Из головы начисто вылетели все благородные намерения показать ей разницу между трахом и любовью, заместившись простой острой потребностью — обладать. Брать и давать. И неважно, быстро это будет или медленно, главное то, какое чувство он теперь в это вкладывал.

— Я и сам себе удивляюсь, что до сих пор не утащил тебя в отель. И ты даже не представляешь, чего мне стоит подобное терпение. Особенно когда ты говоришь такие вещи, — хмыкнул Марк и торопливо продолжил, стремясь как можно скорее покончить со всем: — Я нашел тебя благодаря старине-гуглу и весьма занимательной статье о женах и подругах игроков сборной России. Должен сказать, ты среди них была самая красивая. — Он быстро, но властно поцеловал ее, желая напомнить о том, кому она принадлежит теперь. — А ник я выбрал первый, какой пришел на ум. Что же касается женщин… То с тех пор, как ты вышла из моего номера в сочинском отеле, у меня не было ни одной. А потому… — Марк схватил Алису за руку, едва не забыв на мосту ее сумки, и быстрым шагом направился в сторону, противоположную той, откуда они пришли, — а потому, я желаю наверстать все немедленно. И ты, как главная виновница моего воздержания, вернешь мне все с процентами. Потому что я тоже хочу тебя. До безумия. — Он кинул на Алису взгляд, который не оставлял ни в малейшего сомнения в сказанном — жаждущий, раздевающий. — Мой отель в двух шагах, здесь, на берегу, — пояснил Марк на ходу, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Едва они оказались в отеле, как он ощутил, что больше сдерживаться просто не в силах. Он начал целовать Алису ещё в лифте, нетерпеливыми руками стаскивая с нее и себя верхнюю одежду. Не разрывая поцелуя, они дошли до номера, по пути натыкаясь на всё подряд. Он попал ключом в замочную скважину только с пятого раза, и это окончательно подорвало его терпение. Все также, целуясь, они ввалились в номер, и Марк, быстро сбросив на пол сумки, припечатал Алису к стене, принявшись срывать с ее тела все, что осталось. Его язык безумствовал у нее во рту, жадно проникая в сладкие глубины. Он прерывисто дышал, вжимаясь всем телом в Алису, и ему было так мало… так мало воздуха. Так мало ее.

Его рваное дыхание коснулось ее уха, когда он принялся его ласкать. Пробегая по раковине языком, покусывая и оттягивая мочку, сладко посасывая. По мере освобождения Алисы от одежды, он целовал каждый обнажавшийся участок ее тела, оставляя за собой горящие полосы от прикосновения щетины к нежной коже. Опустившись на колени, стащил с нее джинсы, порвал чёртовы трусики и провел пальцами в ласкающем движении от щиколоток от бедер.

— Раздвинь ноги… — прохрипел Марк, чувствуя, как содрогнулась Алиса всем телом, разводя для него бедра. Его голова мгновенно оказалась у нее между ног, и язык быстро нырнул туда, где Марк так яростно желал оказаться. Он глухо застонал, обнаружив, какая она уже влажная. Вскочив на ноги, дрожащими от нетерпения руками принялся расстегивать джинсы, и, едва спустив их с бедер, подхватил Алису под попку и насадил на себя. Сжал зубы, ощутив, какая она мокрая и горячая. Его. Для него. Отныне — только для него.

Прижав Алису к стене, он начал двигаться. Быстрыми, резкими толчками, которые перемежал мучительно неторопливыми поцелуями. Его губы жадно затягивали ее губы, язык переплетался с ее языком. Марк едва сдерживался, чтобы не кончить сразу. Бушующее в нем возбуждение зашкаливало до предела, так, что почти терял над собой контроль. Он замедлил толчки, продлевая пытку, и спустился губами к груди Алисы, вбирая в рот затвердевшие соски, играя с ними языком, нетерпеливо покусывая. Его руки ритмично ласкали ее ягодицы и желание заполнить собой ее всю, быть повсюду, в каждой точке ее тела, утверждая свое уникальное право обладания, накрывало с головой. Обуреваемый этим безумием, он медленно ввел средний палец правой руки в ее попку и замер, учащенно дыша от того, какой тесной она там была. Алиса требовательно дернулась в его руках и он толкнулся глубже, ощущая, как она сжимает его с обеих сторон, и сходя от этого с ума. Постепенно добавил к первому пальцу второй и, синхронно двигаясь, принялся выбивать из Алисы стоны удовольствия, от которых кровь в его жилах превращалась в бурлящий поток.

Окончательно теряя разум, он стал резко трахать ее, как одержимый, более неспособный ни на что, кроме этих древних, как мир, движений, которые рядом с этой женщиной обретали совершенно новый для него смысл.

— Кончи для меня, — пробормотал Марк, продолжая бешено терзать оба узких отверстия, которые теперь принадлежали только ему, сознавая, что находится на той грани, когда уже невозможно сдерживаться. И когда Алиса вскрикнула, он, поймав губами ее стон, вонзился в последний раз и взорвался от острого, не похожего ни на что удовольствия. Сумасшедшая пульсация ее тела там, где они соприкасались, передалась ему, прокатившись по раскаленной коже сладостной дрожью.

Удерживая Алису на руках, Марк шагнул к кровати. Опустил свою женщину на прохладное шелковое покрывало, вжал собой в матрас и прошептал:

— А вот теперь я готов узнать все, что ты умеешь делать медленно…


Марку даже не нужно было напоминать Алисе, насколько хорошо принадлежать ему. Она помнила это до чёрточки, до каждого, даже самого невинного прикосновения. Каждый поцелуй, каждое движение, то окрашенные сладостными, то болезненными нотками. Всё было таким же остро-пряным, как и в те часы, что она проводила в постели Марка Беккера в прошлом, с той лишь разницей, что теперь ощущалась закономерность происходящего. И Алиса хотела отдать ему и их близости всю себя, чтобы Марк понял, как она по нему соскучилась, и как желала всегда только его, даже если и врала сама себе, что это не так.

Её сводила с ума эта его потребность брать на грани с грубостью, жёстко, жадно, причиняя ей не только удовольствие, но и боль. Такого с ней не делал никто и никогда. И никому она не хотела отдаваться так же, как Марку.

— А вот теперь я готов узнать все, что ты умеешь делать медленно…

— Тогда ляг на спину, я хочу быть сверху.

Голос был охрипшим от стонов, которые выбил из неё Марк. С пересохших губ срывалось частое дыхание, а сердце билось в висках бешеным пульсом. Марк выполнил её просьбу, и Алиса устроилась сверху. Завела за ухо выбившуюся прядь волос, наклонилась, чувствуя, как по телу проносится новая волна возбуждения. Потому что Марк сейчас был целиком и полностью в её власти. Обманчивое ощущение, но сейчас Алиса готова была в него безоговорочно поверить.

Она проложила дорожку невесомых поцелуев по шее Марка, груди, животу, пока не замерла на несколько секунд, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. Провела языком по солоноватой на вкус коже, и снова вернулась поцелуями наверх. Возбуждённый член Марка скользнул по её груди и животу, оказался между ног Алисы, когда она выпрямилась и поёрзала, устраиваясь удобнее. Но не позволила Марку снова очутиться внутри её тела.

— Ты же хотел медленно. Придётся потерпеть, — шепнула в его губы прежде чем поцеловать — жарко и глубоко.

Как часто она в своих фантазиях переходила все границы, когда представляла себе, что вновь оказалась в постели Марка. И как ей хотелось теперь воплотить в жизнь их все. Алиса снова опустилась ниже, обхватила ладонью член Марка и чуть сжала. Попробовать его на вкус стало какой-то навязчивой идеей. И сейчас Алиса собиралась пойти на поводу у собственных потребностей.

Проводя языком по головке, неторопливо, видя, как Марк сжимает в руках простынь, Алиса чувствовала свой собственный вкус и возбуждалась с каждой секундой всё больше. Хотя, ещё несколько минут назад ей казалось, что хотеть этого мужчину ещё сильнее, невозможно. Она вобрала член в рот на удобную глубину и стала двигаться вверх и вниз, задерживаясь губами и языком на головке и лаская её то невесомо, то чуть прикусывая. Ей нравилось то, что она видела — взгляд Марка, направленный на неё. Он следил за каждым движением Алисы, и с каждым мгновением ей казалось, что его глаза темнеют, превращаясь в два тёмных бездонных колодца.

И она снова текла. Как будто не кончала на нём совсем недавно, как будто не было того острого удовольствия, что способен был подарить ей только Марк. Алиса опустилась ниже, пока головка члена не уперлась в горло, замерла так на несколько мгновений, и всё это время неотрывно смотрела в глаза Марка.

А потом он не выдержал. Положил руку на её затылок и начал трахать. Быстро, грубо, врываясь почти на полную, так, что она едва успела подстроиться под этот ритм. Он имел её рот, давая понять, что правила устанавливает только он. И Алиса хотела ему подчиняться, зная, что и она сможет довести Марка до такого состояния, когда он не сможет больше себя контролировать.

— Ты совершенно не позволяешь мне всё делать медленно, — шепнула она из последних сил, когда Марк снова оказался сверху, грубо развёл её ноги и, вжимая ладонями бёдра в матрас, скользнул членом по её влажному лону вниз, останавливаясь между ягодиц. Одним движением заполнил её собой, понуждая вскрикнуть от неожиданности и того, как он растянул Алису собой.

— Но тебе это нравится?

— Безумно…


За окном занялся серый рассвет. Марк спал рядом, лёжа на животе и подложив обе руки под подушку. Алиса повернулась на бок, глядя на него и устало улыбаясь. Всё то, что они вытворяли этой ночью, было настолько сумасбродным, что она вряд ли решилась бы на подобное, если бы это был не Марк. Но сейчас ей казалось, что иного развития событий в их жизнях просто не могло бы быть. Наверное кто-то там, наверху, решил, что с той самой встречи в баре они будут должны пройти длинный путь, но наконец-то вновь оказаться в жизнях друг у друга. И каким бы банальным это ни казалось, Алиса была полностью согласна со всем, что было приготовлено для них этим «кем-то». Ну разве что исключая многочисленных женщин Марка, которых больше не будет в его жизни.

Она легла удобнее, осторожно, боясь разбудить Марка, потому что ещё одного подобного марафона просто не выдержала бы. Закрыла глаза, отгоняя от себя настойчивые пугающие мысли.