– Может, вам также будет интересно узнать, что за голову Калибана назначена награда. Двести фунтов.

Шанкс открыл рот. Он так и остался стоять с открытым ртом, когда Лусиан вышел из камеры. Филипп Бартон с фонарем в руках вышел следом.

Никто из них не проронил ни слова до тех пор, пока Лусиан и Филипп не уселись в экипаж, который повез их в гостиницу, где они оба остановились.

– Вы думаете, что поступили мудро, отпустив его? – спросил Бартон.

– Уж лучше его отпустить, чем запугивать насмерть. Или выбивать у него признание в том, чего он не совершал и о чем не имеет понятия, – спокойно ответил Лусиан своему более молодому коллеге. – Иногда жадность работает лучше, чем боль.

– Я это запомню, – процедил сквозь зубы Филипп.

– Я вас не критикую, друг мой. Вы отлично поработали. Вы сумели разыскать Шанкса, а это уже неплохо. Благодаря вам мы на шаг приблизились к тому, чтобы выманить зверя из норы. Но Шанкс живой будет нам полезнее, чем мертвый. Я едва ли ошибусь, если скажу, что он не упустит шанс донести на нашего врага, если что-то о нем услышит.


Лондон


– Конечно, она меня примет! – раздался надменный женский голос снизу. – Пойдите и велите ей спуститься сейчас же!

Бринн удивленно вскинула голову. Только позавчера она прибыла в Лондон, а к ней уже рвутся с визитами. Бринн страдала от безделья, скуки и одиночества. Здесь ей и пальцем не давали шевельнуть – слуги готовы были выполнить любую ее прихоть.

Разгладив складки скромного платья и проверив, не вы – бился ли какой-нибудь непокорный завиток из тугого узла, Бринн вышла из своей смежной со спальней гостиной и направилась по широкой парадной лестнице вниз. Там, в холле, ждала, проявляя все признаки нетерпения, статная седовласая дама с горделивой осанкой.

– Я бы хотела поговорить с вами наедине, мисс, – сквозь зубы сказала дама, обойдясь без приветствия. Развернувшись, она направилась из холла в гостиную первого этажа, не сомневаясь в том, что хозяйка дома послушно последует за ней.

Бринн в недоумении взглянула на дворецкого:

– Кто это?

Обычно угрюмый Нейсмит раздраженно поморщился, и, что еще удивительнее, в глазах его промелькнуло нечто похожее на сочувствие.

– Простите, леди Уиклифф, но она не позволила мне объявить вам о ее приходе. Это тетя лорда Уиклиффа, сестра его бабушки, леди Агата Эджком. Вы хотите, чтобы я сообщил ей, что вы сегодня не принимаете?

– Нет, Нейсмит, спасибо. Я поговорю с ней.

Расправив плечи, Бринн направилась в салон. Леди Агата стояла посреди комнаты лицом к двери, прямая, как палка, словно солдат готовый к бою.

– Что это за возмутительная выходка? – сказала она, потрясая зажатой в руке газетой. – Я узнаю о том, что мой племянник женился, из газеты!

– Наш брак был весьма поспешным, – как можно спокойнее ответила Бринн. – Полагаю, времени на то, чтобы сообщить вам о готовящемся событии, не было.

– Но к чему такая спешка? Вы в положении? Бринн даже заморгала от такой бестактности.

– Нет, я не беременна, миледи. Впрочем, не могу представить, какое вам может быть до этого дело.

– Что знает, какое мне дело?! Я глава семьи! – Леди Агата недобро прищурилась. – Что за дерзость вы себе позволяете? Я не потреплю такое неуважение к себе! Мой племянник узнает об этом, можете быть уверены.

– Вы можете рассказывать ему все, что пожелаете, леди Агата. Но если у вас есть какие-то возражения против этого брака, обсуждать их вы должны с моим мужем, а не со мной.

– Если у меня есть возражения! Разумеется, у меня есть возражения! Уиклифф, верно, забыл о том, что у него есть семья и титул. Кто вы такая? Из какой вы семьи? Говорите!

– Мой отец, ныне покойный, сэр Сэмюел Колдуэлл, родом из Корнуолла. Мать, ныне покойная, мисс Гвендолин Вон.

– Я так и думала! Уиклифф сошел с ума и женился на простолюдинке. И эти ваши волосы. У порядочной женщины не может быть волос такого цвета.

Бринн вытянулась в струнку.

– Если вы пришли лишь для того, чтобы читать мне нотации, леди Агата, то лучше уходите. Если же вы просто хотите пообщаться, я с удовольствием угощу вас чаем.

Леди Агата побагровела.

– Я бы скорее осталась пить чай с дикарями людоедами!

Бринн демонстративно отошла в сторону, освобождая для леди Агаты проход к двери.

Леди Агата тряслась от возмущения, перья на ее шляпе подрагивали.

– Я боялась худшего, и сейчас, когда вижу вас, понимаю, что была права. Уиклифф стал жертвой коварной соблазнительницы! Женщины легкого поведения! Ну что же, я заявляю вам здесь и сейчас, что у вас ничего не выйдет! – И с этим словами, грозно шурша шелковыми юбками, леди Агата вышла за дверь.

Бринн осталась стоять там, где стояла. Ноги ее словно приросли к полу. Она не удивилась, когда обнаружила, что дрожит от гнева и потрясения.

Прошло довольно много времени, прежде чем она поняла, что не одна – что кто-то уже некоторое время стоит позади нее у двери в салон. Бринн мысленно приказала себе сохранять спокойствие, во что бы то ни стало, и обернулась к двери лицом.

– О, я вижу, вы только что имели счастье общаться с тетушкой Агатой, – сказала молодая женщина низким, с приятной хрипотцой голосом. – Гостья была ослепительной красавицей с невозможной синевы глазами и волосами цвета вороного крыла. – Пусть вам послужит утешением то, – продолжала, не обращая внимания на молчание хозяйки, гостья, – что леди Агата со всеми так себя ведет. Пожалуйста, не позволяйте ей вас расстроить. Она умеет портить другим жизнь, у нее это выходит почти так же хорошо, как у моей родной тетушки.

В улыбке этой красивой женщины была искренняя теплота, по которой Бринн скучала с тех пор, как уехала из Корнуолла. Она вдруг поймала себя на том, что больше не злится.

– Могу я войти? – спросила гостья. – Мне, наверное, следовало попросить Нейсмита объявить о моем приходе, но я услышала голоса в салоне и решила поспешить вам на выручку, если вы сами не справитесь.

– О да, пожалуйста, входите. Простите мне мою невежливость.

– Меня зовут Рейвен Кендрик. – Молодая женщина вошла в комнату и протянула Бринн руку в перчатке. – Я подруга Лусиана. Можно сказать, что он мой временный опекун, поскольку мои настоящие опекуны недавно вернулись в Америку. Летом я живу с моим дедушкой за городом, но когда я узнала, что Лусиан женился, я решила, что должна приехать в Лондон и поздравить вас. И оказалась здесь как раз кстати, – добавила с хитрой улыбкой Рейвен, выразительно посмотрев через плечо в том направлении, в котором только что скрылась леди Агата, – с учетом того, какой прием могли бы оказать вам его родственники. Боюсь, немногие из них готовы принять вас с распростертыми объятиями. Каждый и каждая из них надеялись отхватить кусок его состояния и тешили себя надеждой, что он так и умрет холостяком.

– Я не рассчитывала на особенно теплый прием, – призналась Бринн, – но после встречи с леди Агатой я понимаю, что должна была готовить себя к открытой враждебности с их стороны.

– Могу вас успокоить – хуже тети Агаты уже никого нет. Лусиан зовет ее боевым топором.

– По-моему, очень удачное прозвище.

Рейвен засмеялась – смех у нее оказался мелодичным и заразительным.

– Я слышала, что вы красавица, и боялась, что вы будете задирать нос, но теперь' вижу, что мы могли бы подружиться.

Бринн невольно улыбнулась:

– Вы делаете такие выводы, едва познакомившись со мной?

– О, я неплохо разбираюсь в людях. Как говорится, вижу их насквозь. И мне плевать на то, как ко мне относятся все эти чопорные леди и джентльмены из лондонского общества. Я родом с островов Вест-Индии, выросла там. У нас, знаете ли, формальности не в чести.

– Может, и не стоит пренебрегать осторожностью. А вдруг общение с женщиной сомнительного поведения, то есть со мной, пагубно на вас скажется?

– Ну, если вы женщина легкого поведения, то мы два сапога пара. Леди Агата считает меня хулиганкой. Я так давно мечтала щелкнуть ее по носу, но вы сделали это за меня. Никто не осмеливается давать ей отпор, кроме, разве что, Лусиана.

Бринн засмеялась.

– Вы не хотите присесть, мисс Кендрик?

– Спасибо. Но зовите меня Рейвен. И я бы не отказалась от чаю, если вы готовы мне его предложить.

Бринн бросила взгляд на дверь и увидела, что Нейсмит все еще там, уважительно дожидается распоряжений, но не лезет на глаза. Он кивнул, давая понять, что понял распоряжение, и удалился.

Когда женщины расселись по местам – Рейвен на кушетке, а Бринн на стуле напротив, – Рейвен, нахмурившись, сказала:

– Лусиана все еще нет в городе? Нехорошо он поступил, бросив вас сразу после свадьбы. Хотя, полагаю, он так поступил из-за работы. Куда поехал на этот раз?

Бринн замялась, не желая признаваться в том, что ничего не знает о местоположении своего мужа.

– Он ничего не сказал конкретного. Просто сообщил, что у него срочное дело.

– Ну, Лусиан постоянно колесит по свету, – сказала Рейвен, посмотрев на Бринн взглядом одновременно испытующим и сочувствующим. – Поэтому не стоит принимать близко к сердцу то, как он с вами поступил.

Бринн предпочла промолчать из опасения, что выдаст себя.

Рейвен оказалась достаточно проницательной.

– Не стоит думать, что вы тут одна-одинешенька, – решительным тоном заявила она, – потому что теперь у вас есть я. Постараюсь возместить тот урон, что нанес вам Лусиан своим непростительным пренебрежением.

– Вы всегда вот так напрямик все говорите? – спросила Бринн, которую приятно удивила откровенность гостьи.

Рейвен рассмеялась:

– Вообще-то я не такая уж хорошая, но с вами хочу быть лучше, чем есть. Хотя, честно говоря, мне сходит с рук многое из того, что считается непозволительным для других дебютанток. Я уже помолвлена с герцогом Халфордом, и дедушка у меня граф – за это мне многое готовы простить. И на самом деле я готова помочь вам войти в общество не из тщеславия. Мне просто хочется взять вас под свое крыло. Так что считайте, что я вас предупредила.