– И долго ты все это делал? – Таня кивнула на самодельный кухонный гарнитур.

– Да. Но я же не постоянно этим занимаюсь, как работа позволяет. По выходным обычно. Сейчас вот делаю сервант в гостиную. Хочу такой резной, под старину, – голос Краскова потеплел, смягчился, как растаявшее масло, морщины на лбу разгладились. – Знаю, не модно, но у бабушки в деревне такой был. С праздничной посудой, которую нельзя доставать. По-моему, уютно.

– Ну, не знаю… – Идея появилась у Тани спонтанно, и теперь она боялась ее спугнуть. Вспомнилась вдруг сказка про Кота в сапогах, где хитрый кошак на спор заставил людоеда превратиться в мышь и съел. И Красков ей сейчас сильно напоминал того великана. – Нереально такое на коленке сделать, – с сомнением мурлыкнула она.

Ваня сдвинул брови: видно, наживка застряла у него поперек горла.

– Чего это нереально? – Он отодвинул недоеденную кашу, и Таня поняла: если уж мужик с аппетитом Робина-Бобина не вылизал тарелку дочиста, значит, его и правда цепануло не по-детски. – Я не на коленке, вообще-то у меня целая столярка.

– А, ну это все меняет, – протянула Таня с сарказмом. – Повешу простыню на стену, назовусь фотографом.

– Хорошо, поищи где-нибудь в Интернете такую мебель! Зуб даю, не найдешь! – завелся Ваня.

– Да как скажешь. – Таня равнодушно дернула плечом. – Сам, значит, сам, верю на слово, – и посмотрела на него так выразительно, чтобы он понял: ни какому слову она не верит.

– О’кей. – Глаза Краскова сузились, на скулах перекатились желваки. – Пойдем, я тебе покажу. Но сбежать у тебя не выйдет, от меня – ни на шаг. Я предупредил!

Вместо ответа Таня подняла руки, демонстрируя полную и безоговорочную капитуляцию. Красков, впрочем, был не дурак и, судя по его лицу, на честное пионерское полагаться не собирался.

– Туфли я тебе не верну, возьми калоши. – Взявшись за ручку входной двери, он недоверчиво покосился на Таню. Что ж, пусть боится и следит в оба глаза, сбегать она не станет. По крайней мере, не сейчас. Прыжки через забор, буераки, незнакомая местность… Зачем ей это надо, когда можно уйти с комфортом? Нет, сейчас Таня поставила себе цель попроще: телефон.

Изобразив смирение, Таня сунула ноги в гигантские калоши. Ноги утонули в них, как кошачьи лапки в сапогах. Ничего, главное – не размер, а хитрость. Шваркая двумя резиновыми корытами, девушка проследовала за своим похитителем на улицу.

Солнечный свет ударил в глаза, Таня, прищурившись, сделала ладонь козырьком. Вокруг дома все утопало в зелени, прогретый летний воздух пах жасмином и хвоей. Красков, видно, все силы бросил на постройку дома, потому что участок казался не слишком ухоженным: кусты явно давно не стригли, раскоряченные старые яблони покрылись лишайником, а трава местами доходила до колена. Единственным пятном цивилизации были грядки в стороне у забора, да и те трудно было назвать образцовыми. Из пышного ковра сорняков торчали вверх мясистые луковые перья и метелки укропа.

Несмотря на то что ландшафтным дизайном Красков не заморачивался, его небрежный в своей буйной растительности участок радовал глаз больше, чем вылизанные под чупа-чупс деревца и извечные бархатцы в городских скверах. Таня сразу мысленно нарисовала извилистую мощеную дорожку между старых яблонь, широкую крытую веранду, на которой можно было бы вечерами гонять чаи со смородиновым листом. На пустом местечке рядом с жасмином хорошо бы поставить мангал. Но не такой, хлипкий, на четырех ножках-спичках, а большой, из красного кирпича. С навесом. Чтобы влезала большая решетка, а на ней хоть мясо, хоть рыбу, хоть овощи. Чтобы они запеклись на углях – и сразу сюда же, к столу. Длинному и широкому, за которым можно уместить много гостей. А, и еще над ним такие садовые фонарики круглые, чтобы вечером казалось, что это толстые светляки повисли в воздухе…

Таня чуть было не составила меню и список гостей на субботнее барбекю, но вовремя остановила поток дурацких фантазий. Вот же глупое женское воображение! Ей-то какое дело, что здесь устроит Красков? Хоть беседку, хоть кладбище домашних животных, Таня все равно больше сюда не приедет. Намечталась уже один раз, выбрала фасон свадебного платья, и пока она в мыслях примеряла фату, ее мужчина примерял левых девиц. Так что обойдется Ваня без ее дизайнерских идей.

– Ты не смотри, что у меня все заросло, – зачем-то сказал Красков, хотя Таня ни слова не проронила. – Вот я дом отделаю, веранду пристрою, потом займусь садом. Я вообще никогда кирпич не клал, но в Интернете видел чертеж мангала. И мужик есть знакомый, ковкой художественной занимается. Знаешь, какие штуки гнет? У него даже звезды заказывают себе ворота и всяких там горгулий. Так что здесь все будет по высшему разряду.

Тем более! И сам справится. Пускай натыкает себе горгулий хоть на забор, хоть на крышу, чтобы издалека было видно, какое чудовище здесь обитает.

– А вот там, – Ваня с мечтательным видом махнул рукой туда, где колосилась полевая трава, не ущемленная кустами и деревьями, – посажу абрикосы. Читал про такие сорта зимостойкие… Просто жутко интересно, вырастут или нет.

– Прекрасно, – вслух ответила Таня. – Девицы будут перед тобой штабелями складываться. А уж за ананасы…

– Какие девицы? – не понял Красков.

– Которых ты потом будешь к плите ставить и детьми пичкать.

– Вот я иногда смотрю на тебя: милая такая вроде, добрая девушка. А как рот откроешь – туши свет.

– Ага, ты поэтому туда свой язык засовывал? – не сдержалась Таня и тут же обругала себя за отход от плана. Вот сейчас Красков обидится и передумает ей что-либо показывать, и кукарекать ей до темноты взаперти.

Ваня, впрочем, особой обидчивостью не страдал, потому что хмыкнул неопределенно и кивнул на сарай у границы с лесом. Таня прикусила язык и молча прошаркала калошами в указанном направлении.

Интересно, где Красков прячет ее телефон? В футболке у Вани карманов не было, а в джинсах вырисовывался контур только одного гаджета. Очевидно, его собственного. Вряд ли этот плотник-любитель успел сделать в доме сейф, значит, скорее всего, положил телефон куда-нибудь в укромное местечко. В свой авторский кухонный гарнитур? В диван? Придется обыскивать оба этажа, и хорошо еще, что он не успел забить дом мебелью под завязку. Лучше бы позвонить, но для этого нужен другой аппарат… Оставалось только надеяться, что этот сарайчик даст ей достаточную фору.

Ваня распахнул дверь столярки, и на Таню дохнуло хвойной смолой. Если в доме просто пахло древесиной, то здесь воздух будто состоял из крошечных, невидимых глазу, опилок. И этот аромат действовал на Таню, как запах свежеразрезанного арбуза или новой книги: хотелось вдохнуть поглубже, прикрыв глаза. И почему никто не додумался сделать такие духи? То, что производители именуют хвойными нотками, обычно все равно отдает мускусом и еще какой-то химией, от которой хочется чихать и нестерпимо болит голова.

– Видишь? – довольно сказал Красков, показывая Тане столярку с тем же выражением лица, с каким обычно пират открывает сундук с сокровищами. – Ничего у меня тут не на коленке! Верстак, пожалуйста. Фрезер и набор фрез. Семьдесят штук всего. Китайский, правда. А вот эти, красные, из Швеции в том году привез. Эти на лазерном плоттере заказывал. А это – заготовки для серванта. Резные дверцы почти готовы, только стекла вставить. Может, даже витражные, я еще не решил.

Таня с удивлением оглядела светлые, еще не покрытые морилкой дверцы. Ей, бесконечно далекой от ручной работы и творчества, казалось невозможным сделать подобные узоры без специального образования. По краю доски вилась виноградная лоза с выпуклыми листьями и гроздью, а в верхнем углу клевала ягоды маленькая птичка.

– Видала? – с мальчишечьей гордостью похвастал Ваня и улыбнулся так широко, что на мгновение перестал напоминать великовозрастного буку с полицейским прошлым. – Буду здесь вино хранить. Всяко полезнее, чем фарфоровая дребедень.

Таня сдержала приступ восторга и затолкала комплименты поглубже – она пришла сюда не для того, чтобы похвалить Данилу-мастера, а для того, чтобы отвлечь его от ее скромной персоны. Она уже поняла, что нащупала верное направление, – человек с такой фанатичной страстью к резьбе, взяв в руки инструмент, забудет о существовании кого бы то ни было еще.

– Мне казалось, я видела что-то такое в мебельном… Белорусские шкафы или что-то такое… Ты у них дизайн взял или купил заготовку?

– Нет такого ни у кого, потому что я это сам нарисовал. – Ваня стремительно выходил из себя.

– Ну… Не знаю. – Таня с сомнением поджала губы.

– Господи, что ж ты такая Фома неверующая! – Он всплеснул руками. – Ну, хочешь я для тебя что-нибудь вырежу?

– Серьезно? – оживилась она, но тут же демонстративно сникла. – Нет, я себе не могу такое позволить. У меня-то нет работы, а дерево, наверное, дорогое…

– Ты издеваешься, – он произнес это утвердительно и спокойно, просто констатируя факт. – Ты конкретно так надо мной издеваешься.

– Почему? – Ее ресницы затрепетали, как того требовал жанр.

– Ты думаешь, что я с тебя еще деньги брать буду? – Ваня возмущенно засопел. – Слушай, я не знаю, как у вас там с Байгозиным было, но я с девушек денег не беру.

– Только они с тебя, – не удержалась от шпильки Таня.

И эта шпилька стала последней: шар Ваниного терпения с грохотом лопнул, разлетевшись по всей столярке на маленькие ошметки ярости.

– Так, все! – Он сорвал с крючка фартук, больше подходящий мяснику или патологоанатому, швырнул телефон на узкий подоконник и вытащил из груды деревяшек небольшой брусок. – Ну?! – ткнул его Тане под нос. – И что тебе вырезать? Без-воз-мез-дно?

– Что-нибудь попроще, чтобы тебе не мучиться. – Она уже поняла, что нащупала нужную кнопку в броне Ваниной невозмутимости, и теперь вдохновенно жала на нее снова и снова. – Кубик, пирамидку… На твой вкус.

– Ладно, я сам решу, – нарочито спокойно произнес Красков, хотя на его виске уже вздулась вена.