– А вы, между прочим, действительно должны меня поблагодарить. – Девушка с улыбкой взглянула на Хьюго. – Вы разве не слышали? Он ищет украденное золото и при этом едет на север. Значит, мы приняли верное решение.

«Только нам теперь предстоит путешествовать в качестве молодоженов, – мысленно добавил Хьюго. – Под фальшивыми именами… И за нами к тому же будет приглядывать зоркий глаз полицейского». Взглянув на свою спутницу, он произнес:

– Ошибаетесь: это не «мы», а вы приняли такое решение. Я же согласился продолжать путешествие только по принуждению. Кстати, вы очень ловко работаете локтями…

На самом же деле все было совсем не так. Сердце Хьюго радостно подпрыгивало в груди, когда Джорджетта ласково ему улыбалась, глядя на него так, словно действительно им восхищалась. Более того, в какие-то моменты ему казалось, что все это вовсе не притворство. И, конечно же, он собирался следовать за ней отнюдь не по принуждению.

Глава 6

Джорджетта почти готова была признать свою вину за то, что деньги, уплаченные за проезд до Строфилда, были потрачены напрасно. Да-да, почти… Но если вам выпадает счастливая возможность забраться в ванну, наполненную горячей водой, и смыть с себя всю дорожную грязь после целого дня пути, а потом еще и надеть свежее белье, то вами скорее всего овладеет чувство полного удовлетворения и вы забудете обо всех неприятностях.

Хьюго отправил Джорджетту в гостиницу, наказав расположиться со всеми удобствами, а сам же тем временем решил заняться подготовкой к дальнейшему путешествию – теперь уже на север. Выражение «со всеми удобствами» вовсе не означало, что его спутница должна была потребовать лохань горячей воды к себе в комнату, но Джорджетта не хотела упускать такую возможность. Когда она вымылась, жена хозяина постоялого двора помогла ей одеться и уложить волосы. Отдав этой доброй женщине кое-какие распоряжения, девушка спустилась вниз, чтобы разыскать Хьюго.

Она нашла его в дверях общего зала, где он спорил о чем-то со здоровенным детиной в шляпе с высокой тульей и в длинном неопределенного цвета плаще с четырьмя пелеринами. Детина производил впечатление опустившегося денди – его одежда, некогда модная и дорогая, была теперь поношенной и грязной.

– Хорошо-хорошо, мы покроем разницу, – услышала она слова Хьюго, после чего собеседники обменялись рукопожатиями, но вид у обоих был не очень-то радостный.

Обернувшись, Хьюго заметил Джорджетту и, несмотря на усталость, сумел изобразить улыбку.

– Ах, дорогая!.. Как я рад твоему появлению! Ты сокровище, которое небо… исторгло на землю.

– Отрыжка небес, что ли? Дорогой, ты мне льстишь. А вот я могу сравнить тебя с жемчужиной, извлеченной из таких устричных внутренностей, что и сказать неприлично, – пропела она сладким голосом. – Скажи, о чем ты только что говорил?

– Знакомься, дорогая, это мистер Секингтон. – Хьюго указал на стоявшего рядом верзилу, и тот учтиво поклонился. – У него есть наемный экипаж, и он согласился отвезти нас на север.

– Вот только кто станет меня нанимать, пока я буду торчать на севере? – пробормотал мужчина, бросая на Джорджетту виноватый взгляд. – Так что не смогу я отвезти вас, леди, если ваш муженек не заплатит за все то время, что меня не будет дома.

– Ты и без того требуешь за проезд целое состояние! – воскликнул Хьюго.

– Никогда ведь не знаешь заранее, где тебя поджидает самая большая удача в жизни, – заметил Секингтон. – Должен же я думать о будущем! Я же человек семейный… Да скоро и сам все поймешь, раз ты молодожен.

Хьюго уже собрался спорить, но Джорджетта, поспешив вмешаться, решительно заявила:

– Я готова ехать в любую минуту, если вы так торопитесь, мистер Секингтон.

– Очень великодушно с твоей стороны, дорогая, – пробурчал Хьюго. – У тебя-то, между прочим, было время принять ванну…

«Похоже, я недостаточно хорошо высушила волосы», – промелькнуло у девушки. Обворожительно улыбнувшись, она проговорила:

– Я делала это ради вас, дорогой муженек. Вам ведь будет приятнее сидеть рядом с чистой женой, не так ли?

– Не сомневаюсь. – Хьюго провел ладонью по темневшей на подбородке щетине. – Я бы, конечно, предпочел сначала побриться, однако нам нужно поспешить. Мистер Секингтон, проследите, чтобы наш багаж погрузили в вашу карету, затем усадите даму. А я пока распоряжусь насчет корзинки с провизией.

– Сделано, – сообщила Джорджетта. – Жена хозяина гостиницы уже собирает нам провизию в дорогу.

– Что?..

– Это я распорядилась. – Джорджетта пожала плечами. – Вчера вечером мне очень понравилось путешествовать вместе с миссис Брандидж, вернее – вместе с ее корзинкой. Вот я и подумала, что неплохо бы обзавестись собственной. И еще я заказала вам, дорогой, кварту крепкого горячего кофе.

– Правда? – Впервые за все утро Хьюго обрадовался.

– Конечно, правда. Я не так жестока, чтобы обещать человеку кофе и не сдержать обещание.

– О-о!.. – Брови Хьюго приподнялись, а потом он вдруг улыбнулся. Правда, улыбка вышла кривоватая, словно он смутился или же боялся показать свою радость. – Спасибо, дорогая. Очень мило с вашей стороны.

Хьюго очень редко улыбался, поэтому так отрадно было видеть его улыбку. И сейчас, когда смотрела на него, у нее почему-то вдруг возникло ощущение, что она стоит перед витриной кондитерского магазина и таращится на чудесные пирожные, которые не может себе позволить.

– Не стоит благодарности, – тихо ответила она, глядя на носки своих туфель.

Туфли были коричневого цвета: того же оттенка, что и доски пола, на котором она стояла. И она предпочла бы сейчас слиться с этим полом – только бы не чувствовать на себе пытливый взгляд лорда Хьюго.

Довольно скоро они оказались в карете Секингтона – вместе со своими саквояжами, больничными планами, корзинкой, кофе и всем прочим.

По сравнению с герцогской каретой, в которой Джорджетте совсем недавно пришлось покататься, этот экипаж выглядел весьма непрезентабельно. Как можно было догадаться, происхождения сей экипаж был вполне благородного, но, подобно своему хозяину, скатился на дно жизни. На дверце, под слоем темной краски, угадывались очертания герба, некогда малиновые спицы облупились, а внутри красный бархат обивки уцелел только по бокам сидений, в середине же красовались бесцветные вмятины и потертости.

– Мне нравится, – решила Джорджетта. – Вполне подходит.

– Это всего лишь средство передвижения. Оно подходит вам ничуть не больше и не меньше, чем карета Уиллингемов или же почтовый экипаж, – проворчал Хьюго, усаживаясь напротив девушки. Из своего саквояжа он вытащил маленький футляр шагреневой кожи.

– Согласна, но я хочу думать, что мне тут нравится, – проговорила Джорджетта и сделала глубокий вдох. – А что это за запах, который исходит от обивки сидений? Нюхательный табак?

Хьюго открыл футляр и достал из него очки в золотой оправе.

– Думаю, так и есть. Может, позвать служанку? Пусть протрет чем-нибудь дверцы изнутри, прежде чем мы тронемся в путь.

– Нет, не нужно, мне нравится, – пробормотала девушка.

– Вы не сможете убедить меня в том, что вам нравится нюхательный табак, – заметил Хьюго.

– Нет-нет, я не про это… Мне нравится, что тут есть… недостатки. Безупречность всегда внушает робость.

– Ну, не знаю… – Хьюго нацепил очки на нос.

Лучи утреннего солнца светили в окно кареты, и золотой блеск очков смягчал суровость его черт. Джорджетта украдкой взглянула на своего спутника. О-о, как бы ей хотелось провести пальцем по его губам, щекам, подбородку… Ужасно хотелось убедиться, что его лицо действительно изменилось. Или ей просто показалось? Тут Хьюго снова стал рыться в своем саквояже, и его движения показались ей такими неуверенными, такими домашними, что у нее даже сердце сжалось от тоски и нежности. Ей очень хотелось – до боли хотелось, – чтобы все это было по-настоящему, чтобы он всерьез называл ее «дорогая» и чтобы путешествовал вместе с ней совсем не из чувства долга.

Ей и самой хотелось измениться. Хотелось стать неотразимой. Или хотя бы более привлекательной. Но одновременно – и более независимой, настолько независимой, чтобы не заботиться о том, что о ней подумают другие. Или же вообще не замечать, что существуют еще какие-то другие…

– Уж, разумеется, подавай во всем безупречность, – пробурчала Джорджетта. – Безупречность, безупречность и еще раз безупречность! Безупречная карета, безупречные планы, безупречная подготовка к всему на свете…

– Очевидно, у вас возникло ложное впечатление… – пробормотал Хьюго, вытаскивая из саквояжа книгу. – Но я не собираюсь оспаривать столь лестное обо мне мнение. Однако же… если вы готовы, то можно трогать.

Джорджетта утвердительно кивнула, и ее спутник, чуть привстав, постучал в потолок кареты. В следующее мгновение экипаж тронулся с места, и колеса с приятным для уха шуршанием покатили по гравию – путешественники выехали со двора, взяв курс на север.

– Сколько стоило нанять эту карету? – спросила Джорджетта. – Мне следовало спросить об этом раньше.

– И тогда не следовало, и сейчас спрашивать не нужно. – Хьюго раскрыл книгу, держа ее прямо перед собой.

Джорджетта же, всю жизнь отдавшая книжному магазину, тотчас мысленно отметила: «Том – в одну восьмую долю листа. Переплетен в красную телячью кожу. Узор – в виде ромбов, разбросанных по всему переплету. И золотое тиснение на корешке. А название… Это «Химические элементы», том третий. Солидный переплет, элегантный, но лишенный показной роскоши».

Хорошо, что это был не сафьян, до блеска отполированный и щедро усыпанный золотыми виньетками. Люди, покупавшие книги в таких переплетах, внушали ей неприязнь, потому что книги им были нужны не для чтения, а для хвастовства.

– Хьюго, так сколько же я вам должна? – тихо спросила Джорджетта.

Он опустил книгу. Стекла очков делали его глаза чуть больше.

– Думайте хоть немного о собственной безопасности – это ваша единственная забота.