Александр Воронцов - Стервам вход воспрещен

Да, милые дамы, надо не только попы в спортзалах качать – мышцы влагалища тоже должны быть в тонусе. И ими надо уметь пользоваться! Ведь не только позы менять в сексе важно – важно и уметь мышцы интимные напрягать, чтобы мужчине доставить больше удовольствия!

Я впервые понял, как важно уметь заниматься сексом в бане, когда впервые испытал фиаско в бане с Натальей. Вот она мне показала класс, когда вертела своей кругленькой попкой! Да так показала, что я не смог удержаться и финищировал досрочно…

И с Таней было примерно так же хорошо. Нет, она ничего не умела, да ей и не нужно было ничего уметь. Она была молодая, худенькая, стройная, а самое главное – она была девственницей. И её девственное влагалище настолько туго и плотно обхватывало мой орган, что даже не нужно было эякулировать – сам процесс физической близости создавал для меня неиспытанное ранее наслаждение. Да, не было у меня никогда девственниц, не познал я этого раньше…

Но всё когда-то бывает впервые. Я стал у Тани первым мужчиной, а она стала для меня женщиной, с которой мне было хорошо. Не сказал бы, что я её полюбил, но многое в ней мне нравилось до такой степени, что я готов был с ней жить. Это уже была не Лена, нет – готовить Таня особо не умела, да и вообще, она была как ребёнок, с ней надо было нянчится, оберегать её, воспитывать. Но в этом и был какой-то смысл – воспитать себе верную, нежную, хорошую жену. В общем, так оно и стало получаться.

Я занимался с Таней сексом, делал ей подарки, она часто забегала ко мне и один раз я даже настоял, чтобы она осталась у меня на ночь. Конечно, её родители всполошились, она позвонила им, но, несмотря на запрет матери, Таня пошла ей наперекор и после часового разговора по телефону домой всё же не поехала. И это была моя победа!

После, конечно, я познакомился с её родителями, стал бывать у них дома, мама успокоилась и восприняла это всё, как неизбежность. Всё-таки, её дочке уже был 21 год, как бы, пора бы уже и… Нет, я ещё не думал о каких-то более серьёзных отношениях, но зачатки семейной жизни вновь замаячили на горизонте.

И тут вдруг я внезапно влюбился…

Пока я совершенствовал свои знания и умения в сексуальном плане, повышая свою самооценку и развивая возможности своего организма, тоска постепенно улетучилась. Ну, просто потому что регулярное общение с разными женщинами, которое оканчивалось постелью или просто банальным совокуплением прямо на рабочем месте, всё же приносило свои плоды. То есть, я получал ласку и нежность, пусть и не совсем в том количестве и в тех вариациях, которые требовались моей измученной душе.

В результате не только в журналистике, но и в стихосложении я достиг больших успехов. Ну и в музыке – тоже. Где-то я поймал ту самую струну, нащупал тот нерв, который был натянут во мне самом, и благодаря ему мелодии моих новых песен заставили моих друзей-музыкантов по-новому на меня посмотреть. И мои музыкальные идеи уже принимались на «ура», их сразу брали в работу и через некоторое время, обрастая интересными аранжировками, становились очень хорошими песнями. И это – не моя оценка, потому что моя группа к тому времени уже выступала на многих площадках. А так как их всё же не хватало, то я рискнул податься на фестиваль авторской песни. Где мы моментально стали лауреатами. Мне понравилось быть признанным гением, я стал разъезжать по этим бардовским тусовкам, получать дипломы и призы, в общем, жизнь стала налаживаться.

И вот, пока я тусовался на различных фестивалях, и особо не думал о любовных отношениях, внезапно случилось именно то, чего не ждёшь, но что подстерегает каждого мужчину. Я влюбился!

Нет, на самом деле, когда я познакомился с Машей, ничего такого у меня и близко не было! Я даже не смотрел на неё, как на женщину! Просто интересная певица, прекрасный голос, ну, вроде симпатичная. И всё!

Познакомились мы в Днепропетровске, когда группа из Донецка выступала на фестивале «Жемчужины сезона». Тогда в Украине было всего два фестиваля, где можно было выступать абсолютно бесплатно и доказывать свою значимость только своим творчеством, а не баблом или связями. То есть, были эти «Жемчужины», или, по-украински, «Пэрлыны сэзону», и насквозь национальный фестиваль «Червона рута». Туда с нашими русскоязычными текстами я решил не встревать, а вот на «Пэрлыны» мы заявку подали. И успешно выступили. Хотя не совсем успешно…

Так вышло, что киевские устроители фестиваля не удосужились нас предупредить о том, что в Днепропетровске начинается прослушивание. И в этот день, точнее, в эту ночь того дня, когда это прослушивание всё же стартовало, прорепетировав до трёх часов ночи, мои музыканты разъехались по домам. Причём, двое из них – басист и мандолинист – уехали в Днепродзержинск. Поэтому, когда утром я дозвонился до Киева и узнал, что прослушивание уже началось, ехать на электричке в соседний город было бесполезно.

Я успел выдернуть с работы только своего гитариста Серёгу. И мы вдвоем попытались изобразить хотя бы двухголосье. В два голоса – а не в три, как было задумано – мои песни звучали, конечно, не так сногсшибательно, но эффект всё же произвели. И моя группа стала дублёром донецкой группы «Акустика», которая и стала победителем этого отборочного этапа. Мы, ясный пень, были немного расстроены, но искренне пожелали дончанам удачи.

Познакомившись с донецкими музыкантами, мы с Серёгой и не думали, что ещё встретимся. А я даже не заметил Машу, тем более что в группе было две девушки и трое парней. Общались мы в основном с парнями, а девушки в наши разговоры особо не лезли. Мы же обсуждали проблемы творчества. Так что моё первое знакомство с Машей даже знакомством-то нельзя было назвать. Ну, типа, она прошла тогда фоном…

Уже через месяц мне позвонили из Киева и сказали, что моя группа «Джонатан Свифт» прошла в финал конкурса и мы должны будем ехать на этот самый финал. Для всех нас это было не просто приятной неожиданностью, это прозвучало, как набат! Мол, голос свыше, прорыв в шоу-бизнес и всё такое. Я моментально подсуетился, нашёл спонсоров, выбил деньги на поездку и уже на следующий день мы со своими гитарами стояли у выхода с киевского вокзала.

Добрались до Европейской площади, где в зале Национальной филармонии Украины проходил финал конкурса «Перлыны сезону»-98, мы быстро. И, побросав шамтье в одной из комнат, сразу принялись репетировать. Дело в том, что накануне конкурса, вспомнив о нашем с Серегой неудачном дуэте – ведь мы попали только в запасные, а не в финал – я рекрутировал в группу сразу двух участников. Это были барабанщик Андрюха и трубач Гарик. И с трубой Гарика моя латинская «Дэ ты е?» сразу стала суперхитом. Тем более, украинские песни очень сильно были тогда востребованы, ибо в финале, как ни странно, «рубились» украинские музыканты, певшие на русском. Хотя группа из Тернополя «Цв╕т папорот╕» («Цвет папоротника») пела прекрасные украинские песни, а одна из них «Сяду на коня та по╖ду я» с тех пор живет у меня в сердце. Очень красивая песня и очень достойная была группа.

Кстати, тогда все финалисты нормально общались, дружили и никаких закидонов типа шоу-бизнесовой грызни не было и в помине. И, конечно же, встретив своих недавних соперников – группу «Акустика» – мы обнялись и пожелали друг другу удачи. Хотя были соперниками! И надо же так случится – моя группа и «Акустика» в финале набрали одинаковое количество баллов. И мы вместе заняли… четвертое место! То есть, не попадали в супер-финал!

Конечно, мы были виноваты сами. Трубач Гарик и барабанщик Андрюха перед выступлением пошли в туалет и там «пыхнули». Накурились травы. Чтобы мандража не было. И если барабанщик просто загнал безбожно ритм, и мы сыграли свою латину в полтора раза быстрее – а петь в таком темпе мне было очень тяжело, то трубач налажал конкретно. Особенно в самом финальном аккорде, где он просто тупо «киксанул». То есть, выдал фальшивую ноту. Это было просто убийственно!

Я хотел этих двух придурков прибить на месте. Но сдержался… Все и так были подавлены, понимали, что путь в шоу-бизнес на этот раз мы сами себе обгадили. Поэтому пошли к товарищам по несчастью – группе «Акустика» – заливать горе. Нет, мы не сильно-то и горевали, не очень выпивали, но…

С Машей я разговорился раньше, еще когда мы ехали назад, в гостиницу. Полчаса говорили, говорили… Обо всём и ни о чём. А потом продолжили разговаривать в номере, когда мы все собрались. И настолько увлеклись болтовнёй, что ее друзья-музыканты приревновали меня и один даже пытался вызвать поговорить по-мужски… Я даже удивился, ибо никаких видов на Машу у меня не было! Вообще! Просто интересный собеседник – не более!

Как потом оказалось, Машины друзья оберегали её от всяких посягательств потому, что у неё был как бы жених – их друг. Он не был музыкантом, как потом оказалось, он был по другому ведомству… И это впоследствии стало для меня фатальным обстоятельством.

Но пока мы общались, а дурацкая ревность Машиных друзей как раз и стало той каплей, которые направили поток нашего интереса друг к другу совсем в другое русло…

Вернувшись из Киева, я продолжил работать в журналистике, сочинять и петь свои песни, выступая на концертах и различных тусовках, в общем, всё шло, как и раньше. Но что-то было не так. А тут еще Таня, с которой только-только стали развиваться какие-то отношения, внезапно уехала…

И тут вдруг я получил письмо от Маши. Из Самары. Оказывается, после фестиваля она сбежала из своего Мариуполя, где жила, к бабушке в Саратов. И там решила поступать в консерваторию. В общем, жила она уже в России и почему-то решила мне написать…

Вот хоть убейте – не помню, что сподвигло меня ей ответить. Помню, что я писал ей резкие письма, полные боли и отчаяния. И ей первой рассказал всё о своём первом браке. Нет, Тане я кое-что рассказывал, но не всё. И однажды, когда я вернулся из Феодосии, когда так и не смог увидеть свою дочь, она сказала мне фразу: «Что с тобой? На тебе лица нет!» После этого я старался не погружать Таню в мои проблемы с семьёй и первой женой…