Цепочка поцелуев завершилась в самом низу, там, где начиналась ткань, и губы отправились в обратный путь, только на этот раз не остановились на ямочке между ключиц, а добрались до приоткрытых губ. Кажется, я сейчас в первый раз в жизни упаду в обморок…

— Дыши, — шепнули мне прямо на ушко.

А я и не заметила, как забыла вдохнуть! Распахнув глаза, я увидела перед собой стальные глаза, которые сейчас не обжигали холодом, а напротив, полыхающим в них жарким огнем заставляли мурашки бежать по коже.

— Что… как…? — никак не могла я выдавить из себя ни одного связного предложения.

— Что случилось? Тебя собирались казнить за божественную красоту и бездну очарования. Видишь ли, некоторые святые отцы мнят себя и впрямь святыми. Этим достойным ученым мужам невдомек, что все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. Лишь взглянув на тебя, они тут же попали под твои чары и немедленно решили, что это все происки Дьявола. Ну, мне удалось донести до них, что я, в отличие от них, фанатичным благочестием не страдаю и готов после смерти прогуляться в Ад. Они пытались что-то сказать мне по поводу спасения моей бессмертной души, но я не внял их речам и оставил молиться за себя, грешника и богохульника. Ты проспала почти два дня. Ожоги и царапины практически зажили, синяки сошли. Мы уже дома, во Франции.

— Вы спасли меня… — еле слышно прошептала я.

Тут за окном раздался залихватский свист, означавший лишь одно — разбойники! Возница что есть силы стегнул лошадей, и четверка помчалась вдвое быстрее, но уже было поздно: два бандита подбежали к карете с двух сторон, за ходу запрыгнули на подножки и, схватившись за выступы крыши и ловко подтянувшись, забрались внутрь. Один из них молниеносным движением схватил руку Леона, уже взявшегося за эфес шпаги. Он же проговорил:

— Уверяю вас, господа, у меня и моего товарища нет ничего лихого на уме. Будьте столь любезны, подвезите нас до Ренна. За нами погоня, и нам кровь из носа надо добраться до своего поместья.

В следующий миг одновременно раздалось три крика:

— Амадор!

— Эдит!

— Леонард!

И еще мой удивленный выдох. Прямо напротив меня было знакомое с детства живое лицо с привычной широкой счастливой улыбкой. Из-под вечно растрепанных смоляных кудрей поблескивали большие теплые карие отцовские глаза. Смеющийся «бандит» заговорщически подмигнул мне, давая знак молчать и ничему не удивлять. Честно, ничего другого я и не ожидала! Говорят, люди меняются с возрастом, взрослеют. Так вот, не все люди, и живой пример этого как раз вольготно развалился напротив меня, расстегнув верхние пуговицы мундира. Хм, мундир… а это уже интересно.

Мужчины, похоже, тоже узнали друг друга.

— Лео, черт тебя забери! Нашелся, блудный ты жених! — второй «бандит», видимо, Амадор, с такой силой хлопнул моего «принца» по плечу, что, казалось, так и кость сломать можно, но Леонард даже не поморщился. Леонард… красивое имя. Лео.

— Рад видеть, брат. Чего это ты, взялся лихачить на больших дорогах? Не к лицу капитану гарнизона.

— Да ты чего, брат, нет конечно! Говорю же, погоня за нами. Сама герцогиня Савойская чуть ли не борзыми травит, — дальше пошло повествование «Спаси, Господь, что от гнева герцогини, что от любви». Оказалось, моему «принцу» грозил брак с перспективой рогов, которые ему не по своей воле, но по прихоти новоиспеченной супруги наставит собственный брат, и от этой самой напасти он скрывался в Англии. Также Амадор представил брату своего спутника, солдата из гарнизона Росса. Последний же назвал меня своей кузиной Эдит. Вообще-то мне хотелось бы услышать, как меня представит Леонард, но я думать забыла об этом, стоило «Россу» заявить, что они с Амадором ехали через Анже и разузнали, что маркиз де Труи забрал наш дом за неуплату долга, и что едут они в небольшое поместье в окрестностях Ренна, где, судя по письму среднего брата Леонарда и Амадора, служит горничной Габриэлла. Мда, хороши мы, ничего не скажешь: каждая добывает деньги неподобающим для благородной дамы способом. И, похоже, каждой встретился на пути «принц». И я бы уже признала, что жизнь может обернуться сказкой, вот только свершится ли волшебство? Полюбят ли нас «принцы», останемся ли мы с ними?

Ренард

Вечерело. Безумный день наконец заканчивался. Когда же сутки, проведенные без Габриэллы, стали для меня сродни проклятию? А, не важно когда и почему! Надо обдумать сложившуюся ситуацию и решить, что делать дальше. Хорошо хоть братья неожиданно наведались в поместье, втроем хоть легче думается.

Лео уже четверть часа молча сидел в кресле у камина в моем кабинете и невидящим взором смотрел на огонь. Что-то не так с нашим «холодным сердцем». Хотя и так ясно что: холодность из него пропадает, когда старшая сестра Габриэлы рядом. Лео не спешил делиться со мной подробностями их с Эдит отношений, но, подозреваю, брат уже принял какое-то решение и вознамерился в ближайшее время воплотить ег в жизнь. Вот и мне надо принять решение…

Смежил веки и на несколько минут провалился в воспоминания. Вот я прискакал в поместье жарким летним утром, но въехал не через парадные ворота, а воспользовался задней калиткой, как люблю. Спешился, взял под уздцы Герцога и повел через сад в конюшни. В свое время я приобрел именно этот особнячок, а не практически такой же недалеко от Дижона именно из-за этого небольшого рая. Всякий раз, пробираясь через цветущие кусты и деревья, я пьянел от сладких ароматов и птичьих трелей. Давным-давно я решил, что поселюсь со своей семьей именно здесь, а не в городском парижском доме или герцогстве Анжуйском. Бывало, я окунался в небольшое озерцо, спрятанное в глубине сада, и, лежа на прозрачной водной глади, смотрел в безоблачное небо, довольно жмурился на солнце и мечтал, мечтал, мечтал… О чем мечтал? Я и сам себе до недавнего времени не решался признаться, о чем. Мы с братьями всегда были близки, но даже им, кому я доверял больше, чем самому себе, за кого не раздумывая отдал бы жизнь, кто ни разу в жизни не бросил и не предал меня, я бы не смог честно признаться, что мечтал о любви. О той любви, о которой пишут в сентиментальных женских романах. Я мечтал найти девушку, ту самую единственную, которая стала бы для меня желаннее всех красавиц мира и которая любила бы меня так же нежно и горячо. Почему не признался бы? Боялся, совсем как мальчишка. Боялся показаться глупым и неразумным рассудительному и серьезному Леонарду, который признавал только мимолетные любовные связи и утверждал, что даже проводить ночи с женщинами надо с пользой. Боялся рассмешить своими мечтами задиристого и язвительного Амадора, который считал свободу главной ценностью и всех женщин делил на шлюх и монашек (естественно, ни первые, ни вторые не вызывали в нем теплых глубоких чувств, хотя затащить в постель он был бы не прочь как первых, так и вторых). Но время идет, и мы взрослеем. Вот и Лео оттаял, и Амадор изменился (хоть думать стал, прежде чем делить с кем-то ложе), и я перестал стыдиться своего сердца.

В тот памятный день я отпустил свои чувства, когда моя мечта неожиданно явилась передо мной. Я оставил коня на попечение Хромого Жана и решил пройтись до своего любимого озерца. Сквозь стволы и переплетенные ветви с густой сочной листвой уже виднелись солнечные блики, играющие на воде, как вдруг я услышал счастливый девичий смех. Что такое? Не понятно зачем прячась в собственном саду, я подкрался к берегу и увидел дивную девушку с невероятными светлыми глазами. Она плескалась в воде, то ныряя, то вырываясь из объятий волн, поднимая брызги, сверкающие золотом, купалась у солнечных лучах и с восхищением взирала на мир, улыбалась жизни. «Русалка…» — мелькнуло у меня в голове. Припомнились рассказы кормилицы о таинственных морских и речных девах, завлекающих мореходов и рыбаков неземным пением и увлекающих их с собой ко дну. И я готов был поверить в сказку, ведь я сам смотрел на прекрасную незнакомку и понимал, что, если бы она сейчас поманила меня к себе, я бы бросился к ней, даже зная, что она утянет меня прямиком на встречу смерти. Это, конечно же, была не русалка, о чем свидетельствовали две стройные белые ножки, но внезапно проснувшихся чувств это не отменяло. Когда девушка вылезла из воды и, скинув мокрую нижнюю рубашку, растянулась на берегу, пламя разгорелось не только в груди. Взгляд не желал отрываться от женственной фигурки с соблазнительными округлостями, ноги отказывались нести хозяина прочь от этого безумия, сердце вознамерилось отомстить мне за долгие годы сдержанных чувств и отдать себя первой встречной. Я уже довольно долго изучал стройную длинную спину, когда девушка внезапно резко обернулась и устремила на меня пристальный взгляд своих невероятных глаз. Они смотрели чуть удивленно и заинтересованно. Наверное, как и мои. Секунда, две, три… Я уже хотел сделать шаг к ней, но тут она вздрогнула и отвернулась, прикрывая руками свои полные высокие груди и подтягивая к себе колени. Стесняется… Неожиданно для самого себя, я счастливо улыбнулся. Что это меня так обрадовало? Тогда я не понял, но сейчас знаю: я почувствовал, что моя девочка (да-да, я с первой встречи мысленно присвоил её себе) не просто невинная, ни один мужчина еще не видел её такой, никого еще не было в её сердце, она еще ни о ком не мечтала. Она будет только моя, вся, целиком и полностью. Хотелось немедленно приблизиться к ней, притянуть к себе и одним поцелуем обозначить свои права. Но моя девочка явно смущалась, и я вдруг понял, что не хочу, чтобы её душил стыд. Признаю, для меня были в новинку как настолько собственническое отношение, так и навязчивая мысль о чувствах девушки, отодвигающая мои собственные желания на второй план. В который раз за день удивившись самому себе, я неслышно скрылся за деревьями и даже нашел в себе силы оторваться от такого приятного глазу зрелища и побрел к особняку.