Мама вполне благодушно порхала по кухне, угощая нас обильным завтраком. Казалось, что на столе появилось всё содержимое холодильника. Я даже заподозрила матушку в том, что она готовилась заранее.

Все выглядели вполне мирными и относительно довольными жизнью. Одна лишь Тася сидела в уголочке, надувшись и нахмурившись, отказываясь реагировать на любые попытки её растормошить.

— Не проснулась ещё, — я попыталась сгладить ситуацию, уже предвидя, какие эпические разборки ожидают нас дома. Впрочем, это будет потом, пока что мне необходимо было пережить завтрак.

Первый тревожный звоночек зазвонил, когда мама по традиции поставила передо мной кружку с ароматным свежесваренным кофе. Я бездумно схватилась за любимый напиток и даже успела отхлебнуть приличный глоток, когда в голове пронеслось зловещее: “Нельзя!”. Сомневаюсь, что один-единственный глоток смог бы нанести вред ребёнку, тому, что размером с горошину внутри меня, но все же помнят, что логик во мне уже давно сделал ноги, оставив одну лишь нервно-истеричную особу, которая не придумала ничего лучше, чем выплюнуть кофе обратно в кружку. При том, что вышло это достаточно выразительно и шумно, так что все в миг уставились на меня.

— Аля? — забеспокоилась мама, наблюдая, как я судорожно вытирала рот салфеткой. Пришлось сочинять.

— Слишком горячий.

— Я вроде бы молока добавила, всё как ты любишь.

— Э-э-э… — только и смогла выдавить из себя я. К счастью, оперативный Лёшка быстренько отвлёк всех, выдав очередной невероятный факт своей богатой биографии, что-то там про вечные льды.

Второй, уже не звоночек, а самый настоящий удар колокола, случился в тот момент, когда на столе появились тарелки с жареными яйцами и… колбасками. Достаточно пахучими, буквально врывающимися в моё сознание, выворачивающими мой желудок и порождающими острое желание навестить фаянсового друга. И да, я опять забыла про утренние приступы тошноты. Побледнев, а потом и вовсе позеленев, я закрыла рот ладонями и замерла на месте, боясь совершить лишнее движение. Будучи зажатой с обеих сторон детьми, на быстрый рывок в ванную комнату рассчитывать не приходилось.

— Альбина, — это уже папа, — с тобой всё впорядке?

Предельно осторожно кивнула головой, натыкаясь на озабоченный взгляд Лёши, готового в любой момент начать осуществление операции по спасению меня.

— Маме… йогурт несвежий тут продали, — решила придерживаться официальной версии Женька.

— Ох, — расстроенно запричитала мама. — Аккуратней же надо быть. Срок годности проверять.

На родителей я старалась не смотреть, всё ещё цепляясь глазами за Орлова. Тот из чувства сострадания решил бледнеть и зеленеть вместе со мной. А я нелепо подумала о том, что, судя по всему, со сроком годности у него-то как раз всё в порядке.

— Может быть, активированного угля? — продолжала причитать мама, порываясь развернуть бурную деятельность.

— Не может, — поджав губы, подала голос Тася, до этого принципиально не принимавшая участия в общей беседе. — Они с Лёшей просто ребёнка ждут.   



Глава 19

Казалось, что тишину, повисшую на кухне, можно смело размешивать ложкой… настолько густой и осязаемой она была. Глаза у всех сделались одинаково круглыми: и у тех, кто вообще ни о чём не догадывался, и у тех, кто знал всё, да ещё и лично принимал участие в содеянном. Про групповую истерию я читала, интересно, а бывает ли групповой шок? А главное, что с ним делать?

Наблюдая за тем, как меняется цвет родительских лиц от красного к бледному и обратно, я поняла, что меня отпустило… От слова "совсем". И дело тут было не только в отступившем токсикозе, просто на меня вдруг навалилось такое спокойствие, что любой тибетский монах локти бы обкусал от зависти. Я медленно поднялась на ноги и взялась за холодную Таськину ладонь.

— Пойдём, — велела я дочери, которая, судя по её ошалелому виду, сама же испугалась сказанного.

— Но… — попыталась возразить мама, подскакивая со своего стула.

— Вам всё Алексей объяснит, — ровным голосом переложила я все обязанности на Орлова и неспешным шагом вывела Тайсона из кухни.

Таисия не то чтобы сопротивлялась, но шла нехотя, мы свернули в ближайшую комнату, тем самым выпустив на волю Ибрагима, который тут же рванул на кухню — проверять размах случившегося.

Дочь вырвала свою руку и, обиженно надув губы, отошла в сторону, а я тихо прикрыла за нами дверь.

— Ругаться будешь, — скорее заявила, чем спросила она.

— Нет, — покачала головой и села на ещё разложенный диван, на котором ночью спали девочки.

Она не поверила. С подозрением прищурив глаза, ребёнок обдумывал вероятные сценарии дальнейшего развития событий. Я же устало вздохнула, запустив пальцы в свой растрепавшийся хвост. Какие же мы все дураки.      

— Совсем не будешь ругаться? — уточнила моя маленькая бука.

— Совсем.

— Хорошо, — осторожно кивнула она головой. — А что тогда делать будешь?

Я пожала плечами.

— А чего бы тебе хотелось?

Моя девочка зависла, решив, что совсем не понимает мать.

— А какие есть варианты?

— Ну, мы можем лечь спать, — мягко улыбнулась я и, к священному ужасу дочери, действительно откинулась на диван, уставившись в потолок.

Тайсон немного потопталась на месте, пыхтя и вздыхая, а потом несмело забралась мне под бок.

— Вы мне ничего не сказали.

— Мы были неправы, — я повернула голову в бок, всматриваясь в её бездонные глазки. — Просто всё получилось… задом наперёд. Но если тебе от этого будет проще, то Женя тоже ничего не знала. До неё дошло только сегодня с утра.

— Могла меня разбудить и взять с собой! — судя по голосу, предательство со стороны сестры задело сильнее, чем моё молчание.

— Хочешь, мы её накажем? Например, побьём?

— Не хочу, — снова надулся Тайсон, не оценив моей шутки.

— Ладно, пощадим Женю… Всегда можно оторваться на нас с… Лёшей

Тася всерьёз задумалась, а я прислушалась к голосам, что слабо доносились из-за двери. Интересно, какой объём семейных тайн Орлов решит преподнести моим родителям? Впрочем, какая разница, рано или поздно мне придётся им рассказать абсолютно всё. Так что пусть будет сейчас.

— И что, — скрывая своё волнение, почти безразлично поинтересовалась дочь, — он действительно наш папа?

— Действительно, — со всей серьёзностью кивнула я.

— И мне нужно будет называть его папой?

— Только если ты захочешь. Думаю, что поначалу Лёша будет рад, если вы станете с ним просто общаться.

Дочь понимающе кивнула головой, и я тихо перевела дух. Пока что получалось вести разговор в нужном мне направлении. Но, как всегда, расслабилась я рано, потому что Таська не была бы Тасей, если бы не умела думать на сто шагов вперёд.

— А вы поженитесь? — выпалила она на одном дыхании. И прежде чем я просто успела сообразить о чём она спрашивает, на мою голову вывалили ещё с десяток вопросов. — Лёша будет жить с нами? Он останется в нашем городе навсегда? А что будет, когда у тебя появится ещё один ребёнок? Свою комнату я не отдам, пусть все с Женькой живут! А как получилось так, что ты беременна? Он любит тебя? А ты его?

Я честно старалась контролировать свою мимику, но Тася и её напор… в общем, левый глаз задёргался сам, и вполне энергично.

— А у вас потом ещё будут дети? — решила вконец добить меня младшая дочь. — Почему…

— Стоп! — закашлялась я. — Стоп. Таська, а давай не всё сразу, а?

Скривилась, задумалась и… поставила мне полный шах и мат.

— Хорошо. Вопросы подождут. А наказание вам с Лёшей можно придумать любое? — при этом вид у неё был такой… воодушевлённо-деловой, что я десять раз успела пожалеть о своём предложении.

— Только не сильно усердствуй.

— Ха! — подскочила она на диване. — Тогда что это за наказание?

И правда, о чём это я. Что это за наказание без… усердия?

Выручила меня отворившаяся дверь — Лёша, закончивший объясняться с моими родители, решил-таки заняться спасением меня.

— Привет, — улыбнулся он, неспешно заходя в комнату и смотря прямо в Таськины глаза. Дочь замерла надо мной, стоя коленями на диване аккурат возле моей головы. — Я зайду?

— Я с тобой не разговариваю, — с ходу ушёл в оборону ребёнок.

— Э-э-э… мне очень жаль, — проникновенно отозвался Орлов, а мне только и оставалось удивляться его стойкости. За эти дни мы вывалили на его голову столько всего, что было странно, как это он ещё не сбежал от нас, сверкая пятками. — Я могу сделать что-нибудь, чтобы исправить ситуацию?

Глаза Таси зловеще сверкнули, наводя меня на мысль о том, что я всё-таки породила монстра.

— Вам с мамой, — с каменным лицом и без тени юмора известила его девочка, — придётся пройти через наказание.

— Какое? — то ли подыграл ей Лёха, то ли действительно проникся ситуацией.

Она замолкла, а мы зависли в ожидании. Мне даже любопытно стало, что может прийти в голову моей младшенькой.

— Я ещё не придумала, — расстроилась Таська. — Но обязательно придумаю!

— Твоё право, — Лёшка сказал это так, словно только что заключил сделку с дьяволом, из-за чего я не выдержала и засмеялась:

— Только не включай ей “Кавказскую пленницу” в ближайшее время!

***

Домой мы приехали очень поздно. Тася даже успела вырубиться по дороге, а возможно, просто притворялась, потому что, клянусь, меня не покидало ощущение, что она улыбалась сквозь сон, когда Лёшка на руках поднимал её на нужный этаж.

Всё правильно: мать на руках носили, старшую тоже, а Таисию — нет. Ну непорядок же!