— Поехали куда? — смотрю я на Доусона, погрузившегося в свой телефон.

— Во-первых, обратно ко мне домой. Надо забрать сценарий. Я забыл его. Потом у нас встреча с какой-то фирмой по производству... «Орбита», что ли.

— «Orbit Sky», — подсказываю я.

— Ага, они самые. А потом возвращаемся сюда. Джереми хочет заново отрепетировать что-то со мной и Роуз. Так как ты мой ассистент в этом проекте, то пойдешь со мной.

— Так мы едем в офис «Orbit Sky»? — спрашиваю я.

Он качает головой:

— Нет, это ужин. «Spago».

Даже я знаю, что это за место.

— А я подходяще одета? — я окидываю Доусона взглядом. — А ты?

Он пожимает плечами:

— Это важно? Ты отлично выглядишь. Мы заедем ко мне, и я надену джинсы или еще что-нибудь. Вряд ли они откажут мне в обслуживании, знаешь ли.

— Так, где ты живешь?

— Просто езжай в Беверли Хиллз, — говорит он, не отрываясь от телефона. Когда я мешкаю, он поднимает на меня взгляд. — Что?

— Я... я ездила, не водила здесь. Точнее... нигде, по-настоящему, до сегодняшнего дня.

— Чего? — Доусон хмурится. — Как это никогда не ездила? У тебя есть права, так?

Я киваю:

— Да, у меня есть удостоверение, но я никогда не водила. Мне никогда не приходилось, или не получалось, смотря как посмотреть. Меня всегда возили родители. А здесь я сажусь на автобус или хожу пешком.

Доусон, похоже, еле сдерживается от смеха:

— А я отдал тебе «Range Rover Autobiography»?

— Что отдал?

Он все же начинает смеяться. У него белые зубы, и смех преображает его лицо, делает и без того красивые очертания невыносимо прекрасными.

— Это — «Range Rover Autobiography» 2013 года. Это... — он вздыхает и качает головой. — Обычный автомобиль. Поехали.

Он тянется в мою сторону и достает ключи из зажигания. Его предплечье задевает мою грудь, и от этого прикосновения меня ударяет электрическим зарядом. Он ничего не замечает и просто выходит из машины и идет к своему «бугатти». Сегодня, во время занятий, я гуглила его автомобиль. Это Bugatti Veyron 16.4 Grand Vitesse, и по всевозможным рейтингам - это самая дорогая в мире машина, особенно если учесть, что он заказывал ее с особыми примочками. Есть целая статья о том, как Доусон приобрел этот автомобиль, и еще несколько о других его машинах, так как он владеет несколькими спортивными авто класса «люкс», включая «астон мартин», «бентли» и «мазерати». Мне пришлось специально искать, чтобы узнать, что они из себя представляют.

Я беру сумочку и иду за ним к машине. Он ожидает меня, придерживая дверь. Это джентльменский жест, приводящий меня в замешательство. Я сажусь на кожаное сиденье, и он закрывает за мной дверь. Я пристегиваюсь и кладу сумочку на колени, стараясь не смотреть, как Доусон садится и заводит двигатель. Мы срываемся с места с визгом шин. Он лавирует в потоке машин, сметая на ходу правила дорожного движения. Он проехал, как минимум, один раз на красный свет, резко свернув в сторону, едва не столкнувшись с грузовиком. Я не дышу от ужаса.

Кажется, я трачу слишком много времени на то, что боюсь этого человека.

Доусон маневрирует среди узких переулков, проезжая там, где мне бы и в голову не пришло. Лишь чуть поездив по улицам Лос-Анджелеса, я представляю, сколько мастерства ему требуется, чтобы управлять этим автомобилем. Это выглядит так, будто он не прикладывает никаких особых усилий, словно мчаться по пробкам Голливуда на скорости шестьдесят миль в час —совершенно в порядке вещей.

Звонит его телефон, и он достает его и бросает мне:

— Можешь посмотреть, кто это?

Я держу чужой телефон в руках и пялюсь на него. У меня нет мобильного телефона, так как я не могу себе его позволить, да и звонить мне некому. У меня есть планшет, который я использую для учебы, что почти то же самое. Я касаюсь пальцем зеленой иконки на экране.

— Звонок от... Эшли М. — я начинаю громко зачитывать сообщение. — Она пишет: «Приходи сегодня вечером. У меня есть шар №8 и «Блю Лейбл».

Он кривится:

— Что за дерьмо. Я думал, это Джереми.

— Что за Эшли М? — меня осеняет мысль. — И почему у нее только первая буква фамилии? Ты знаешь столько разных Эшли, что тебе нужно как-то их различать?

— Ну что за дерьмо, — повторяет он, — она... моя подруга.

— Подруга, — и это не вопрос.

Он забирает телефон, не глядя на меня, и засовывает в карман шорт.

— Да. Подруга. И да, я знаю много разных Эшли. И много разных Джен. Фамилии... обычно не важны.

— Так мне ответить ей за тебя? — мне точно известно, что означает это сообщение. Ну, может, я и не знаю, что такое шар №8, но «Блю Лейбл» — это элитное виски. Полагаю, шар №8 — это какие-нибудь наркотики или что-то связанное с сексом. Эшли М — наверняка ослепительно красивая, утонченная блондинка, знающая, как доставить ему удовольствие, в отличие от меня.

Мое сердце сжимается. Я заставляю себя вспомнить, что он мой босс. Я работаю на него. Он может принимать наркотики и заниматься сексом, с кем захочет. Это никак не касается меня.

Он переключает передачу, достает телефон и крутит его между большим и указательным пальцами. Затем швыряет его мне:

— Угу. Ответь ей.

Я беру телефон и открываю переписку с Эшли М.

— Что ей написать?

— Просто скажи ей — нет, спасибо, у меня другие планы.

Я набираю сообщение и отправляю, и спустя считанные секунды приходит ответ: «Н-у-у-у-у-у-у, ты уверен?». Я поперхнулась и передала ему телефон:

— Я не буду читать продолжение.

Сердце сжимается, как и живот. Это не мое дело. Мне все равно. Мне плевать. Но... как бы я ни уверяла себя, что мне все равно, это не так. Мне не следует ревновать Доусона, но я ревную. Второе предложение сообщение гласило: Если придешь сегодня, можешь опять вставить мне в задницу.

Перед моими глазами все расплывается. Доусон останавливается на красный, и я импульсивно отстегиваю ремень, раскрываю дверь и вылезаю из машины. Я на каблуках, поэтому не могу бежать, но я захлопываю дверь и быстро ухожу, насколько мне позволяет чувство равновесия. Я не смотрю, куда я иду, я не знаю, где я. Все это не имеет значения. Я слышу яростный голос Доусона за спиной, как он выкрикивает мое имя. Гнев, тошнота, ревность. Потерянность. Потеря, будто у меня украли какую-то возможность. Ему нравится анальный секс. У него случайные связи, и ему неинтересны или он не помнит их фамилии, а они пишут ему сообщения о бессмысленном сексе, наркотиках и алкоголе.

Он звезда. Знаменитость. Он живет жизнью знаменитости, о которой я не имею ни малейшего представления. Я слышу за спиной гудки и крики и игнорирую их. Я продолжаю идти, борясь с дурацкими слезами и поражением. Я даже не знаю, почему я так расстроена.

Мои ноги отрываются от земли, меня резко поворачивают и прикладывают к стеклу витрины. Руки Доусона обхватывают меня под ягодицами. Одна из них на моей щеке, притягивает мое лицо к его. Он тяжело дышит, с его лба и верхней губы стекает пот. Его глаза серо-голубые, цвета гнева.

— Черт побери, Грей. Это не то, что ты думаешь.

Я пытаюсь вырваться. Это слишком. Я прижата его телом. Я не могу высвободиться, не могу пошевелиться, могу только вдыхать его запах и его мощь.

— Пусти меня.

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты не так все поняла.

— Нечего тут понимать, — шепчу я. — Ты можешь делать, что хочешь, с теми, с кем хочешь. И это именно то, что я думаю.

— Она...

— Она хотела, чтобы бы ты заехал к ней и занялся с ней сексом. Все просто, — я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, чтобы не видеть его. Он отпускает меня, и я с силой его отталкиваю:

— Я интерн. Всего лишь. Ты не обязан ничего мне объяснять.

— Но если я сам хочу...

— Да неважно! — кричу я, до сих пор в слезах по какой-то непонятной причине. Я пытаюсь успокоиться, так как вокруг начинает собираться толпа:

— Просто... Господи, просто остановись, Доусон. Перестань.

— Не могу. Мне жаль, что ты это прочитала, но... слушай, ты права, все это неважно. Я порвал с ней. Я провел с ней время лишь раз. Вот и все.

Я снова начинаю уходить, и он нагоняет меня. За нами следуют клики и вспышки камер.

— Я не знаю, в чем ты пытаешься меня убедить. Это не имеет значения.

— Я об этом и говорю, но это ведь ты плачешь, — его рука ловит мою, а другая обхватывает меня за талию, притягивая меня к нему. И снова из-за малейшего касания я чувствую, будто принадлежу ему. Это неправильно, и в то же время правильно, и это приводит в замешательство.

— Не беги.

— Я и не бегу.

Он хихикает:

— Ну и врушка же ты, Грей.

Я отталкиваю его и вырываюсь из его рук. В то же время я борюсь с собой, так как мне нравится находиться в его объятиях. Я потеряна и не ориентируюсь в происходящем. Зачем я сопротивляюсь всему? Он явно хочет меня. Но я не знаю, чего он хочет, и я не знаю, что делать с его вожделением, или как себя чувствовать, или что я вообще чувствую. Все, что мне известно — выживание, работа и учеба. Я не имею понятия о мужчинах.

Я поворачиваюсь и хочу вернуться туда, откуда мы пришли, но путь преграждает толпа и папарацци. Их десятки, и все фотографируют меня.

— Мисс Амундсен, что между Доусоном и вами? Сколько вы уже вместе? Вы застали его с другой женщиной? — мужчина средних лет с густыми каштановыми волосами и очками в квадратной оправе подносит мне диктофон и выкрикивает целую вереницу вопросов.

* * *