— Всего доброго, — снова шипит тот в ответ и вместе со своим коллегой покидают мой кабинет.

Воцаряется очередная молчаливая пауза, в продолжении которой я пытаюсь осмыслить суть всего, что было здесь сказано. Конечно же, Балабанову надо сначала дать по шее за самоволие, а потом расцеловать за смелость и благородство, но я только произношу строгим тоном:

— Вы что здесь за цирк устроили, а? — и по очереди смотрю на двух мужчин.

— Лучше помолчи, — ворчит Балабанов, что-то ища в телефоне.

— Не мог промолчать? — продолжаю давить на него.

— Тебя сейчас никто не спрашивает, — Пашка, так и не поворачивая голову в мою сторону, прикладывает телефон к уху, и после нескольких секунд радостно произносит: — Привет, Димон. Сто лет не слышал. Как жизнь? — молчит, видимо, слушая внимательно ответ своего собеседника. — По девочкам не получится, — смеется, глядя куда-то в стол. — Да потому что я почти женатый человек, так что девочки отменяются. Слушай, тут такое дело. Тетка твоя, ненаглядная Валентина Николаевна, до сих пор начальником Центрального Загса трудится? — снова делает паузу. — Не в службу, а в дружбу — набери ее, очень надо. Через полчаса буду у нее в кабинете, там и озвучу свою просьбу. С меня простава, но только без девочек, — что-то еще слушает, после чего прощается со своим собеседником.

Сазонов наблюдает за мои будущим мужем с кривой ухмылкой на устах, продолжая сидеть в вальяжной позе, а мое настроение резко падает вниз при слове “девочки”, которое повторяется несколько раз. И за этого человека я собираюсь выйти замуж? Хоть он и отказал своему другу, но что мешает в следующий раз…

— Небольшой совет, — Юрка отвлекает меня от глупых мыслей. — Лучше заявление оформите задним числом, чтобы уж точно придраться не к чему было. Влепят Дарине выговор, и на этом все закончится. Загс не прокуратура, там договориться не проблема.

— Спасибо, — кивает утвердительно головой Паша. — Времени кого-то искать нет, поэтому приглашаю тебя свидетелем на свадьбу. Вместе с супругой, Дарина потом время сообщит. Проблем не будет?

— Ой, я тебя умоляю, — кривится Сазонов. — Русланчика бояться, что ли? Фотографа, главное, проверенного возьмите, чтобы фотки никуда потом не ушли, и проблем точно не будет. Поздравляю, — Юрка встает со своего стула и пожимает Балабанову руку. — Завтра жду тебя у себя в любое время.

— Список подготовь, все документы юрист тебе передаст.

Сазонов подмигивает мне, поднимает вверх большой палец и покидает кабинет.

Нежелание Пашки отдавать все документы на земли и кое-какие бухгалтерские отчеты понятно — любой бизнес, а особенно большой, не всегда ведется честно, к тому же адвокат настоятельно рекомендует оттягивать время, чтобы дело закрыли по сроку давности. Если есть нужные связи, то и это может прокатить, даже несмотря на настырность Филатова.

Но с документами больше шансов выиграть это дело честно. Не думаю, что там много незаконных операций. Максимум — штраф, и то, если найдут какие-то нарушения и докажут вину. Я-то еще этих документов в глаза не видела, но как обычно продумываю все возможные варианты. Уверена, Сазонов не станет Пашку подставлять, если увидит какие-то нарушения или несоответствия.

— Не надо было так резко разговаривать с прокурорскими, — начинаю первой, когда мы остаемся в кабинете вдвоем.

— Я сам разберусь, как и с кем мне разговаривать, — Паша поворачивается ко мне лицом и смотрит в упор. — Поехали платье заказывать. Где там Катюха шила?

— У Оли Сазоновой, только на кой мне платье сдалось? — таращу на него глаза, в душе понимая, что сейчас проиграю.

— Свадьба состоится по всем правилам — с платьем, фатой, кольцом обручальным и фотографиями на память, долгую и вечную, я все доступно объяснил? — поднимает обе брови вверх.

— Доступно, — киваю головой в ответ. — Только у меня тоже есть свое мнение, не хочешь поинтересоваться?

— Позже обязательно поинтересуюсь, — Пашка встает со стула. — А сейчас поднимаешь свой очаровательный зад и идешь отпрашиваться с работы. Если будут проблемы — сделаем тебе больничный хоть на неделю. И на пятницу не забудь взять отгул. А еще лучше — рапорт по собственному желанию на стол прокурору. Но это, как я понимаю, пока из разряда фантастики. Жду в машине, — бросает напоследок, надевает куртку и покидает мой кабинет.

Теперь уже настоящий стон вырывается у меня из груди, как только за Балабановым закрывается дверь. Никто даже мнением моим не поинтересовался — раз, и за меня всё решил. Конечно же, сейчас мой протест будет выглядеть глупо на фоне последних событий и баталий с прокурорскими, но все равно я это так не оставлю. Надо будет доступно объяснить Паше, что я в состоянии сама принять нужное и правильное решение, а не плясать постоянно под его дудку.

Как ни странно, прокурор отпускает без особых проблем. Сначала, конечно, ворчит, как я ему надоела со своими отгулами, но как только слышит причину, по которой мне надо отлучиться, а также отсутствовать на рабочем месте в пятницу — подписывает бумагу без проблем. Расцветает на глазах, желает мне счастья, а также предупреждает — если прокурорские будут сильно давить, чтобы не стеснялась и сообщила ему. Теперь, имея такой козырь на руках, он быстренько вправит мозги Руслану и ему подобным.

Спускаюсь на улицу, перехожу на противоположную сторону, направляясь к внедорожнику. Не мешало бы и мою машину забрать, но сейчас нет желания самой садиться за руль.

Паша курит, разговаривая с кем-то по телефону на повышенных тонах. Обхожу автомобиль и усаживаюсь на переднее пассажирское кресло. Парень наблюдает за мной боковым зрением, после чего выбрасывает окурок и размещается рядом. Заводит мотор, бросает телефон на торпеду и трогается с места.

— Достали уже, — ворчит, выруливая на проспект. — Ничего сами решить не могут.

— Так я не держу — езжай на свою работу, с делами разбирайся, — язвлю в ответ, глядя на Балабанова.

— Лучше заткнись, — фыркает и кривится, продолжая смотреть на дорогу. — И не выводи меня своими комментариями.

— Ты еще меня во всем обвини, — продолжаю напирать. — Сам всё решил, а теперь на мне же хочешь отыграться. Не пробовал и моим мнением поинтересоваться на этот счет?

Чувствую, что закипаю и не могу дальше сдерживаться. Надо расставить все точки над “i”, пока мы не переступили черту невозврата.

— Я тебе уже отвечал, что поинтересуюсь обязательно, — вижу, что сердится, но все равно пытается хоть как-то сдерживать эмоции. — Но попозже.

— Машину останови, — впиваюсь в него взглядом, зная, что боковым зрением он не выпускает меня из вида.

— Дарина, не кипятись, — уже мягче отвечает.

Находит мою руку и сжимает в своей широкой ладони. Только сейчас замечаю, как заледенели мои пальцы, и нет желания вырываться из горячей руки Паши.

— Ты пытаешься кому-то и что-то доказать, принимая все решения вместо меня, — тоже стараюсь произнести спокойнее, чтобы окончательно не поругаться. — Может, как-то усмиришь свой пыл?

Паша молчит, продолжая смотреть в лобовое стекло и держать мою руку в своей. Останавливает автомобиль на парковке перед Центральным Загсом, глушит двигатель и поворачивается ко мне лицом.

— Давай не будем ссориться, — подносит мои пальцы к своим губам и целует. — Я уже вспылил, не отрицаю. Впредь буду сдерживать эмоции и интересоваться твоим мнением, договорились?

Молчу, глядя ему в глаза, после чего киваю утвердительно головой. Что сделано, того уже не исправишь. Не перед Русланом же включать заднюю, даже если это потом обернется ошибкой.

Мы выходим из автомобиля и направляемся к центральному входу.

— Кстати, — Балабанов пропускает меня вперед, одной рукой удерживая дверь, другой обвивая меня за талию. — Много еще поклонников у тебя? А то на всех этих Валер-Русланов, боюсь, патронов не хватит.

— Кто бы говорил, — поворачиваю голову назад и кривляюсь. — Кто там по девочкам любит ходить? И к твоему сведению, чтобы ты себе не напридумывал всякой чуши, ни с Валерой, ни тем более с Русланом я не спала.

— Прямо камень с души сняла, — усмехается Балабанов, но перед кабинетом к начальнику Загса прижимает меня к себе спиной и шепчет на ухо. — Если бы спала, они бы уже были трупами.

Стучится, а после толкает дверь, пропуская меня вперед, не давая ни малейшего шанса передумать.

Глава 20

Чего и следует ожидать — Балабанов умеет покорять женские сердца не только таких недоверчивых молодых особ, как я, но также дам постарше. Одна Светлана Петровна чего стоит — готова грудью защищать свое любимое чадо. А начальница Центрального Загса, милая Валентина Николаевна просто млеет от Пашкиной улыбки и готова хоть звезду с неба достать, лишь бы он побольше произнес ей комплиментов.

Умеет же находить подход, негодяй такой.

Женщина заверяет, что сделает всё в нужном и надлежащем виде и даже от денег категорически отказывается, которые Пашка ей сует прямо в журнал регистрации. Говорит, что обидится, если она не возьмет, после чего Валентина Николаевна, краснея, как школьница на первом свидании, и тяжело вздыхая, все же прячет несколько купюр в стол.

Дату подачи заявления ставит нам на день раньше, чем Паша сделал платеж в клинику. И заверяет, что никого в зале кроме нее не будет.

— Даже без Мендельсона обойдемся, — улыбается Балабанов. — Лишь бы информация не просочилась.

— Пашенька, дорогой, — Валентина Николаевна гладит парня по плечу. — Я все сделаю в лучшем виде, не переживай. Сама вас распишу, музыку включу и речь прочитаю. Паспорта оставляйте. И чтобы не вздумал обижать Дарину, — грозит ему пальцем. — Я за девочку тебе голову-то откручу, не посмотрю, что лоб здоровый.