— Так, значит, она не получила в этом месяце денег?

— Не получила. Мне надо будет иметь доступ к деньгам, если ты хочешь, чтобы я в твое отсутствие продолжала вести дела. — Грейс бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. — Но конечно, если ты не считаешь, что я все безнадежно запутала.

Джайлз смущенно прочистил горло.

— Я не знал, что мы пропустили выплату для миссис Хейл. Я как раз плавал к твоему отцу, а потом ухаживал за тобой. Обычно Джефф нормально ведет счета, но иногда может что-то забыть.

— Я заметила.

Джайлз открыл было рот и снова его закрыл.

— Я думала, ты собираешься поблагодарить меня. Незачем останавливаться и считать.

— На самом деле я не знал, что сказать раньше: «спасибо» или «прости»?

— Я непривередлива, можешь огласить в любом порядке.

— Дело в том… После того, что было в квартире… Ну, твое понятие о порядке… — Джайлз никак не мог выговорить фразу до конца.

— Но это же дело, работа, а не побрякушки. Я отлично понимаю, что без аккуратного делопроизводства ваша компания просто пойдет ко дну — извини за неудачный каламбур. Я же тебе рассказывала, что часто помогала отцу, поэтому неплохо разбираюсь в делах.

— Теперь я и сам вижу. Но, честно говоря, ты не должна винить меня за недоверие к методам твоего отца. Прости за откровенность, но твой отец занимается делами в пьяном виде.

Грейс захлопала глазами.

— Ты о чем?

— Помнишь ту ночь, когда мы вернулись из хижины рабов? Он был так пьян, что даже не мог сосчитать деньги, которые я привез.

— Это случайность. Отец пьет, когда ему трудно. В тот вечер он наверняка считал, что я разрушила все его надежды получить наследников.

Джайлз помедлил секунду, потом все же спросил:

— А твоя мать, она больше никогда не беременела?

— Может быть, и беременела, — ответила Грейс, избегая его взгляда. — Я не знаю. Если такое и было, то я не замечала никаких признаков. — Прямо она не лгала, но намеренно отвечала кратко, ибо была не готова облегчить свою совесть.

Джайлз сосредоточенно смотрел на жену.

— Хотелось бы мне знать, что ты от меня скрываешь.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — быстро ответила Грейс, но голос ее при этом звучал неуверенно.

— О, ты все прекрасно понимаешь. Ты с таким трудом говоришь о своей матери, как будто слова застревают у тебя в горле. Что, были и другие дети? Больные? С пороками развития? — продолжал спрашивать Джайлз. — Идиоты? Какие тайны ты скрываешь? Что известно Мату? Почему ее заставили навсегда замолчать?

— Думаю, у тебя тоже есть тайны! — в панике выкрикнула Грейс. — Потому ты и видишь скрытность там, где ее нет.

Возможно, он действительно утаил от жены некоторые детали предстоявшего рейса, но сделал это для ее спокойствия. Джайлз быстро справился с укорами собственной совести и резко спросил:

— Разве я скрыл от тебя хоть что-то, касающееся лично меня?

— Ты знаешь обо мне куда больше, чем я о тебе. — Грейс собрала со стола коробки с документами и вернула их на полку, радуясь, что может избежать требовательного взгляда мужа.

— Что ты хочешь узнать?

— Я знаю, что у тебя есть три сестры и мать. Они живут в Лондоне, но ты их редко видишь. Что заставило тебя уехать в такую даль? Какие тайны скрывает твоя семья?

Джайлз вздохнул. Сумеет ли он когда-нибудь разрушить стену, которую эта женщина возвела вокруг себя? И продолжает возводить. Во всяком случае, он в состоянии ответить на ее вопросы.

— Мне было девять лет, когда я нанялся юнгой на корабль. И с тех пор я редко видел свою семью.

— И ты не мог найти время побывать в Лондоне? Неужели ты так любишь море?

— Нет, просто так складывались обстоятельства. — Джайлз опустился на стул возле стола. — Конечно, я люблю плавать, но страстью это не назовешь.

Уловив в его голосе усталость, Грейс отвлеклась от своих коробок, обернулась и спросила:

— Вот как? А я часто слышала, что для каждого моряка море как любовница.

— Это все романтика, — возразил Джайлз. — На самом деле в жизни часто все по-другому. Для многих море — источник существования.

— Тогда почему ты его выбрал?

— Иногда я сам себя спрашиваю, действительно ли я что-нибудь выбирал. Мой отец строил корабли, и когда мне потребовалась работа в столь юном возрасте, то оказалось, что я гожусь только в юнги. С Джеффом мы встретились еще подростками. Он был одержим страстью к приключениям, всегда рвался вперед, ни о чем не задумываясь, а я вечно старался все предусмотреть. Когда его взяли на каперское судно, он позвал меня с собой. Тогда мне это показалось грандиозным событием.

— А разве не так? — с жадным интересом спросила Грейс. Захваченная его рассказом, она забыла о попытках отвлечь внимание мужа от своей персоны.

— Отчасти, конечно, — задумчиво ответил Джайлз, — но всему есть своя цена. Мне приходилось делать такое, чем не станешь гордиться.

Связи, сложившиеся в те времена, трудно порвать. Казалось бы, что за дело ему или Джеффу до того, в какую историю влип Анри Бошан. Но Джефф бросился ему на выручку, и он, Джайлз, последует за своим другом.

— Но ведь теперь все это в прошлом, и ты — честный капитан торгового флота.

— Потому что Джефф так решил. — Джайлз грустно усмехнулся. — Ты думала, что вышла замуж за человека, привыкшего повелевать, ведь так? И понятия не имела, что он сам привык следовать за предводителем.

Грейс подошла и остановилась возле мужа. Она провела пальцем по линии подбородка — он так тщательно выбрил его утром, а теперь кожа вновь стала колючей и грубой.

— Я же вижу, ты лидер по природе. Где бы был твой Джефф без тебя? Думаешь, он бы добился такого успеха, если бы ты не вносил в его действия смысл и порядок? И никто из нас не выбирает жизненный путь самостоятельно. Я ненавижу плантацию Уэлборна, но если бы не ты, я жила бы там и поныне.

— Ты же не сама решила родиться дочерью плантатора, — проговорил Джайлз вставая и обнял ее, прижав к влажной от дождя куртке. — И ты не можешь прекратить муки рабов. Не ты же решила быть белой в мире, где черные обречены на страдания.

Влажный запах его одежды неожиданно показался Грейс удушающе затхлым. Она резко отстранилась.

— Конечно, нет, у меня не было выбора.

— К тому же, будь ты негритянкой, мы не были бы сейчас вместе.

— Будь я негритянкой…

— Благодарение Богу, никто из нас не родился африканцем. Бедные, бедные люди…-Джайлз содрогнулся. — У нас есть что-нибудь на ужин? Можно пойти в таверну, это недалеко.

Сгибаясь под бременем вины, Грейс не думала, что сможет съесть хоть что-нибудь, однако сказала:

— Я только возьму накидку.

Общий зал таверны был полон. Между столами сновали служанки, подливая ром мужчинам, которые и так уже слишком много выпили. Перед голодными посетителями тут же появлялись блюда, полные разнообразной снеди. Джайлз с жаром стал рассказывать о трудностях прошедшего дня, Грейс кивала, где нужно, но мысли ее были далеко, она едва притронулась к кушаньям, только уловила рассказ о ленивом матросе и обещании Джайлза прислать ей поутру охранника. Шум и бесконечные разговоры обедающих вокруг людей не сумели развеять ее тоску.

Мату права. Грейс слишком долго носилась стайной своего происхождения. Пора покончить с неопределенностью и начать жить той жизнью, которую она сама для себя выбрала. Она родит Джайлзу детей. Светлокожих, совсем белых. Им и в голову не придет, что у них тоже был выбор. И она начнет с того, что попробует зачать прямо сегодня.

«Господи! — молилась про себя Грейс. — Пошли мне скорее ребенка. И чтобы он был белым!»

Когда они вышли из таверны, моросящий дождь превратился в настоящий ливень. Резкий ветер раздувал юбки Грейс. Супруги заспешили домой по улице, освещенной лишь светом, падавшим из окон. Грейс оставила окно на втором этаже открытым, и теперь на полу там, конечно, собралась целая лужа. Джайлз закрыл ставни и сказал, что сам наведет порядок. Это дало Грейс возможность вымыться и переодеться в относительном одиночестве. Она выбрала самую тонкую, почти прозрачную ночную рубашку и постаралась справиться со своими страхами к сомнениями.

Джайлз заметил сделанный ему навстречу шаг. Раньше Грейс всегда надевала рубашки из плотного полотна. Он усмехнулся. Все прежние ночи были лишь мучительной дорогой к изнурительному разочарованию, но вчера ему показалось, что он случайно нащупал то, в чем кроется ответ на так и не заданный вопрос. Он предоставит инициативу самой Грейс, даст возможность своей робкой жене делать с ним то, что ей нравится. И самой выбирать скорость движения вперед.

Смыв с себя пот и грязь после трудного дня, Джайлз надел рубашку и упал в постель.

— Господи Боже мой! — пожаловался он. — Ну и денек выдался!

И снова Грейс содрогнулась от страха. Может быть, муж до сих пор сердит из-за нерадивого матроса и выместит свою злость на ней? Но Джайлз не сделал ни одного движения, даже не дотронулся до жены.

— Но к счастью, он уже закончился, — проговорила Грейс. — И теперь тебе хорошо, правда?

— Да, дорогая. Но я безумно устал, мышцы никак не расслабляются.

— О!

— Ты могла бы мне помочь.

У Грейс перехватило дыхание, она не могла выговорить ни слова, лишь бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц.

— Сделай мне массаж, как я делал тебе вчера.

Грейс смущенно нахмурилась, а Джайлз перевернулся на живот. Ах, это? Только и всего? Она с облегчением вздохнула и, осторожно присев на колени, пробежалась пальцами по спине мужа.

— Надо давить с большей силой, — посоветовал Джайлз. — Я — мужчина крупный, Грейс. Уверяю тебя, ты не сделаешь мне больно.

Она откинула в сторону его волосы, успев ощутить их шелковистую тяжесть. Джайлз распустил косичку, и волосы выделялись темной массой на белом полотне рубашки. Грейс вспомнила, как действовал муж накануне, и подушечками больших пальцев стала мягко, но сильно давить на узелки мышц, проступавшие на его спине. Тело под тканью излучало тепло и мощь. Даже пребывая в покое, оно подавляло исходившей от него силой, но сейчас все, до последнего нерва, находилось в ее власти и легко поддавалось под решительными движениями ее пальцев.