Джорджетта воинственно вскинула голову.

– Я его вовсе не кромсала!..

– Мир, пожалуйста. – Хьюго перекинул ноги через край столешницы и осторожно сел. – Никто меня не зарезал, но я не могу вечно валяться на столе. Я проснулся, и я в состоянии дойти до Рейберн-Холла.

Сейчас он был без сюртука, и рубашка с жилетом не скрывала его могучего телосложения. Правый рукав был порван, и наружу торчала повязка, прикрывавшая огнестрельную рану.

«Ни дать ни взять пират после сражения!» – мысленно восхищалась девушка, глядя на Хьюго.

– У меня еще будут к вам вопросы, мистер Лоу, – повторил Дженкс, не сводивший глаз с покалеченной ноги кузнеца. Немного помолчав, он заговорил уже менее суровым тоном: – Я зайду, когда вы достаточно окрепнете и будете готовы к разговору. Полагаю, мы сможем друг другу помочь.

– Что ж, на том и порешим, – осторожно ответил кузнец.

– А пока я поговорю с мистером Килингом, – сказал Дженкс. – Где его дом?

– Его дом вам по дороге, когда вы будете возвращаться в Рейберн-Холл. – Насупив брови, кузнец объяснил сыщику, как найти нужный дом. – Но вы ведь… Вы, кажется, подозреваете, что это он… – Лоу умолк под ледяным взглядом полицейского.

Затем последовали слова прощания – уже во второй раз за сегодняшний день. Хьюго набросил на левое плечо свой сюртук, окончательно испорченный, и они отправились в путь.

Путешествие до дома Килинга по размокшей тропинке оказалось настоящим испытанием. И всю дорогу Джорджетта держалась поближе к Хьюго – на случай если его потребуется поддержать. Они оба отстали, а Дженкс тем временем уже постучал в дверь дома. Дверь тотчас открылась, и на пороге возникла немолодая женщина с кислым выражением лица. Сыщик задал ей несколько вопросов, и миссис Килинг ответила:

– Мой супруг у сэра Фредерика, вознагради его Бог. – Хозяйка стояла в дверях, подпирая плечом косяк. – Муж пытается вернуть назад эту девку, поденщицу, но нет, я ее сюда не пущу – ни за что! – С этими словами женщина захлопнула дверь перед носом у сыщика.

«Дженкс умеет расположить к себе людей», – с улыбкой подумала Джорджетта.

А полицейский снова принялся стучать в дверь. Затем подергал ручку. Но миссис Килинг не отзывалась. Очевидно, она опустила щеколду или задвинула изнутри засов. Тяжко вздохнув, сыщик решил двигаться дальше.

Впоследствии Джорджетта предпочитала не вспоминать, как вела раненого, слабого и упрямого Хьюго обратно в Рейберн-Холл. Он по-прежнему отказывался от помощи, утверждая, что у него крепкие здоровые ноги, которые могут доставить его туда, куда он пожелает.

Процессия двигалась по размытой дождем тропинке все медленнее и медленнее. Впереди в гордом одиночестве шествовал Дженкс. Джорджетта же держала раскрытый зонтик над собой и над Хьюго, чтобы защититься от моросящего дождя. Следовательно, капли, выступившие на висках у Хьюго, были потом, свидетельствовавшим о том, как много усилий ему приходится прикладывать, чтобы идти самостоятельно. Хорошо, что хоть разрешал держать над ним зонтик. Хотя вряд ли это считалось помощью, потому что в левой руке он нес саквояж с медицинскими принадлежностями.

– Ваше упрямство доведет меня до погибели, – проворчала девушка.

– С медицинской точки зрения это невозможно, – ответил Хьюго. – Я отлично знаю свой организм. Эта прогулка меня не убьет, поэтому не убьет и вас.

Когда путники наконец-то добрались до Рейберн-Холла, все очень замерзли. Ладонь Джорджетты, которой девушка сжимала ручку зонтика, казалось, превратилась в ледяные тиски. Наверняка то же самое было и с Хьюго, который нес саквояж.

Отдав зонтик и саквояж услужливому дворецкому Ховзу, они прошли в кабинет сэра Фредерика. Для камина не пожалели угля, и в кабинете было тепло и уютно, в воздухе же витал приятный дымок, приправленный запахом табака. А сам хозяин дремал, запрокинув голову на мягкую спинку огромного кресла, стоявшего у письменного стола. Руки баронета были покойно сложены на животе – отрадная картина, воплощение уюта и спокойствия.

Но тут Дженкс окликнул его по имени.

– Что?.. В чем дело? – Сэр Фредерик вздрогнул и выпрямился. – Дал отдохнуть глазам – что ж в этом такого? Дженкс, что случилось? Мистер Кроу, что это с вашим сюртуком?

Хьюго сквозь зубы проворчал:

– Ущерб, понесенный моей одеждой, для меня сущий пустяк. – Тут Джорджетта села, и он тоже рухнул с громким стоном на ближайший стул.

– Ущерб, причиненный вашему организму, доктор, куда серьезнее, – проворчала Джорджетта.

– Как это?.. – Брови сэра Фредерика взлетели на лоб. – О, вы ранены?..

Тут Дженкс вскинул руку и, усаживаясь на край письменного стола, заявил:

– Погодите-ка, прежде чем мы начнем рыдать от сочувствия друг к другу, я хотел бы поговорить с мистером Килингом. Нам сказали, что он здесь.

Презрительная гримаса, с которой хозяин кабинета взирал на полицейского, сменилась недоумением.

– Но его тут больше нет. Он уже ушел… – Баронет взглянул на каминную полку, где стояли часы. – Уже почти пятнадцать минут назад. Этого вполне достаточно, чтобы от тепла меня разморило, вот я и задремал. Почти как от настойки опия, ха-ха!

– Сомневаюсь, – мягко заметил Хьюго.

– Что же касается Килинга… Так, дайте-ка взглянуть…

Сэр Фредерик начал перебирать какие-то бумаги на письменном столе. Это был красивый огромный стол, натертый до зеркального блеска. Джорджетта едва могла на него смотреть, потому что видела в полированной столешнице собственное отражение, чудовищно искаженное.

Книжные полки в кабинете были старинные, но приятные глазу, уставленные книгами в переплетах разных цветов. В отличие от книг, находившихся в библиотеке, эти явно собирались в соответствии со вкусами хозяев и их явно читали.

– Ага, вот, нашел! – Сэр Фредерик извлек из стопки бумаг листок и щелчком отправил его в сторону Дженкса. – Килинг вытряс из меня душу, пытаясь добиться, чтобы эта поденщица вернулась в его дом. Составил тут целый доклад – так, мол, и так…

Поджав губы, сыщик взял бумагу и начал ее просматривать. Джорджетта вытянула шею, пытаясь хоть что-то прочесть, но Дженкс, словно разгадав ее намерение, поднял листок повыше и поднес к собственному носу.

– Здесь сказано, – прокомментировал наконец сыщик, – что вы должны возместить ему ущерб. За что именно?

– Ну как же?.. – пробурчал баронет. – Наверное, за то, что приютил мисс Линтон. Что еще он мог иметь в виду? Я и раньше его предупреждал, чтобы проявлял терпение. Чтобы подождал, пока его овес созреет, и не пытался пожинать плоды раньше времени. – Сэр Фредерик помолчал, потом с улыбкой добавил: – Отлично сказано, доложу я вам. – После этого загадочного замечания он вытащил из ящика стола записную книжку и нацарапал в ней несколько строк. Закончив писать, он вдруг воскликнул: – Так что же стряслось с мистером Кроу? И с его сюртуком? Сюртук выглядит ужасно…

Хьюго взглянул на Джорджетту. Это был весьма красноречивый взгляд, который она с легкостью перевела следующим образом: «К счастью, я остался в живых, и у меня нет ни малейшего желания что-либо рассказывать».

– А стряслось вот что… – начала Джорджетта и вкратце поведала об их сегодняшнем приключении.

Когда же она заговорила о том, что Дженкс искал улики, пока Хьюго обрабатывал ногу мистера Лоу, сыщик с высоты стола, на котором сидел, легонько пнул Джорджетту в щиколотку. Это было очень невежливо и, в сущности, не нужно, потому что она и не собиралась рассказывать о россыпи крошечных золотых капелек, которые Дженкс обнаружил в мастерской. Ей казалось, они с Хьюго заслужили эти сведения лично для себя – как плату за пулю и кровь.

– Боже всемогущий! – Этим восклицанием сэр Фредерик сопровождал почти каждую ее фразу. – Но вы же не хотите сказать… О боже!.. Боже мой, боже мой!.. И вы сами это сделали?.. О господи!

Наконец Джорджетта умолкла, а баронет все продолжал причитать:

– О боже, боже мой, какое ужасное утро пришлось вам пережить. Просто кошмар… – Он обвел взглядом кабинет. – Похоже, графина здесь нет – какое упущение… Что ж, у меня еще не было времени освоиться здесь по-настоящему, однако здешний винный погреб отвечает самым высоким лондонским стандартам.

Тут баронет позвонил слуге. Когда же появился дворецкий, сэр Фредерик проговорил:

– Ховз, отыщите для нас что-нибудь живительное, мы хотим выпить. Скажем, мадеры… – Он взглянул на своих гостей.

– Действительно, миссис Кроу неплохо бы выпить чего-нибудь укрепляющего, – откликнулся Хьюго. – Сегодня на ее долю выпало настоящее испытание.

– Это на мою-то? – возмутилась Джорджетта. Вот упрямый осел! – Мистер Кроу, кажется, это не я расхаживаю с дыркой в плече.

– В трапециевидной мышце, миссис Кроу.

– Ладно, хорошо, в мышце. Я выпью чего-нибудь укрепляющего, если вы, доктор, выпьете двойную порцию, ясно?

– Я не могу на это пойти, – возразил Хьюго. – Нельзя пить слишком много вина после употребления опийной настойки. Помимо того, я не могу распоряжаться чужим горячительным.

– Мой дом – ваш дом, – проговорил баронет, и его круглое лицо расплылось в счастливейшей из улыбок. – Поэтому, Ховз, принесите нам мадеры. Знаете, в прошлом году в мой лондонский дом доставили целую бочку прямо из Португалии, и вскоре мадера сделалась моим любимым напитком. Потом я унаследовал титул, и пришлось тащить ее сюда. Видите ли, когда я только приехал, в винном погребе почти ничего не было.

Ховз вскоре вернулся с хрустальным графином на серебряном подносе, начищенном до алмазного блеска. Богатство, богатство и еще раз богатство… Дворецкий опустил графин на стол перед баронетом, затем поставил еще четыре стакана и с поклоном удалился. Сэр Фредерик разлил вино цвета жженого сахара, и каждый получил свой стакан.

Джорджетта с удовольствием вдохнула винный аромат, сладкий и пряный, приправленный спиртовыми парами. И ей вдруг стало совершенно ясно, что это самый вкусный напиток на свете, который она просто обязана выпить. Чуть запрокинув голову, она залпом проглотила содержимое стакана.