Она часто общалась с читателями, но в основном подобные беседы были совсем не о трупах, маньяках и Хуанах с Педрами. Если только подобных сюжетных ходов не было в её книгах. А они там, насколько она помнила, отсутствовали.

Сейчас было очень интересно, напишет ли Морковка снова. И — ещё интереснее — кто именно скрывается за этим «таинственным» ником. Может, это даже не мужчина. Вполне вероятно — конкурентка. Хотя Алиса ещё не сталкивалась с таким проявлением «сопернической любви», но слышала о подобном.

Алиса отложила ноутбук, поднялась с постели, потянулась и нахмурилась. Неотступная мысль, что родилась в её голове во время общения с Морковкой, не давала ей покоя, и игнорировать её и дальше стало невозможным. Пора было признаться, что она надеется на то, что ощущение, будто ей написал кто-то из братьев — верное. И судя по тому, как сейчас забилось её сердце от этого предположения, она рассчитывала на то, что это Марк.

С тех пор, как она сбежала ото всех к тёте, всё изменилось. И хоть ни Макс, ни Марк не давали о себе знать, а сама Алиса намеренно фильтровала всё, что могло их касаться, она понимала сейчас, что поменялось именно её отношение ко всему случившемуся. Теперь всё было не настолько острым. Да, она миллион раз прокручивала в голове произошедшее, понимала, что виновата, испытывала угрызения совести перед Максом, но в душе уже не испытывала того, что испытывала когда только приехала в Стеклянный.

— Оу, ты не спишь! — выдохнула она, спустившись в кухню, где Лена сидела на диване, поджав под себя ноги.

Слабый свет ночника, очки, сдвинутые на кончик носа, в руках — стопка листов с романом Алисы, которую она распечатала сегодня, заявив, что хочет этот роман «на бумаге» хоть так.

— Не могу уснуть, пока не дочитаю. А завтра с утра начну тебя пилить, чтобы писала дальше.

— М… А я как раз думала сделать небольшую паузу. Поехать развеяться куда-нибудь.

Алиса поджала губы, устраиваясь напротив тёти и предвидя её реакцию. И точно — сначала Лена замерла, потом отложила стопку бумаг и подалась к ней.

— Только попробуй! Мне придётся взять тебя в заложники и не выпускать, пока не допишешь до счастливого эпилога.

— Думаешь, он тут будет уместен?

— Вполне.

— И с кем бы ты осталась на месте главной героини?

— Определённо со старшеньким. Люблю плохих парней.

— А я люблю счастливые финалы. Жаль, они не всегда удаются.

Алиса наморщила нос, побарабанила пальцами по столу. Чем больше времени проходило, тем больше сожаления она испытывала. Иногда хотелось вскочить, собрать сумку, выяснить, где Макс, поехать к нему, чтобы…

Чтобы что — Алиса не совсем понимала. Попросить прощения? Возможно. А потом найти этого чёртова Марка Беккера и… И тут тоже её фантазии не хватало на то, чтобы представить, что будет дальше. Скорее всего, этот «старшенький» уже вовсю развлекался со своей визжащей от восторга при одном только его виде фан-зоной.

— Тут ты права. Написать его намного проще, чем устроить в жизни. Но последнее — гораздо интереснее.

— И гораздо больше пугает.

— Не спорю.

Лена вновь взяла роман, пробежала глазами последние строки и кивнула на выход из кухни.

— Иди спать. А потом дописывай до эпилога. И отправляйся устраивать счастливую концовку своей истории.

— Прогоняешь?

— Если так будет угодно — да.

Лена оторвалась от чтения, посмотрела на Алису, подмигнула ей, а через мгновение вновь вернулась к книге, в которой устроить хэппи-энд Алисе не составит труда. В отличие от истории жизни.

* * *

Сан-Франциско, конец марта 2014


Дни один за другим мелькали перед Марком словно в чёрно-белом калейдоскопе, где смешивались в беспорядочные размытые картинки люди, города и матчи. Скорпионы ко всеобщему удивлению продолжили свой невероятный камбэк, выиграв десять из последних двенадцати игр. Марк уверенно набирал очки в споре снайперов и бомбардиров, в чем ему немало помогал ассистентскими передачами Дэн Ларсон. Их связка действовала почти бесперебойно, словно четкий швейцарский механизм. Но чем больше становилось очков в копилке Марка, тем меньше значения это имело для него. Все чаще он выполнял свои задачи машинально, словно весь его организм, настроенный на нужную волну, прекрасно знал сам, что нужно делать на площадке. Порой он, выходя на лёд, даже предчувствовал, что забьет в этом матче.

Но главным для Марка было совсем другое. Очки и возможное получение двух престижных индивидуальных наград — Арт Росс Трофи и Морис Ришар Трофи — волновали его сейчас, как впрочем, и раньше, в самую последнюю очередь. Все чаще Марк с суеверным страхом отгонял от себя мысли, что Скорпионы не просто близки к выходу в плей-офф, но и могут занять в таблице достаточно высокое место, которое позволит им получить неплохой жребий в первом раунде. Думая об этом, он боялся сглазить удачу, слишком часто в прошлом отворачивавшуюся от капитана Сан-Франциско и его команды. Каждый матч Марк ждал с предвкушением хищника, почувствовавшего запах крови. И чем ближе был конец регулярного чемпионата, тем отчаяннее и одержимее бился Марк, боясь упустить первый за последние годы шанс попадания в плей-офф, даже несмотря на то, что Скорпионы уже создали неплохой запас очков. Стоило только его коньку коснуться льда, как Марк Беккер превращался в беспощадную машину, словно созданную для уничтожения соперника.

В последней игре с Тампа-Бей Лайтнинг Марк набрал рекордные в своей карьере пять очков, забив три шайбы и отдав две передачи, а Скорпионы размазали Молний по льду с общим счётом 7:1. В раздевалке после матча журналисты, словно сговорившись, все, как один, хотели знать, в чем секрет подобной результативности капитана.

— Марк, в сегодняшней игре вы заработали пять очков, что является для вас абсолютным рекордом. Кроме того, вы стабильно набираете очки уже на протяжении двадцати пяти игр… С чем связан такой рост показателей?

— У меня прекрасные партнёры по команде.

— Вы имеете в виду Дэна Ларсона?

— Я имею в виду всех.

— А может быть, дело в том, что вы употребляете допинг…

Марк стремительно повернулся на знакомый голос и приподнял бровь.

— …в виде батончиков Киндер Пингви?

Черт, а она хорошо его изучила. Марк действительно обожал эти проклятые батончики.

— Маделин, ты слишком много знаешь.

— И вам придется меня убить? — усмехнулась она.

— Нет, но наказать — определенно. Нельзя выдавать мои секреты всему миру! — Марк сокрушенно покачал головой, но, не выдержав, улыбнулся ей в ответ.

Маделин выключила диктофон и сделала знак оператору, чтобы перестал снимать. Журналисты постепенно начали расходиться. Когда не осталось лишних глаз и ушей, она сказала:

— Как насчёт проведения показательного наказания за чашечкой чего-нибудь?

— Если только именно за чашечкой. В противном случае, боюсь, ко мне прицепится звание не только лучшего снайпера, но ещё и лучшего алкоголика всея НХЛ.

Маделин улыбнулась и неожиданно сказала:

— А ты действительно был хорош сегодня вечером.

— Спасибо.

Ответив на автомате, Марк принялся развязывать шнурки на коньках, но вдруг резко вскинул голову и посмотрел на девушку.

— Погоди-ка… ты что, хочешь сказать, что в прошлых играх я был плох? — насупился он шутливо.

Она рассмеялась.

— Господи, Беккер, когда у тебя такое лицо…

— То — что?

— Ты очень забавный.

— Ну спасибо, — сказал Марк. — Такого мне слышать ещё не доводилось.

— Ещё бы! Все твои подружки, должно быть, рассказывают тебе только как ты брутален, сексуален и…

— А ты метишь ко мне в подружки? — перебил он, снова подняв светлую бровь.

— Боже упаси! — быстро ответила она и тут же развернулась к нему спиной, направившись к двери. — Буду ждать тебя в коридоре.

— Хорошо. Я скоро, — откликнулся Марк, проводив ее задумчивым взглядом.

Маделин Хантер как-то незаметно стала неотъемлемой частью его жизни. Работая на персональном телеканале Скорпионов, она постоянно ездила с ними повсюду. Она брала интервью у игроков перед матчами, в перерывах игр и после них, снимала со своим оператором их тренировки и моталась с командой даже на выезды. Она была на автограф-сессиях, благотворительных и коммерческих мероприятиях. Куда бы ни направились Скорпионз — она всегда была рядом, и через какое-то время Марк стал невольно искать в толпе журналистов рыжую макушку, а когда ее обнаруживал — почему-то странно успокаивался. Она была яркой, живой и солнечной, и его первоначальная враждебность по отношению к ней быстро сменилась симпатией. Маделин из любого скучного дела способна была устроить праздник одним только своим присутствием и парой острых реплик.

— Напомни мне больше не поддаваться твоим уговорам сесть в этот тарантас, — проворчал Марк, когда небольшой красный Форд Фиеста Маделин в очередной раз подскочил на лежачем полицейском так, что Марк чудом не стукнулся головой о низкий потолок авто.

— Ну подумаешь, будет шишка! Не головой же играешь, — беспечно отозвалась Маделин.

— Вижу, твои познания о хоккее за время работы на Скорпионз-ТВ не стали глубже, — все тем же мрачным тоном отпарировал Марк.

— Не начинай, Беккер. — Она закатила глаза и неожиданно резко затормозила. — Приехали.

Голова Марка мотнулась, но, к счастью, осталась на месте и, что немаловажно, в целости и невредимости, благо он по опыту знал, что если садишься в машину к Маделин на пассажирское сиденье — лучше пристегиваться. Освободившись от ремня, Марк вышел из Форда и вздохнул с облегчением. Оглядевшись, понял, что место ему незнакомо.

— Где это мы? — спросил он.