Тереза Ромейн - Страсть выбирает отважных

– Вы ведь говорили об этом отцу, верно?

– Да, я все это ему высказал, не мог промолчать. – Отвернувшись от несчастной кучи, Хьюго сел, подтянув колени к груди, и теперь он сидел в той же позе, что и Джорджетта. Его шляпа так и осталась лежать на берегу в нескольких футах от них, и ветер с моря ерошил его короткие волосы. – После этого мои родители избегали говорить о брате. И даже убрали с глаз долой все его вещи и портреты. Но я-то по-прежнему оставался у них в доме, ежедневно напоминая им о нем своим лицом. И каждый раз, глядя в зеркало, я тоже о нем вспоминал.

– Это было вам приятно?

– Да, приятно. И одновременно ненавистно. Но со временем смотреться в зеркало стало легче. И с возрастом мое лицо все меньше напоминает лицо умершего в юности брата. – Обхватив руками колени, Хьюго продолжил: – И вот теперь, прожив без него четырнадцать лет, я понимаю солдат, когда они говорят о своих старых ранах. Раны все время болят, и эта боль преследует их день за днем.

– Чтобы притупить боль, многие мужчины прибегают к опиуму или спиртному…

– Да, верно. Но я погрузился в учебу. Медицина, физика, химия… Я пытался изучить все науки. Наверное, вы скажете, что это еще хуже.

– Да, наверное… – пробормотала Джорджетта. Но вам мой ответ, возможно, не понравился.

Хьюго криво усмехнулся:

– Я начинаю привыкать к вашим вкусам. – Джорджетта улыбнулась, а Хьюго продолжил: – Видите ли, мне казалось… – Он растянулся на песке, опершись на локти и вытянув перед собой ноги. – Мне казалось, если я выучу достаточно… Тогда в один прекрасный день я сумею сделать так, чтобы другие люди не испытывали того же, что и испытал я, лишившись брата.

Джорджетта, тоже вытянув ноги, шевелила пальчиками, рассматривая их.

– Обратить свое горе на пользу другим людям – это героический поступок.

Хьюго презрительно хмыкнул.

– Не спешите делать из меня героя одной из ваших банальных сказок.

– Банальное – что в этом плохого? В конце концов, методы лечения многих болез… О-о, вы снова хмыкаете? Отлично! Вам почти удалось сделать так, что я забыла, о чем мы говорили.

– Не важно. Главное – я больше не хочу столь же сильно привязываться к кому-либо. Становится слишком тяжело, когда все неизбежно заканчивается…

«Значит, неизбежно?» Джорджетта поморщилась и пробурчала:

– Да, вы правы. Вам следует всю жизнь провести в одиночестве, в обнимку с вашими книгами. И упаси боже снова полюбить кого-нибудь.

Хьюго молчал и хранил ледяное спокойствие, глядя куда-то вдаль – очевидно, на море.

– Я пытаюсь припомнить, кто из нас двоих боялся подойти ближе к замку, – проговорил он наконец. – Действительно, кто решил, что лучше любоваться им издалека? Уж лучше не приближаться, не то испортишь себе впечатление!

Подобное сравнение ей в голову не приходило.

– Вот вы о чем вспомнили? Да вы просто злодей!

– А я-то думал, что герой…

– Возможно, вы и то и другое.

Джорджетта погрузила в песок босые ноги, и теперь они сливались с морским песком, так как были почти этого же цвета. И ее волосы – тоже. О, она станет невидимкой, если наденет платье цвета песка!

Она покосилась на сидевшего рядом Хьюго. Оказалось, что он теперь смотрел не на море, а на нее. Причем смотрел вовсе не для того, чтобы определить, где заканчивался песок и начиналась она сама. Он смотрел на нее так, как будто только в ней был смысл его жизни. Но ведь она тоже искала в жизни смысл, разве не так?

Потянувшись к нему, девушка крепко сжала его руки. Сев прямо, Хьюго взглянул на нее вопросительно. И тут Джорджетта, подавшись к нему, склонилась над разрушенным песчаным замком и прижалась губами к его губам. Да-да, она это сделала, и отступать было некуда. И не было смысла притворяться, что она не желала этого с самого начала – когда он подставил ей плечо и сказал, что будет охранять ее и никому не даст в обиду.

От его тела исходило приятное тепло. И как сладостно билось ее сердце! Она даже не сразу поняла, что Хьюго вовсе не собирался целовать ее, но он действительно не отвечал на ее поцелуй. Более того, он рывком высвободил свою руку. И только сейчас до нее дошло, что она выставила себя дурой. Ей тут же стало холодно; радость сменилась отчаянием.

Она отпрянула и, потупившись, прошептала:

– Простите, мне не следовало…

И тут он протянул к ней руки и привлек ее к себе. В следующее мгновение она очутилась у него на коленях, и Хьюго прижался губами к ее губам с такой решимостью, что ей даже стало страшно. «Ведь лорд Хьюго Старлинг никогда ничего не делал наполовину», – промелькнуло у девушки. И действительно теперь он поцеловал ее со всей основательностью. Не просто целовал, но разжигал такое пламя, какое она сама не решилась бы разжечь. И он сжимал Джорджетту в объятиях с таким пылом, будто желал ее так же сильно, как она желала его. О, этот поцелуй наконец-то дождался своего часа…

А Джорджетта начала делать кое-какие открытия. Линия подбородка, например, и линии бровей… Она так часто их видела, но никогда к ним не прикасалась. И еще ей очень нравился вкус его губ и нравилось тепло, исходившее от его тела. А его плечи… О, они были такие широкие… Джорджетте казалось, что она таяла в объятиях Хьюго, и это ей тоже очень нравилось.

Когда же поцелуй их наконец прервался, она, задыхаясь, прошептала:

– Я целую вас только потому, что вы сами напросились.

Хьюго с улыбкой заглянул в ее глаза и прошептал в ответ:

– А мне все равно, почему вы меня целуете, главное – вы это делаете.

В следующее мгновение губы их снова слились в поцелуе.

Через некоторое время на берег спустился легкий туман, и стало холодать. Тогда Хьюго сбросил с себя плащ, и они, оба закутавшись в него, еще долго сидели на остывавшем песке.

На следующее утро Хьюго постучал в дверь комнаты Дженкса.

– Одну минуту, – последовал ответ. Наконец полицейский открыл дверь, вытирая подбородок полотенцем поскольку только что закончил бриться. – О, мистер Кроу! – воскликнул он при виде Хьюго. – В чем дело?

– Я хотел вам сообщить, что в комнате под вами будет жить мисс Линтон. Миссис Кроу и одна из горничных как раз сейчас устраивают ее.

– А с чего бы вам брать на себя труд лично сообщать мне эту новость? – Полицейский опустил полотенце, комкая его в руках.

– По исключительной моей доброте, – ответил лорд Хьюго. – Ведь вы, кажется, из тех, кому обязательно нужно все знать.

– Вот как? А не пытаетесь ли вы отвлечь меня от более важных занятий? – Вопрос привел Хьюго в замешательство, и Дженкс, заметив это, тут же сказал: – Впрочем, вы правы. Через несколько минут я смогу поговорить с мисс Линтон.

Хьюго успел схватить сыщика за руку, прежде чем тот закрыл дверь.

– Погодите, прошу вас, мистер Дженкс. Видите ли, эта девушка будет жить здесь, потому что ей больше небезопасно оставаться в доме Килинга. В отношении ее были допущены… некоторые злоупотребления.

– Я бы не стал выражаться столь витиевато. – По-прежнему стоя в дверях, Дженкс бросил полотенце на кровать.

Заглянув поверх его плеча, Хьюго успел оценить спартанскую обстановку комнаты, заметил и маленькое зеркальце над умывальником. Судя по всему, сэр Фредерик, поселив сыщика именно здесь, решил его унизить. Да-да, мистеру Дженксу отвели комнату для прислуги!

Впрочем, ему-то какая разница? Ведь скоро они с Джорджеттой снова отправятся в путь. Однако мысль о возвращении в Лондон показалась ему не столь уж приятной.

– Что же касается «злоупотреблений»… Именно поэтому я и должен ее допросить, – добавил Дженкс. – Одно противозаконное действие часто влечет за собой второе. Если Килинг давал ей золото за… В общем, мне очень интересно, кому еще он мог его дать. И за какие заслуги.

– Ну, не знаю… – пробормотал Хьюго, внезапно ощутив вес слитка золота, лежавшего в его жилетном кармане.

– Не знаете? – Дженкс закрыл дверь своей комнаты. – Но вы ведь слышали, что севернее Донкастера нашли сундуки, принадлежавшие Королевскому монетному двору?

– Да, конечно… Моя жена… Она старалась следить за этой историей. По газетам, разумеется.

Пока они шли по коридору, Дженкс то и дело бросал на собеседника косые взгляды. При последних словах Хьюго он с усмешкой проговорил:

– И вы, конечно же, знаете, что возле сундуков нашли закопанный в землю труп?

– Нет-нет, я не читал газет с тех пор, как… Погодите, что… Вы сказали, что нашли труп?

– Нашли два дня назад. А я получил об этом телеграмму час назад.

По спине Хьюго пробежал холодок.

– О, плохая новость, – пробормотал он. – Наверное, будет дознание? Может, вы хотите, чтобы я дал медицинское заключение?

Сыщик отрицательно покачал головой.

– В медицинском освидетельствовании нет надобности. Тело слишком обгорело. Понятно лишь, что это был мужчина.

От картины, которую тотчас же нарисовало воображение, Хьюго сделалось дурно.

– Жаль этого парня, – сказал он со вздохом. – Сочувствую также тому бедняге, который его обнаружил. Должно быть, жуткое было зрелище.

– Несомненно. – Дженкс был мастером держать многозначительную паузу.

Коридор, по которому они шли, казался бесконечным, а в кармане у Хьюго лежал слиток золота, полученный от Килинга!

«Выходит, возле Донкастера был убит человек – убит из-за золотых монет», – сказал себе Хьюго. Именно это и решило все.

– Вот, взгляните сюда. – Хьюго остановился и вытащил из кармана то, что дал ему Килинг. – Я хочу отдать его вам. Никакое золото не стоит человеческой жизни.

Взглянув на ладонь Хьюго, сыщик замер на мгновение, потом пробормотал:

– Так я и думал с самого начала, мистер Кроу. Но кто же дал вам это золото?

Хьюго смерил взглядом собеседника. Он был очень немногословен, этот мистер Дженкс. И совершенно невозмутим. Кроме того – ничем не примечательные одежда, лицо, волосы… В самый раз, чтобы тут же исчезнуть из памяти тех, кого он расспрашивал. Полезный талант для сыщика.