли наученный горьким опытом предыдущих поколений семьи, с завидной регулярностью терявших нажитое до последней полушки, то ли от врожденной скромности, папа не любил себя афишировать. Жили они всегда скромно. Папа, бабуля Луиза Вацлавна, в прошлом заслуженная учительница французского языка, вышедшая на пенсию, и Варвара. Бабуля с детства забивала головку Варвары сказками о несметных сокровищах, взращивала трепет и уважение к славным предкам, требовала беспрекословного знания этикета, хороших манер и французского языка. Папа называл бабулины постулаты несвоевременной и неуместной блажью, но яро спорить с ней по известным причинам остерегался. Так Варвара и росла, в школе салютовала дедушке Ленину, дома оттачивала реверансы с бабушкой Луизой. Частенько по ночам Варвара слышала, как бабуля с папой с неподдельным трепетом поминали всемогущий обхсс. Папа пил капли, Луиза Вацлавна выпивала рюмку коньяку. Из обрывков разговоров Варя понимала, многие хорошие папины знакомые пали жертвами грозного обхсса. Папа нервничал. А в начале 90х папа вдруг расцвел. Сначала они из тесной двухкомнатной хрущевки переехали в квартиру побольше. Папа сделался всеми уважаемый бизнесмен. Дело его росло и ширилось. А когда Варе стукнуло пятнадцать, они переехали в огромный барский дом, настоящую усадьбу. Впервые Варя видела бабулины слезы. Она тогда сказала, что это их настоящий дом, родовое гнездо. Гнездо стоило папе целого состояния и пошатнувшегося здоровья.

Прошли годы, Варя с отличием отучилась в столице на искусствоведа и вернулась в имение. К тому времени папа по настоянию бабули организовал на территории поместья частный музей. Расположился он в хозяйственных постройках в стороне от дома. Стараниями местных умельцев, архитекторов, реставраторов и дом, и помещение музея приведены были в божеский вид. В музее располагалась постоянная экспозиция, посвященная быту русского помещика. Бабуля принимала в организации выставки самое деятельное участие. К музею также примыкали галереи, в которых регулярно выставлялись местные художники и народные умельцы. Музей набирал популярность среди местной богемы. В гостях у Третьяковых бывали художники, поэты, артисты…Так в их жизни незаметно появилась Екатерина, очень талантливая художница. Когда бабуля признала в Екатерине польку – та была обласкана сверх всякой меры и окончательно поселилась в доме. Папа Екатерину неустанно хвалил. Варя могла болтать с ней часами об искусстве – Катерина была образована невероятно. Музей неизменно привлекал туристов. Бабуля пользовалась популярностью среди богемы и туристов не меньше музея. Никогда Варвара не задавалась вопросом, из каких источников питается их растущее хозяйство. А зря.

Тут следует сказать, что помимо всего прочего, к музею присовокуплены были ювелирная лавка, ломбард и независимая экспертная лаборатория. Папа по-прежнему не любил мелочиться.

Варя была совершенно и безоглядно счастлива. Она занималась любимым делом. Со всего края к ним приезжали коллекционеры, любители, привозили и присылали полотна и драгоценности на экспертизу. Налажены были прочные связи с местными школами, турфирмами. Иногда Варвара подменяла замотавшихся экскурсоводов, и сама водила школьников по территории музея и прилегающих земель. В добавок ко всему Варя влюбилась. И потеряла голову безвозвратно. Возлюбленный полностью соответствовал ее девичьим грёзам о прекрасном принце, красивом, умном и кристально честном. Роман был высок, плечист, обладал белокурыми волосами и голубыми глазами. Позже Варвара узнала, что Роман трудился в областной прокуратуре и был там на хорошем счету.

Гром грянул, как полагается, среди ясного неба. К моменту описываемых событий аппетиты папы непомерно возросли. В мастерской заказывали баснословно дорогие бриллиантовые колье и диадемы. На экспертизу поступали крайне редкие полотна отечественных и зарубежных мастеров. Папина порядочность не сдюжила. Многовековая тяга к аферам взыграла в его крови непреодолимо. В музее все чаще стали появляться подозрительные личности. А однажды появились следователи прокуратуры. А дело было так.

Областной музей, старый и весьма уважаемый, готовился к проведению выставки ювелирных украшений, организованной французским ювелирным домом Лурье. Приурочена она была к годовщине 400летия царствования Романовых. На выставке представлены были бесценные экспонаты – папиросницы, туалетные несессеры, настольные часы, чернильницы, пепельницы, звонки и прочие свидетели блистательной жизни двора, вывезенные когда-то из России эмигрантами и осевшие в частных европейских коллекциях. Одним из экспонатов было бриллиантовое колье работы Карла Э. Болина. Луиза узнала его с первого взгляда. Сердце сладко заныло. Украшение принадлежало когда-то ее семье. Во всяком случае, это подтверждали потемневшие фамильные портреты, оставшиеся в поместье с былых времен. Стильный глянцевый каталог, изданный в преддверии выставки, содержал отличные фотографии будущих экспонатов и подробные пояснительные статьи к каждому из них. Так графинюшка узнала незамысловатую историю украшения, а также фамилию его теперешнего владельца. В отчаянной голове зародился коварный план, а папа приступил к работе.

В ходе подготовительных мероприятий были приняты беспрецедентные меры по охране сокровищ. Принимающая сторона заверила организаторов в своей несокрушимой благонадежности, были составлены и подписаны все подобающие документы. Папа принял активное участие в организации выставки. Сокровища прибыли в музей. Показ имел головокружительный успех. Желающим восхититься предметами чужого величия не было конца. Перед самым отъездом случился конфуз. Организаторы объявили о подмене бриллиантового колье фирмы Болин и Ян. Разгорался международный скандал. Прокуратура незамедлительно подключилась к скандалу и пошла по следам преступления. Следы привели прокуратуру к папе. Все эксперты, принявшие участие в ходе следствия, были единодушны – такую искусную копию колье мог создать один только мастер.

Луиза была вне себя от гнева. Старого проходимца Лурье следовало проучить! Папа раз за разом осматривал колье, изучал его в многочисленные микроскопы, тестеры и спектрометры, неизменно качал головой и разводил руками. Сомнений не было. Похищенное колье являло собой весьма недурную, но тоже подделку. А вскоре папа был взят под стражу, в музее начались проверки. Мир рухнул. Следовало предпринимать срочные меры.

Катерина раз за разом набирала телефонные номера, объясняла, кто она и что ей нужно. Наконец, дозвонившись, она передала трубку Луизе. И вот уже битый час старуха увещевала месье Лурье, последнего представителя французской ветви их некогда дружной семьи, владельца ювелирного дома Лурье. Она сыпала достоверными именами и фактами их общего прошлого, требовала во имя всего святого прекратить расследование по делу о хищении. Лурье неизменно прикидывался глухим. Этот трюк был отлично знаком самой старухе. Но она знала, как разом закончить этот неприятный разговор.