— Ладно, умник. Потопали. И только попробуй с братом начать пререкаться, — грожу ему пальцем. — Помогать не буду.

Мальчик с воодушевлением на лице вылетает из автомобиля, ждет, пока я поставлю свой транспорт на сигнализацию, и даже первой пропускает меня в подъезд. Надо же, какой джентльмен.

Пашка стоит за барной стойкой, делая кофе, когда мы заходим в квартиру. Смотрит пристально, наблюдая, как Макс раздевается.

Поворачиваюсь к нему лицом, и наши взгляды встречаются. Он не отводит глаз, все также внимательно наблюдая за нами, а на лице желваки ходят ходуном, лоб нахмурен, и нет даже подобия улыбки. Чувствую, сейчас тяжело мне придется.

— И какого хрена ты поперся к Дарине? — спрашивает, когда его брат становится рядом со мной.

— Ты меня из дома выгнал, — смело отвечает Максим.

— Серьезно? — Павел поднимает обе брови вверх. — Помимо двоек, прогулов, воровства и плохого поведения ты еще и врешь?

— Не вру, — выпаливает мальчик. — Это ты меня не любишь и хочешь избавиться. Я не поеду в интернат, лучше пусть Дарина сразу в колонию посадит.

— Так, стоп, — влезаю в разговор, так как подобные речи ничем хорошим не закончатся. — Раз уж вы меня сюда позвали, то ведите себя прилично. Оба.

Макс сопит и опускает взгляд вниз. А Балабанов выдает:

— Я не звал.

— Ах, извините, Ваше Величество, — одной фразой он умудряется вывести меня из себя, и я уже не могу сдержаться, чтобы не съязвить в ответ. — Что нарушила Ваш покой своим визитом. Больше не повторится.

— Дарина, не кипятись, — Пашка выходит из-за барной стойки и направляется к нам. — Случайно вырвалось, я не хотел тебя обидеть.

— А ты никогда не хочешь, а почему-то обижаешь, — теперь уже я повышаю тон. — У тебя все кругом виноваты, как я посмотрю. То конкуренты, то следаки, теперь вот и мы с Максом попали.

— Что ты вечно заводишься с пол-оборота? — Балабанов делает удивленные глаза. — Погорячился, приношу свои извинения. А ты чего замер? — обращается к пареньку. — В комнату вали к себе, стоишь тут, уши греешь, — и Паша кивает в сторону одной из двери. — Живо.

Макс вздыхает, но отходит от меня. Смотрит зло на брата, после чего направляется к себе в комнату, аккуратно закрывая за собой дверь.

— Достал он меня, сил нет никаких, — Балабанов смотрит мне в глаза. — Как мне с ним общий язык найти? Три месяца терпел, а тут сорвался.

— Для начала стоит успокоиться, как я уже тебя просила, и спокойно с ним поговорить.

— Не получается у нас с ним спокойно, — Паша проводит рукой по волосам. — Помоги мне, — и смотрит так жалостливо.

Но я в очередной раз на его ужимки не поведусь. Знаю, как он умеет давить на людей и притворяться, выискивая выгоду исключительно для себя любимого. Нет уж, Паша, свои проблемы будешь решать сам. И пофиг на материнский инстинкт, а также защиту слабых и униженных. Даже слушать не хочу.

И на чувства пофиг. Жила же я столько времени без внимания Балабанова, и еще проживу. Не один же он симпатичный мужик в нашем городе, другого встречу.

— Это без меня, — выдаю резко. — Я пошла, а вы тут как-нибудь сами.

Разворачиваюсь и только берусь за ручку двери, как мужская рука обвивает меня за талию, заставляя повернуться.

— Куда? — произносит довольно громко Балабанов. — А как же «мы в ответе за тех, кого приручили»?

Наши взгляды снова встречаются. Но теперь он так близко, что оторваться нет никакой возможности.

— Отпусти, Балабанов, — шиплю в ответ.

— Не отпущу, — начинает расстегивать мою дубленку, после чего заставляет ее снять. — Ты ж еще не слышала мое предложение. Разувайся и проходи. Кстати, кофе сделать? — и посылает мне одну из своих коронных улыбок “Попробуй только отказать”.

Начинаю расстегивать молнию на сапоге, как до меня доходит смысл одной из фраз, которую только что произнес Паша. Вот еще, любитель зубы заговаривать.

— Какое предложение? — выпрямляюсь, так и не сняв свою обувь.

— Деловое, — усмехается Балабанов. — Дарина, не тормози.

Приседает, берет меня за ногу, заставляя ее поднять, и снимает сапог, после чего переходит ко второй.

Господи, это что еще на него такое нашло? И какое, нафиг, деловое предложение?

Смотрю удивленно на всё происходящее, а в голове очень странное предчувствие чего-то нехорошего. Такое ощущение, что я попала в ловушку.

Глава 8

Балабанов тем временем берет меня под руку и ведет к дивану. Держит так крепко, что нет никакой возможности вырваться из его захвата. Забирает сумку и усаживает, правда, сам остается стоять, возвышаясь надо мной. Задираю голову, чтобы посмотреть в его глаза, в которых уже вовсю пляшут черти.

И это мне не нравится.

— Паша, что ты задумал? — произношу чуть ли не по слогам, а сама замираю в ожидании какой-то подлянки.

А что хорошего мне может предложить Балабанов, скажите на милость? До сих пор не верю ни в его героизм, ни в то, что он иногда бескорыстно совершает хорошие поступки. Вот не верю, и всё тут.

— Сначала кофе, — улыбается парень, разворачивается, чтобы уйти, но я ловлю его за руку, заставляя остановиться.

— Обойдусь. Давай свое предложение.

И снова замираю, глядя, как Пашка поджимает губы, вздыхает и произносит:

— Помнится, ты мне хотела долг отдать.

Вот так и знала, что не просто так денег дал. А еще клялся и божился, что из лучших побуждений. И что отдавать не надо. Какой негодяй!

— Я помню, — тихо произношу, продолжая смотреть Балабанову в глаза, так и не отпустив его руку. — Мне надо немного времени, и я всё отдам.

— Предлагаю заключить сделку, — снова выдает Пашка, чем вводит меня в ступор. — Я прощаю тебе долг, а ты, — делает паузу и проводит рукой по волосам, после чего выпаливает на одном дыхании: — Избавляешь меня от общения с этим малолетним балбесом.

— Каким образом? — хмурю лоб, так как не понимаю, что он от меня хочет. Но чувствую, сейчас ошарашит. Не в тюрьму же Макса сажать, чтобы брат его больше не видел. Да и не пойду я на такое ни за какие деньги в мире.

— Переезжаешь ко мне жить и занимаешься воспитанием Макса. Два месяца. За это я плачу тебе двадцать тысяч долларов, то есть прощаю долг.


— Ты сдурел, Балабанов? — повышаю голос и пытаюсь встать, но Пашка вырывает свою руку из моего захвата, после чего обеими руками давит мне на плечи, заставляя снова опуститься на диван.

— Сидеть, — командует, так и не снимая рук с плеч.

— Отпусти меня, — шиплю в ответ, снова пытаясь подняться.

— Не отпущу, потому что ты сейчас сбежишь. А мне нужно твое принципиальное согласие.

— Руки убери, и тогда поговорим спокойно, — произношу грозно, косясь по сторонам. — Иначе сбегу из принципа.

Паша нехотя убирает руки с моих плеч, делает шаг назад и засовывает руки в карманы. А я пылаю гневом от его, так называемого предложения. Вот же фантазия бурная у человека. Он совсем с головой не дружит, раз предлагает мне такое?

— Дарина, — парень первым прерывает молчание. — Честно, я сам не справлюсь. Ты Максу нравишься, мальчишка тянется к тебе. Вижу, вы даже общий язык нашли. Двери закрой, — кричит Пашка, после чего слышу звук закрываемого замка.

Подслушивает этот аферист малолетний. Хотя чего ожидать от него с таким-то братцем, тот еще стратег, чтоб его черти съели.

— И как ты себе это представляешь? — пытаюсь говорить спокойно, но чувствую, что скоро взорвусь.

— У меня три комнаты, я отдам тебе спальню, сам переду в зал. Макс полностью на тебе — уроки, воспитательные беседы, не знаю, что там еще. Короче, ты избавляешь меня от общения с ним на два месяца, — Пашка смотрит на меня в упор. — Иначе интернат.

— А вот это уже шантаж, — резко встаю с дивана.

Балабанов делает шаг ко мне навстречу, протягивая руку. Не знаю, откуда берутся силы, но я отталкиваю парня, направляясь к выходу.

— Дарина, подожди, — он все-таки догоняет меня, хватая за руку. И снова наши взгляды встречаются, да так, что искры летят в разные стороны. — Я тебе заплачу в два раза больше, если ты согласишься.

— Да пошел ты, — шиплю прямо в лицо Балабанову, — со своими деньгами.

Паша тяжело дышит, держит еще пару минут за руку, после чего отпускает, медленно отходя в сторону. А мой взгляд перемещается на одну из двух дверей, из-за которой высовывается светловолосая смешная физиономия.

Макс смотрит на меня глазами полными мольбы и, видимо, ждет чуда. Да что за черт! Вот зачем мне всё это надо, скажите на милость.

Перевожу взгляд на Балабанова, который тоже замер в ожидании моего ответа. А в глазах вселенская печаль, и никаких пляшущих чертей. Еще один свалился на мою бедную голову. Ох уж эти Балабановы или как там у Макса фамилия. Один хрен, братья.

Стону, закрывая глаза. За что же мне такое наказание, Господи? Они меня с ума сведут, если я соглашусь. А если откажу сейчас Пашке, то буду чувствовать себя паршиво. И как правильно поступить в данной ситуации?

— Балабанов, — открываю глаза. — Ты хоть понимаешь, чем мне это грозит, если кто-нибудь узнает?

— Мы никому не скажем, — произносит довольно твердо. — Кому какое дело, где ты живешь и с кем.

— Действительно, — зло усмехаюсь. — Учитывая тот факт, что я веду твое дело, а теперь буду жить с тобой под одной крышей.

— Я попрошу поменять обвинителя, согласна?

— Балабанов, не в этом дело, — тяжело вздыхаю, наблюдая, как Макс аккуратно выходит из своей комнаты, двигается в нашем направлении и замирает за спиной брата, жалостливо глядя на меня.