Или, того и гляди, все случится еще хуже. Таня не допрыгнет до Краскова, не дотянется до его надменной физиономии, и все Люськины усилия по поиску дилера хлороформа через Интернет окажутся напрасными. И мало того что тогда Красков точно не проявит сочувствия, а план полетит к чертям, так еще и выдаст Таню Байгозину, тот снова раздавит ее под катком своего презрения, будет глумиться, унижать и, не ровен час, напишет заявление в полицию. И тогда, почти как в песне, этапом из Москвы, прямиком из Лефортовского следственного изолятора.

Таня силилась придумать что-нибудь получше, что-нибудь более безопасное и легальное, но насыщенный событиями вчерашний день и бессонная ночь сделали ее негодным кандидатом в друзья Оушена. Поэтому, взывая ко всем свободным операторам из небесной техподдержки, она направилась к офису Байгозина. Там, помимо приемной и кабинета тренера номер один, была еще комнатушка-подсобка. Что-то среднее между кухней и раздевалкой. Таня уютно обустроила ее на свой вкус, поставила столик, микроволновку, Байгозин же настоял на софе. И теперь-то Таня понимала, зачем ему понадобилось в офисе мягкое гнездышко метр на два, но предпочитала не думать, что сотни раз переодевалась там, где до нее елозили чужие ягодицы.

Именно на этот диван, словно на жертвенный алтарь, Таня собиралась возложить обмякшее тело Краскова. Не то чтобы она была уверена, что сможет оторвать его от земли, но надеялась хотя бы изловчиться и не дать ему расшибить темечко об пол.

Подобраться к бывшему сотруднику полиции, который и сам передвигается, как ниндзя, у Тани не было никаких шансов. И она решила прибегнуть к женскому коварству. Сначала отыскать в себе оное, а потом незамедлительно к нему прибегнуть.

Иван Красков как раз выходил из офиса, не предполагая, что вскоре станет агнцем для бога справедливости. Отнюдь не исполненным смирения взглядом он окинул Татьяну, вздохнул, и в его выдохе Тане послышалось нечто, похожее на «твою ма-а-ать…» Ну или, возможно, «опять», наверняка она не успела разобрать.

– Нет-нет, я сегодня не собираюсь ничего взламывать. – Она невинно заглянула ему в глаза и встала, как юный октябренок, вытянув руки по швам. – Иван, мне надо с тобой поговорить.

– Можно просто Ваня. – На суровом, как у идолов с острова Пасхи, лице промелькнуло добродушие, но тут же исчезло. – Слушай, сейчас тренинг… Давай после, а?

– Это очень важно. – Таня хлопнула ресницами, как обычно делают героини Люськиных любимых сериалов, стоя на вокзале с сиротским узелком в руках. – Всего пять минут.

Если бы Таня знала, что пигалицы вроде нее способны так легко манипулировать мужчинами, то, наверное, куда раньше научилась извлекать пользу из внешности десятиклассницы. И зачем она только все эти годы пыталась повзрослеть и превратиться в статусную женщину? Надо было закупать клетчатую юбку, плести косички, и вскоре все сильные мира сего были бы у ее ног. По крайней мере, Красков сдался мгновенно.

С обреченным видом он развернулся и, проворчав что-то нечленораздельное, направился в офис, в самом его центре остановился, видимо, чтобы Тане было несподручно дотянуться до компьютера вирусной флешкой.

– Это очень личное, – Таня понизила голос и смущенно потупилась. – Может, в подсобку?

Красков удивленно приподнял брови, но, вероятно, рассудил, что через подсобку Тане сложно будет хоть как-то навредить Байгозину, а потому без лишних вопросов двинулся в нужном направлении.

Таня нащупала в сумочке пакетик с пропитанной тряпкой. Пришлось завязать потуже, потому что воняла жидкость ядрено. Как бы теперь незаметно?.. Разорвала ногтем, вытащила и сразу ощутила едкий запах.

– Черт, опять, что ли, эти офис перекрашивают? – Красков чихнул, а Таня задержала дыхание.

Пальцы дрожали, ноги подгибались, словно это ее ткнули носом в тряпочку. Даже голова немного закружилась – ждать дольше было нельзя. Едва Красков переступил через порог, Таня бросилась на него сзади, запрыгнула, как кошка на антилопу гну, и изо всех сил прижала к его носу пропитанную ткань. Пять… Четыре… Три…

Красков оттолкнул ее руку, сбросил саму налетчицу и резко вывернулся.

– Ты что?! – отфыркивался он. – Совсем?.. Я вызову…

И Таня бы отступила, если бы его взгляд не затуманился, а слова не прозвучали заторможенно. Подскочила снова, он попытался ее заблокировать, завести ей руки за спину, но она вцепилась как клещ.

– Пусти… – медленно пробасил он, все еще сопротивляясь. Уронил ее на диван, подмяв под себя, и когда Таня уже готова была признать фиаско, вырубился, придавив ее своим телом, как гранитным надгробием.

Таня с трудом вытащила руку и для верности приложила тряпку к его лицу еще раз, но, поскольку он был слишком близко, слегка вдохнула сама, и тошнота подступила к горлу.

Судорожно отбросив свое орудие, Таня, брыкаясь, барахтаясь, как перевернутый жук, выползла из-под Краскова и нырнула в мусорное ведро, чтобы расстаться с завтраком. К счастью, на нервной почве она почти ничего не съела. Потом жадно присосалась к кулеру и, лишь выпив немного воды, почувствовала облегчение.

Когда ясность мыслей вернулась, Таня оглядела плоды своего бесчинства: тело Краскова, опрокинутую микроволновку и рассыпанные по полу яблоки. Ни дать ни взять, здоровенная Белоснежка после встречи с королевой-мачехой. Таня бережно завернула тряпку в пакет, потом еще в один, спрятала в сумку. Потом, рискуя заработать грыжу, повернула Краскова на бок, чтобы он не проглотил язык и не захлебнулся слюной. Люська предупреждала, что лучше перестраховаться.

Ваня спал, безмятежно и глубоко, лицо его разгладилось и теперь выглядело на удивление добрым и невинным, словно Таня уложила не байгозинского приспешника, а богатыря Илью Муромца. И пусть в легендах ничего не говорилась о лысине, Тане отчего-то показалось, что именно так должен выглядеть защитник Руси-матушки. Совесть ощутимо кольнула под ребрами. Да, Таня напала на Краскова ради важного, можно даже сказать, праведного дела. Но разве не так оправдывали себя самые страшные злодеи в истории?

– Прости, пожалуйста, – виновато шепнула она, зная, что он ее не слышит. Вытащила из кармана телефон и ключи, стараясь не прикасаться к запретным местам.

Интересно, с какими женщинами он вообще встречается? Не то чтобы Таня претендовала на роль его избранницы, скорее напротив, просто вдруг стало любопытно. Он ведь чуть не раздавил за несколько секунд, каково же тогда с ним сексом заниматься? И если он сам ростом два метра, и ручищи у него здоровенные, а ноги так и вовсе сорок шестого размера, не меньше, то какой же тогда у этого богатыря меч-кладенец? Это ж, поди, не в каждые ножны влезет…

Таня мотнула головой, стараясь прогнать непрошеные догадки. Мало того что усыпила человека, так еще стоит тут и думает о скабрезностях. Хватит! С Красковым покончено, а значит, надо переходить к следующему этапу, и имя ему – Леночка.

Для того чтобы вывести из строя новенькую, Тане требовалась маскировка – ведь Лена могла взвыть, как сирена, едва завидев опальную секретаршу. Парик Таня достать не успела, поэтому пришлось довольствоваться малым: повязать на голову платок и надеть темные очки, большие и круглые, как стрекозьи глаза. В бизнес-центре подобный наряд выглядел странно и даже подозрительно, все же Таня не в ремейке «Завтрак у Тиффани» собиралась сниматься, но ничего лучше она придумать не смогла.

Второй раз использовать хлороформ необходимости не было, да и для женщины в белой блузке нет ничего страшнее черного кофе. Таня на скорую руку развела растворимый напиток, разбавила, чтобы не обварить несчастную девушку, и лишь после этого покинула место преступления, заперев дверь на два оборота.

Следующую свою жертву Таня решила поджидать за углом: стоять у гримерки было бы слишком неосмотрительно. А вдруг Байгозин выйдет зачем-то? Он бы узнал ее, даже нацепи она водолазную маску. Нет, раз уж она справилась с самим Красковым, которого в компьютерной игре стоило бы сделать боссом на самом последнем уровне, то с Леной не имела морального права облажаться.

Однако Лена все никак не появлялась. Таня то и дело сверялась с часами в телефоне: до начала тренинга оставались жалкие пятнадцать минут. Где вот она? Неужели сразу в зал? Обычно Байгозин просит не выносить «походный» ноутбук раньше времени, не оставлять людей наедине с ценной техникой, но мало ли… Из зала уже доносился гомон женских голосов, публика готовилась услышать истину в последней инстанции, а Лены не было. Потеряв терпение, Таня шагнула из-за угла, чтобы проверить… И тут впервые за долгое время удача распростерла перед ней радушные объятия: Лена сама врезалась в свою предшественницу. Таня лишь чуть наклонила стакан вперед – и темная жидкость уродливой кляксой разлилась по Лениной блузке.

– Простите, ради бога… – пролепетала Таня, но Лена от ужаса не видела никого и ничего, кроме пятна.

– Бли-и-ин, – протянула перепуганная девушка. – Что же… Сейчас же начнется!

– Что именно?

– Ой, да не до вас сейчас! – отмахнулась Лена. – Переодеться не во что!

– Может, замоете? Там в туалете мощный фен… – Таня убедительно изобразила сочувствие.

– Да… – растерянно бросила та и бросилась к ближайшей уборной.

Таня подавила довольную улыбку и уверенным шагом направилась в зал. Пусть говорят, что мстить – нехорошо. Но, черт возьми, как же приятно! Таня чувствовала себя, как человек, перешедший на сторону зла: совесть еще скреблась где-то внутри, но эйфория пульсировала в венах и дарила ощущение всесилия.

У входа в зал Таня сняла платок и очки – больше ей не было нужды прятаться. Даже если кто-то из постоянных учениц Байгозина ее узнает, беды не случится: вряд ли кому-то известно о ее увольнении.

– Добрый день, мы скоро начинаем, – привычно поздоровалась она с публикой, и гомон стих, а на Таню уставились десятки пар глаз. Одни – с предвкушением, другие – с неприкрытой завистью. Дескать, везет же некоторым – работать с Ним Самим! Вот же счастливая, видит его каждый день, да еще и получает за это деньги!