– Добро пожаловать в Глайндборн, – произнес Джос, когда мы свернули на длинную подъездную дорогу, рассчитанную на три ряда машин, выехали на площадь и припарковались. Я оглядывалась, пока он открывал багажник и доставал все для пикника. Было такое ощущение, будто мы попали на съемки одного из фильмов студии «Мерчант-Айвори». Мужчины в смокингах и поясах-шарфах с важным видом расхаживали, словно вороны с глянцевым опереньем; элегантные женщины в нарядах haute couture, вздымающихся волнами шелка, скользили по лужайкам. Вдали белыми пятнышками на фоне живописных зеленых холмов виднелись овцы.

– Сначала, – объяснил Джос, – выберем место для пикника и немного выпьем, а поужинать мы успеем во время длинного антракта в половине седьмого.

Мы подхватили корзинку и плед и не спеша пошли по парку, мимо клумб с розами и заросшего кувшинками пруда. У меня перехватило дыхание от красоты открывшегося взору загородного дома эпохи королевы Елизаветы. Оконные створки были увиты глицинией, а стены из красного кирпича сияли бронзой в лучах заходящего солнца. Овцы невозмутимо щипали траву, пока мы расстилали мягкий плед у осевшей стены.

– Это заборчик, – объяснил Джос, раскручивая проволоку бутылки. – Он предназначен для того, чтобы отделить овец от слушателей оперы. Прошу прощения, но шампанское не марочное, – добавил он, когда я протянула свой бокал. – Марочный «Крюг» я берегу только для совершенно особых случаев.

Я улыбнулась. Сегодняшний день, по-моему, вполне подходил под эту категорию.

– Так какая нас ожидает погода? – поинтересовался Джос.

Я взглянула на небо.

– Ясная и безоблачная, – со счастливой улыбкой пообещала я.

Мы пили шампанское и ели канапе с копченым лососем. Наконец зазвенел колокол, приглашая всех в зал.

– Это совершенно другой мир, – прошептала я, когда мы рука об руку двинулись к дому.

– Безусловно другой, – подтвердил Джос.

– …нет, я буду с Ротшильдами.

– …вы собираетесь в этом году в Аскот?[80]

– …двое наших младших учатся в Рэдли.[81]

– …да… да… музыка Моцарта просто превосходна.

– У большинства здесь присутствующих одна и та же болезнь – хроническое богатство, – улыбаясь, шепнул Джос, когда мы сели на свои места. Оркестранты начали настраивать инструменты, потом свет погас, и снизошла благоговейная тишина.

Как мне нравится все это, думала я, когда занавес стал медленно подниматься. Джос обеими руками держал мою руку, и я чувствовала, как с каждым вздохом мерно опускается и поднимается его грудь. Опера шла на итальянском, но я читала либретто. На мой взгляд, это совершенно нелепая история, полная обмана и мошенничества. Двое мужчин, переодевшись, обхаживают подружек друг друга, чтобы испытать их верность. Делают они это в надежде выиграть спор у своего циничного приятеля дона Альфонсо. Зрителю остается спрятать свое недоверие подальше, потому что женщины абсолютно не узнают собственных женихов, с которыми разговаривали буквально пять минут назад, всего лишь потому, что те нарядились албанцами! Девушки честно сопротивляются, но мужчины прибегают к низким поступкам. Они притворяются, будто приняли яд и спасти их можно, только если девушки им уступят. Так и происходит. Но это абсолютно нечестно, ведь мужчины обманом принудили девушек к измене, а потом еще у них хватило совести злиться. Но больше всего меня поразила Деспина, служанка девушек. Вот уж действительно сомнительная особа! На первый взгляд такая дружелюбная и преданная, а на деле – совсем наоборот. Словно кукловод, она умело управляет действием со стороны. Я подумала: как она могла так поступить со своими хозяйками? Какими скрытыми мотивами руководствовалась? Так что если говорить откровенно, опера меня скорее растревожила, чем насмешила. Потом я решила не обращать внимания на сюжет, ведь музыка действительно бесподобная. В конце первого действия занавес опустился под гром аплодисментов, и все дружно направились в парк.

– …лучше, чем Бёртуисл,[82] правда?

– …кажется, это герцог Норфолк?

– …в этом году мы снова едем отдыхать в Кап-Ферра.

– …обслуживание было отвратительное. Отвратительное!

– …нет, я с Меррил Линч.[83]

– Джосайя? – Джос остановился как вкопанный.

Привлекательная девушка лет двадцати пяти стояла перед нами, загораживая проход.

– Давно не виделись, – сказала она несколько вызывающе.

– Да, действительно, – Джос вежливо улыбнулся, но лицо его явно не выражало удовольствия.

– Как поживаешь? – спросила девушка, кутаясь в широкий бархатный шарф, накинутый на худенькие плечи.

– О, у меня все в порядке, – ответил он. – А, э… как ты?

– У меня все прекрасно, – многозначительно ответила она. – Я выполняла заказ для «Оперы Норт».[84]

– А. Что ж, чудесно, – заметил он. Я думала, Джос нас сейчас познакомит, но он не захотел. – Приятно было увидеть тебя снова, – добавил он, – не будем тебя задерживать.

G этими словами Джос взял меня под руку и повел к выходу.

Мы уже почти вышли, когда девушка крикнула нам вслед:

– Я слышала, ты занят в интересном спектакле! Джос остановился и повернулся к ней. Я заметила, как у него задергался уголок рта.

– Да, это правда, – сказал он. – Что ж, Дебби, приятно было увидеть тебя. До свиданья.

Мы вернулись к нашему пледу и сидели, потягивая шампанское при вечернем солнце. Только почему-то после этой странной встречи «Крюг» утратил свой вкус.

– Джос, – сказала я, открывая корзину и доставая тарелки. – Я понимаю, это меня не касается, но эта девушка – кто она? Она вела себя несколько… враждебно.

– Совершенно верно, – отозвался Джос и раздраженно вздохнул. Ему явно не хотелось говорить об этом. Возможно, мне не следовало спрашивать.

– Извини, я не собиралась совать нос в твои дела.

– Да нет, все в порядке, – он снова вздохнул. – Мне нечего от тебя скрывать. Она начинающий художник-декоратор, – пояснил Джос, принимая у меня тарелку с копченой курицей. – Как-то раз я взял ее работать – расписывать декорации, – добавил он, пока я накладывала ему салат. – Но Дебби очень честолюбива и хочет известности. И… когда она узнала, что меня пригласили в Ковент-Гарден оформлять постановку «Мадам Баттерфляй», принялась меня упрашивать взять ее к себе ассистентом. Я… считаю, что она еще не готова, поэтому… сказал, что место уже занято. И больше не думал об этом, – устало договорил он. – Но она явно меня не простила.

– Дорогой, не обращай внимания, – сказала я, протягивая ему бумажную салфетку. Я почувствовала облегчение, когда услышала это объяснение, потому что по отношению к Джосу во мне начинает зарождаться собственница и я забеспокоилась, вдруг это его бывшая пассия. Но это просто профессиональные недоразумения. С этим я сумею справиться.

– В нашем мире, Фейт, много подлостей, – добавил Джос, пока мы ужинали. – Я с радостью поддержу молодые дарования, но никому не собираюсь давать работу, пока они не станут действительно первоклассными мастерами.

– Понимаю, – отозвалась я и, передавая картофельный салат, добавила: – Знаешь, давай забудем об этом, ладно?

Вроде бы мы так и сделали, но я чувствовала, что весь оставшийся вечер был чуть-чуть омрачен. Раз или два во время второго действия я взглянула на Джоса, и мне показалось, что он так и не успокоился. Но потом я начала следить за тем, что происходит на сцене, и конец спектакля меня просто поразил. В программке упоминалась благополучная развязка: мужчины прощают своих невест, и опера завершается свадебными колоколами. Но все оказалось совсем не так. Когда девушки узнали, что их обманули, они пришли в ярость. С омерзением взглянув на мужчин, они швырнули кольца, подаренные в честь помолвки, и в слезах ушли со сцены.

– Конец не такой уж и счастливый, – сказала я Джосу, пока мы шли к машине.

– Да, конец несчастливый, – согласился он. – Похоже, в сюжет вмешалась реальная жизнь.

Обратно он вел машину явно в подавленном настроении.

– Ты все еще думаешь об этой девушке? – мягко спросила я, пытаясь заглянуть ему в глаза, но от дорожных огней на его лицо ложились то янтарные отблески, то серые тени. – Надеюсь, ты не переживаешь.

– Немножко, – признался Джос, переключая скорость. – Я думаю, не попытается ли она причинить мне неприятности.

– Конечно, нет, – решительно сказала я. – И потом, каким образом? Репутация у тебя надежная. Ты блестящий художник, все это знают. – Он повернулся ко мне в полумраке и благодарно улыбнулся. – Людям, обладающим твоим талантом, часто приходится сталкиваться с завистью и злобой. Ты, Джос, человек заметный – можно сказать, белая лилия среди болотной тины, вот кое-кто и пытается тебя очернить.

– Спасибо. Интересно, как там справляется твоя лилия – Лили? – добавил он, когда мы свернули на Эллиот-роуд.

Прижав к груди Дженнифер Анистон, Лили спала перед экраном телевизора, забыв про поставленную видеокассету с сериалом «Друзья».

– Красавица и чудовище, – с улыбкой сказал Джос. – Хорошо, что она осталась с ребятами.

– Да, – шепотом ответила я. – Жаль, ты не можешь остаться.

Я бросила взгляд на Грэма, лежащего на нижней ступеньке лестницы.

– Знаю, – ответил Джос. – Во-первых, Грэм ни за что не пропустит меня наверх, а во-вторых, через три часа тебе нужно вставать и идти на работу. Бедняжечка, – он поцеловал меня и крепко сжал в объятиях. – Завтра ты будешь чувствовать себя очень усталой.

– И очень счастливой!

– Я буду смотреть твою передачу, – пообещал он, еще раз поцеловал и ушел в черную ночь.

К этому времени Лили проснулась и, зевая, принялась собирать свои вещи. Я поблагодарила ее и пошла наверх. Дети уже давно ушли спать, но я с удивлением увидела полоску света под дверью комнаты Мэтта.

– Мэтт! – негромко позвала я. Сын сидел в пижаме за компьютером. – Ты вконец испортишь зрение, если не прекратишь.

– Что? – устало прищурившись, он взглянул на меня и снова повернулся к компьютеру.