Она медленно повернулась к своему спутнику. Хьюго уже подобрал ноги и теперь сидел, наклонившись вперед, упершись локтями в колени. «Кажется, я мечтала стать объектом его пристального внимания? – промелькнуло у девушки. – Что ж, вот и свершилось…» Но под пристальным взглядом Хьюго ей стало не по себе – как будто он видел ее насквозь и мог узнать ее самые сокровенные тайны. Пришлось снова отвернуться к окну. Нельзя же допускать, чтобы кто-то видел ее насквозь…

– Джорджетта, я приходил к вам в магазин, чтобы покупать книги, но покупал именно в вашем магазине только из-за вас.

Девушка вздрогнула. Сердце ее на мгновение остановилось.

– Я… я не понимаю… – пробормотала она, невольно поворачиваясь к собеседнику.

– Я приходил в магазин семьи Фрост, потому что хотел удостовериться, что с вами все в порядке.

Джорджетта судорожно сглотнула.

– Но как вы могли определить, что я в порядке? Ведь вы, как человек ученый, придаете значение только фактам…

На сей раз пришлось Хьюго отворачиваться к окну – словно можно было найти ответ на вопрос девушки где-нибудь среди холмов, мимо которых они сейчас проезжали.

– Ну… вы же были там. И ходили туда-сюда… Думаю, спокойная, чисто одетая – значит, все в порядке.

– Так вам казалось? – О господи! На нее вдруг навалилась усталость. – Выходит, после смерти вашего брата с вами тоже было все в порядке? Вы же чисто одевались, выезжали…

– Как вы можете сравнивать? – Хьюго стиснул зубы.

А его спутница очень заинтересовалась разошедшимся швом в подушке сиденья: раз за разом все дергала за нитку, наконец, вздохнув, вновь заговорила:

– Я потеряла родителей и лишилась дома. Хотя был ли у меня настоящий дом?.. И я долгие годы почти не видела брата. – Тут Джорджетта подняла голову и увидела, что Хьюго снова внимательно ее рассматривает. – Конечно, я не представляю, каково это – потерять брата-близнеца, но все же отлично знаю, что такое утрата…

Подавшись вперед, Хьюго взял руку девушки и осторожно ее сжал. Джорджетта вздрогнула и поспешно высвободилась. Хьюго же откинулся на спинку сиденья и тихо проговорил:

– Мы оба знаем немного больше, чем почерпнули из книг: просто мы с вами читали разные книги.

– Не сомневаюсь, – сухо ответила Джорджетта. – Вы читали, чтобы учиться, а я – чтобы набраться жизненного опыта. Мне хотелось узнать, как молодые женщины находят любовь, и убедиться, что добрые поступки – это действительно благо. К тому же книги давали мне надежду. Я говорила себе: «А может быть, в реальной жизни такое тоже возможно?..»

Хьюго пожал плечами. Ему подобные сантименты были чужды.

– И все же, читая, вы кое-чему учитесь, разве нет? – спросил он, помолчав. – Недавно вы мне сообщили, что волшебные сказки могут поведать очень многое о темных сторонах человеческой души. – Джорджетта презрительно фыркнула, а ее спутник добавил: – Я, между прочим, тоже читаю для того, чтобы набраться опыта. Как раз сейчас я приобретаю новый опыт, постигая структуру растительных кислот.

«Похоже, он ничего не понял», – со вздохом подумала девушка. Что ж, ничего удивительного. Эти книгочеи никогда ничего не понимали. Им нужны только факты, факты и факты. Но стоит ли их за это осуждать?

Заставив себя улыбнуться, Джорджетта сказала:

– В таком случае вам пора снова заняться чтением. Простите, что оторвала вас от вашего дела. А я буду смотреть на овец.

– У вас будет такая возможность. – Хьюго постучал в потолок кареты, призывая кучера сделать остановку.

Когда карета замедлила ход, Джорджетта уперлась в подушку обеими руками: ей показалось, что следовало приготовиться к резкому толчку, однако остановка, напротив, вышла очень плавной.

– Что вы делаете? – Девушка взглянула на своего спутника. – Зачем вы остановили карету?

– Идите, – сказал Хьюго. – Выходите и погладьте овцу. Ведь очевидно же, что овцы вас интригуют. Ступайте и удовлетворите свое любопытство.

– Вы имеете в виду… нечто неприличное?

– Нет, разумеется. – Хьюго криво усмехнулся. – Идите же… Поторапливайтесь…

Они остановились возле окруженного изгородью участка поля, на котором скопилось множество овец лейчестерской породы. Поджарые, высокие в холке и длинноногие, они вытягивали шеи, с любопытством взирая на странное создание на четырех колесах, которое столь неожиданно вторглось в их мир.

«Действительно, было бы интересно погладить овцу», – подумала Джорджетта.

– А вы что собираетесь делать? – спросила она.

– Останусь здесь и буду читать.

– Ах, вы уедете без меня!

– Моя дорогая мисс Фрост, если бы я хотел уехать без вас… Нет, позвольте выразиться иначе: если бы я решил, что вы мне ни к чему, то не стал бы разыскивать вас в Лондоне. Неужели не ясно?

Рассерженный Хьюго был ей уже знаком. И этот рассерженный Хьюго вызвал у нее улыбку.

– Я вам не верю, – сказала Джорджетта просто для того, чтобы поддеть его. – Идемте со мной – или я никуда не пойду.

– Вот и делай после этого добро людям…

– Добро? А мне казалось, это сделка.

Хьюго пробормотал что-то сквозь зубы, потом, вытянув руку, открыл дверцу кареты. Спрыгнув на землю, он помог девушке спуститься и проворчал:

– Ну, теперь довольны?

– Не знаю… – Джорджетта пожала плечами. – Мне еще ни разу не доводилось гладить овец.

Когда она подошла к изгороди, несколько овец двинулись ей навстречу – их тоже разбирало любопытство. Кажется, это были именно овечки, не бараны; их рожденные весной ягнята уже успели подрасти и окрепнуть. Тело овец покрывала длинная шерсть – волнистая, как пряжа, – а головы, шеи и ноги были голыми, так что казалось, будто на животных набросили мохнатые коврики. При этой мысли Джорджетта рассмеялась. Одна за другой любопытные овцы подходили все ближе к забору. Навострив уши и вывалив язык, вслед за ними притрусила лохматая рыжевато-каштановая пастушья собака – посмотреть, что так заинтересовало ее подопечных. Джорджетта перегнулась поверх забора, доходившего ей до талии, и протянула вниз руку, чтобы собака могла ее обнюхать. А овцы тыкались в ее ладонь своими мягкими мордочками. От них исходило приятное тепло, и все они были очень любопытные и вполне дружелюбные. Их шерсть на ощупь казалась грубой и сальной, и от них почему-то пахло землей.

Лорд Хьюго молча стоял рядом с девушкой – воплощение смиренного терпения.

– Спасибо, – с улыбкой сказала Джорджетта. – Давайте останавливаться чаще… и терять время в пути!

– Я ведь так и хотел, разве нет?

– Но ведь сначала мы ужасно торопились… – И действительно, когда они сели в почтовую карету, им казалось, что до первого июля времени почти не оставалось. Но теперь Джорджетта думала иначе. – Вы и впрямь считаете, что путешествовать – это зря терять время?

Хьюго обвел взглядом зеленые холмы, затем посмотрел на овец. Сделав глубокий вдох, он улыбнулся – по-настоящему улыбнулся! – и изрек:

– Нет, не зря – если нам это в удовольствие.

– Я думаю, что в удовольствие, – сказала Джорджетта. Когда же Хьюго снова улыбнулся – улыбнулся именно ей, – сердце ее радостно затрепетало. Она протянула ему руку, и их пальцы тотчас же сплелись.

Глава 7

Теперь, когда они договорились, что путешествие не обязательно мучительный процесс, Джорджетта предложила делать остановку в каждом постоялом дворе, что попадется им по дороге в Донкастер.

– Каждый раз я буду слушать, о чем сплетничает прислуга, – сказала она. – И просматривать газеты, если можно будет их раздобыть. Тогда мы убедимся в том, что действительно находимся на верном пути.

– Ну, меня-то этим не убедить. – С каждым часом Хьюго все больше грустнел, и Джорджетта не раз замечала, как он, вздыхая, ощупывал карман, в котором когда-то лежали его часы. И сейчас он снова вспомнил о пропаже…

Пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, Джорджетта спросила:

– А может, есть другой способ добыть нужные нам сведения?

– Например?

Прислонившись спиной к стенке кареты, Хьюго вытянул ноги, водрузив их на сиденье, и чертежи свалились на пол, прямо на корзинку с провизией.

– Ну, что-нибудь очень логичное, научное… – ответила Джоржетта, сидевшая на краешке сиденья, как будто боялась занять слишком много места. – Вы, например, могли бы нанести на карту все мыслимые направления дорог между Строфилдом и Донкастером, а потом отметить точки, где они пересекаются.

– Вы говорите о карте и направлениях? – Хьюго криво усмехнулся. – Полагаю, было бы несправедливо использовать научный метод. Ведь тогда я лишил бы вас возможности собирать сплетни.

– Нет-нет, Хьюго! Просто вы понимаете, что от вашей карты не было бы никакого толку. В нашей ситуации научные методы совершенно ничего не дадут.

– Но, видите ли, поскольку я изучал… – Хьюго осекся. Его сапоги с глухим стуком опустились на пол кареты – теперь он снова сидел лицом к ней. – К черту, Джорджетта! Вы меня дразните, правда? Путешествие в вашем обществе превращается для меня в череду уколов и нападок.

– Но вам нравится, – заметила девушка. – Для вас это отличное развлечение.

– Зря вы так в этом уверены, – отозвался Хьюго, но Джорджетте показалось, что он едва сдерживает улыбку.

– Я знаю, что вы всегда и во всем строго придерживаетесь фактов, – продолжила девушка. – И это, конечно же, правильно. Но в нашем деле сплетни почти то же самое, что и факты. Ведь для того, чтобы обнаружить сундуки с золотом…

…Через несколько часов, ближе к вечеру, и они распаковали корзинку со съестным. Вскоре пошел мелкий дождичек, и по стеклу каретного окошка заструились тонкие ручейки. Подкрепившись, они довольно долго молчали, и у Джорджетты вдруг появилось странное чувство – казалось, что Хьюго, стоит ему лишь захотеть, легко проникнет в ее мысли и вызнает, какие она вынашивала планы.

Мыслей с каждой новой остановкой становилось все больше, а вот планов, напротив, все меньше. И каждая новая остановка приближала неизбежный конец их путешествия. Джорджетта не знала, что станет делать, когда он наступит, этот конец – тот момент, когда день больше не будет начинаться и заканчиваться в обществе лорда Хьюго Старлинга. Думая о сложившейся ситуации, Джорджетта ужасно нервничала, так как прекрасно понимала: глупо рассчитывать на помощь человека, полагавшего, что у нее все в порядке лишь потому, что она в магазине «ходила туда-сюда» и была «чисто одета».