Александр Воронцов - Стервам вход воспрещен

А вот Маша умела слушать. И вначале, когда я писал ей, отвечала мне нежными, понимающими письмами. А потом я стал ей звонить. И она, как собачонка, с радостью бросалась к телефону, когда я звонил. Это она так про себя сказала. Она ждала моих звонков, как глоток свежего воздуха. Я – тоже. Мы болтали часами. В течение одного только месяца я заплатил, кажется, 200 баксов за все эти переговоры. Но мне было плевать – я зарабатывал очень хорошо и не считал каждую копейку. Алименты с меня и так высчитывали, а мне самому не было нужно много денег – я был поэтом, мне хватало малого…

В какой-то момент мы даже с Машей поругались. Или просто был конфликт… Но однажды, уже, кажется, в мае, я внезапно утром проснулся от звонка. Вскочив, я поднял трубку телефона и спросонья даже не понял вначале, кто мне звонит. Это была Маша. И только через пару минут я, наконец, вдуплился, что звонит она мне не из Саратова, а с нашего железнодорожного вокзала! И я помчался на вокзал!

У каждого человека в жизни бывают такие моменты, когда ему приваливает счастье, а он не знает, что ему с этим счастьем делать! У меня была девушка, с которой я спал, которую я, можно сказать, влюбил в себя. И у меня, как оказалось, была девушка, в которую я – как оказалось – сам влюбился. Сам того не зная! И я это понял только позже!

Одним словом, я стоял возле вокзала рядом с Машей и не знал, что мне делать! С одной стороны меня просто как молнией ударило – я понял, что я люблю эту девушку, люблю так, как никого не любил! А с другой стороны, я не понимал, откуда это всё взялось? Ведь мы даже не спали друг с другом, мы просто общались! Ведь так не бывает!

Оказалось, бывает всё! И вот такая любовь по переписке тоже бывает. Поэтому мы, приехав ко мне домой, даже особо не разговаривали. Мы просто пожирали друг друга глазами, мы не могли насмотреться друг на друга. И постель стала уже чем-то обыденным, она просто, как штамп в паспорте, закрепила наши отношения с Машей. Отношения двух половинок, ставших единым целым.

Да, тогда я впервые почувствовал себя единым организмом с женщиной. Мы совпадали во всем – в мыслях, в чувствах и даже в творчестве. Маша оказалась великолепной певицей, прекрасным композитором и вообще – профессионалом. Все же отучилась несколько лет в консерватории, которую потом бросила. А мои друзья-музыканты, увидав Машу, просто офигели. Как раз мы на следующий день после её приезда записывались на студии Днепропетровского областного радио и, конечно же, я взял её с собой. Петь она с нами не согласилась – хотя на бэк-вокале ей не было равных, но парочку советов нам дала. И показала одну свою песню, сыграв во время перерыва в студии на рояле. И песня эта была просто превосходной!

Я сразу понял, что Машу так угнетало, почему она из Мариуполя сбежала в Саратов. Ей просто не давали раскрыться, она не реализовала себя, а вечно петь на подголосках – этого ей было мало. Было и ещё что-то, о чём она мне не захотела рассказывать…

А я тогда не понял…

Наше счастье длилось недолго.

Вначале были проблемы с сексом – похоже, у Маши в этом плане были какие-то психологические табу. А потом, как выяснилось, были и медицинские неприятности. Я – не гинеколог, но понял, что секс для неё был болезненным. И стал задавать вопросы, на которые она, увы, не могла дать исчерпывающие ответы. Потому что многого не понимала сама.

А потом я однажды проснулся от того, что плакал во сне. Потому что мне приснилась Таня. Которую мне было жалко и которую я не мог вот так взять и бросить. В чем Маше и признался. Всё потому, что в тот день у Тани умерла мама. И она вернулась в Днепропетровск… А я… а я стоял перед выбором. И выбор был очень тяжелым – выбрать свою Любовь, или выбрать свою Верность? А почему нельзя совместить любимую и любящую?

Маша не приняла такой расклад. А вот Таня, когда я ей позже всё рассказал, смогла принять. И была согласна делить меня с другой женщиной. Видимо, она тогда серьезно в меня влюбилась. А я… я не мог её бросить. Тем более, в тот момент – ведь у неё умерла мама, самый близкий для неё человек. И я должен был быть рядом. Хотя сердце моё разрывалось от боли – Маша собрала вещи и уехала в Мариуполь…

В общем, я остался снова с разбитым сердцем.

Но я ничего не мог сделать.

Потому что рядом был человечек, которому я был очень нужен…

Так получилось, что пять лет своей жизни я отдал только одной женщине – Тане. Я стал её первым мужчиной, я научил её всему, что знал сам – и в сексе, и в жизни. К сожалению, я не смог научить её писать, хотя она была профессиональным журналистом, с дипломом, а я – самоучка. Нет, я помогал ей, даже давал какие-то советы, но увы – писала Таня так себе, средненько. Хотя голова у неё была светлая, а идеи порой она подавала великолепные. Вот только воплощать эти идеи она не умела, просто у неё не получалось. Видимо, поэтому позже она стала неплохим копирайтером, а из журналистики ушла. Рекламные слоганы – вот это была её стихия. Коротко и по существу.

Через год нашего знакомства и совместной жизни я переехал в Киев, потому что в родном Днепропетровске уже перерос свой уровень. И понял, что выше редактора отдела мне в этом городе не подняться. Поэтому под Новый год отправил свои резюме в наиболее раскрученные и популярные издания столицы. Буквально через неделю пришел ответ из редакции газеты «Сегодня» и из редакции газеты «Зеркало недели». И я, недолго думая, собрал вещи и сразу после Нового года в начале января отправился покорять Киев.

В «Зеркале недели» мне не понравилось – какая-то унылая редакция, да и обещали такую зарплату, что я не смог бы и комнату снять в столице, даже в самом отдалённом районе. В общем, из корреспондента в корреспонденты – мне такая карьера не нравилась.

Зато в «Сегодня» мне понравилось всё – и особняк трехэтажный, который занимало это издание, и внутренности – стиль, вкус, традиции, ну и сам главный редактор, такой большой человечище, который, попыхивая сигарой, вальяжно расположился за своим огромным столом в своем огромном кресле. Короче, я с ходу запросил 300 баксов в месяц и главред, хмыкнув «Круто!» согласился на мои, прямо скажем, наглые требования. Всё-таки ему нужен был отдел расследований, а я, как никто другой, подходил на эту должность.

Проработал я в этой газете недолго. Вначале пожил в комнате у своего приятеля, Кирилла, который обосновался в Киеве года на два раньше. Он когда-то работал на телевидении в моей команде оператором. Потом снял на Оболони комнату и постепенно стал привыкать к столичной жизни. Правда к концу января хозяйка отказала мне в продлении аренды и тут я стал ощущать приближение полярного пушистого зверька. Ибо ко мне уже готовилась переехать Таня, а жить нам фактически было негде. Но через месяц мне повезло – знакомая моих знакомых сдавала в одном из спальных районом свою убитую двухкомнатную квартиру, поэтому я арендовал её за смешные деньги и обещание сделать там ремонт.

Еще через месяц газета «Сегодня» была продана украинскому олигарху Ахметову и всем сотрудникам предложили подписать новый контракт. Прочитав его, я понял, что в такую кабалу ввязываться не хочется. К тому времени я нашел более тёплое местечко, поэтому к приезду Тани в Киев я уже был заместителем главного редактора газеты «Аргументы и Факты Украина». Это уже было имя, и я мог считать свою карьеру успешной.

Таня, приехав в столицу, недолго искала себе работу – я, переговорив с главным редактором «Столичных новостей» Володей Кацманом, с которым был хорошо знаком и который родом был из Днепропетровска, устроил свою фактически жену в эту газету. Мы даже однажды с ней вместе съездили в один из туров, посвященный русско-украинской дружбе, в котором наши украинские музыканты вместе со своими российскими коллегами давали совместный концерт в Сочи. От Украины ехали «ВВ», «Океан Эльзы» и «Танок на майдане Конго». Зато от России выступали «Сплин», «Би-2» и кто-то ещё. Кажется, Борис Гребенщиков. Тогда я для «АиФ в Украине» взял интервью у Александра Васильева и группы «Би-2». Ну и нашим музыкантам тоже задавал вопросы, но как раз они отвечали стандартно и особо интересного ничего не рассказали. Зато интервью лидера группы «Сплин» получилось просто бомбезным и порвало всех.

Я задал вопрос Васильеву: чем отличается рок-музыкант от поп-исполнителя? Он подумал, сказал «Хороший вопрос» и выдал:

– Попса – это когда ты отсасываешь у толпы, а рок – это когда ты толпу посылаешь на хуй.

Потом Саша подумал и добавил:

– Но и там, и там надо быть профессионалом – отсасывать надо уметь, а посылать на хуй надо так, чтобы буква «У» в слове «хуй» тянулась так долго, чтобы потеряться за горизонтом.

Конечно же, в газете «Аргументы и Факты Украина» полный вариант интервью с лидером группы «Сплин» не напечатали.

Но вернемся к моим женщинам.

С Таней у меня всё было очень хорошо. Всё же любила она меня сильно. А, может, это была влюблённость – я сейчас не знаю. Тем более, в чужом пока для нас городе мне очень не хватало её поддержки, как и ей – моего плеча. Был 2000 год, и я вживался в роль не только журналиста, но и руководителя, что у меня не сразу получилось.

Параллельно я как-то невзначай, сам того не желая, прибился к киевскому театру импровизации «Чёрный квадрат», на спектакли которого стал писать небольшие рецензии на их сайте. В общем, попал в этот театр, как говорил его руководитель Анатолий Неёлов, «с чёрного хода». Вначале просто ходил на спектакли этого театра, потом писал свои отзывы. Когда на форуме актеры стали интересоваться, кто же это так чехвостит их, я заявился к ним студию и сказал – вот он, я, пишу про ваши спектакли. Моя наглость понравилась Неелову, руководителю театра. А так как я не только ругал, но и хвалил, писал по делу, проводя разбор спектакля детально и со знанием театра, то в скором времени я стал помогать «Чёрному квадрату». Вначале писал рецензии и статьи о нем, потом стал помогать одному из создателей сайта в его оформлении. А потом затянуло – стал подсказывать какие-то идеи этюдов, стал посещать репетиции, в общем – влился в состав театра, сам того не замечая. Стал в нём своим.