Стоящая рядом с ней Виви сильнее напряглась, но Элеонора не удостоила сестру взглядом. Сейчас не время.

– Не будь такой наивной, – тихо ответил Хьюго.

В его тоне слышался усталый цинизм и порицание, словно он находился в бальном зале и, глядя в монокль, делал резкие замечания прислуге. Так поступали герцоги в любимых романах Элеоноры. Казалось, что его голос эхом отзывается в ее теле.

– Никто не будет извиняться. Особенно за ложь. Всем наплевать. Толпе нужна сенсация. И чем она пошлее и лживее, тем лучше.

Элеонора загородила собой Виви, потому что напряжение в воздухе стало угрожающим.

– Моя сестра не виновата, – сказала она. – Она заботилась обо мне.

Хьюго усмехнулся, и Элеонора вздрогнула.

– Потому что я большой и страшный волк, – мрачно согласился он. – Я похищаю девиц, которые по своей глупости попадаются мне на пути. Я бросаю врагов в мое йоркширское подземелье и рву их зубами.

– Нет, это потому, что ты говоришь об этом с таким явным удовольствием, – решительно заметила Элеонора. – Тебе просто трудно представить себя другим.

– Я ни о чем не жалею, – сказала Виви поверх плеча Элеоноры. – Все знают, какой вы. Если вы пришли сюда, чтобы запугать нас или создать нам проблемы из-за этой публикации, то вы должны знать, что я более чем способна позаботиться об Элеоноре и о себе.

– Неужели?

Угрожающая ухмылка Хьюго могла бы разрушить старое здание у них за спиной. Элеонора удивилась, что здание по-прежнему стоит на месте.

– Позвольте мне угадать. Вы очаровательно улыбнетесь. Элеонора нахмурится. И перед вами будет падать ниц весь Лондон и отъявленные негодяи вроде меня. По щелчку ваших пальцев.

Хьюго не стал ждать ответа. Он опять продемонстрировал свою власть. Он едва поднял руку, и перед ним резко затормозило такси. Подойдя к машине, он с театральным жестом открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

– Ваша карета подана, – сказал он.

Элеонора удивленно моргнула. Ей казалось нелепым, что Хьюго появился перед ней в три часа ночи только для того, чтобы поймать такси. Но, возможно, Виви оказалась права, а Элеонора просто не желает это признать. Может, мужчин просто невозможно понять. Она стиснула зубы, как делала теперь слишком часто, расправила плечи и направилась к такси.

– Не для тебя, – произнес Хьюго со смехом в голосе.

А возможно, Элеоноре это просто показалось, ведь Хьюго должен ее ненавидеть. Но в любом случае, он взял ее за руку.

– Ты поедешь со мной.

Виви встала рядом с сестрой.

– О нет, она не поедет, – произнесла она. – Не надо пользоваться ее слабостью. Если вы хотите с кем-то воевать, воюйте со мной.

Элеонора стояла на улице Лондона среди ночи, между своей свирепой сестрой и опьяняющим, великолепным мужчиной.

Казалось, вся ее жизнь пронеслась у нее перед глазами. Неужели она опять предпочтет спокойное и привычное существование и позволит Виви поступить по-своему, как бывало всегда? Ведь Элеонора покорно ей подчинилась, отправляясь на работу в Йоркшир в дом Хьюго Гровсмура.

Или же она сделает шаг вперед – в неизвестность, очарованная страстным блеском глаз Хьюго? Ведь она даже не знает, как он к ней относится.

Но она не узнает ответы на свои вопросы, если не рискнет.

Ох, как она устала от того, что окружающие принимают за нее решения! Даже если они вполне осмысленные. Даже если эти решения принимались в ее интересах.

Вероятно, Элеоноре пора наконец самой сделать выбор.

– Все в порядке, – сказала она, не сводя с Хьюго внимательного взгляда, и сжала руку сестры. – Ты можешь уезжать, Виви. Не волнуйся.

– Но…

– Уезжай, – повторила она с тихой уверенностью. – Увидимся дома.

Должно быть, в тоне Элеоноры появились нотки, говорящие о том, что она не примет возражений или отговорок. Виви крепко сжала руку сестры и села в ожидающую машину. Она захлопнула за собой дверцу, и такси поехало по улице, а потом завернуло за угол.

А Элеонора осталась на тихой улице спящего города рядом с человеком, которого уже не рассчитывала снова встретить. Особенно лицом к лицу. Она думала, что увидит его только в своих снах. Или на экране телевизора. Или на страницах глянцевых журналов.

– Элеонора. Малышка Элеонора.

Хьюго покачал головой, и по ее телу пробежал жаркий трепет. Ей стало трудно сохранять равновесие в туфлях на высоких каблуках.

– Что на тебе такое?

– По сравнению с большинством девушек, которых я видела сегодня, можно сказать, что я одета в бабушкин кардиган, – сказала она.

– Бабушкин кардиган? Звучит неплохо.

– На мне прекрасное платье, спасибо за комплимент, – натянуто произнесла Элеонора и резко потянула вниз слишком короткий по ее мнению подол. – Если бы я была на работе, то оделась бы соответствующим образом.

– Твои волосы…

Слышать его голос было для нее почти мучительно, и Элеонора затаила дыхание. Хьюго протянул руку и запустил пальцы в темную массу ее густых волнистых локонов.

– Ненавижу, когда ты затягиваешь волосы в пучок, Элеонора. Я уже говорил тебе об этом?

– Твое желание тут ни при чем, – ответила она.

– Ты в этом уверена?

Хьюго подошел к ней ближе, и Элеонора почувствовала, как атмосфера между ними накалилась. На нее нахлынули воспоминания. Публикация в таблоиде. Ее невинность. Джеральдина. То, что Элеонора влюблена в Хьюго как глупая, навязчивая девственница из прошлых веков, которой по неопытности не удалось защитить собственное сердце и обуздать разыгравшиеся эмоции.

Но вот Хьюго подошел к ней еще ближе, будто он был в трансе, как и она. Словно он не мог держаться от нее на расстоянии. И Элеонора забыла обо всем, кроме его соблазнительной улыбки и горящего взгляда.

– Может, ты еще не знаешь, – произнес он. – Но я властный и знаменитый пэр королевства. Каждое мое желание – закон. Ты должна мне подчиняться.

Он обнял ладонями ее лицо и в упор уставился ей в глаза. Элеонора задрожала от волнения и желания.

Она едва держалась на ногах. И на этот раз туфли на высоких каблуках были ни при чем.

– Таблоиды. Та статья… – прошептала она. – Хьюго, мне очень жаль. Я не знаю, как мне все исправить.

– Мне наплевать на таблоиды, – ответил он.

Элеонора нахмурилась.

– Но так нельзя. О тебе пишут столько лжи, и это не шутки. Ты должен бороться. Ты должен…

– В этом-то все и дело. Получается, что таблоиды написали правду. О том, что я воспользовался тобой. Ты работала на меня, и мне не следовало к тебе прикасаться. Но я это сделал.

– Я сама этого хотела, – сказала Элеонора.

– Я не говорил, что сожалею.

Хьюго переступил с ноги на ногу, и его взгляд изменился. Элеоноре показалось, что она уже видела на его лице такое выражение, хотя не могла вспомнить, когда. А потом до нее дошло. Это произошло в ту ночь, когда они закрылись в его спальне и остались наедине. Такими глазами Хьюго смотрел на нее во время близости.

Ее сердце забилось чаще.

– Я разучился бороться, – сказал Хьюго. – Сначала мне было все равно. Потом мне стало не все равно, но я подумал, что должен промолчать. А затем моя жизнь превратилась в бесконечный акт самосожжения, разыгрываемый на глазах общественности, как будто это помогло бы мне стать лучше. Мне не приходило в голову, что пламя меня погубит. Меня или моего отца.

– Ты не виноват, – пылко произнесла Элеонора. – Твое имя очернили намеренно. Ты не должен упрекать себя за то, что делал, чтобы выжить.

– Я эгоист, малышка. Я хочу верить тебе, потому что так удобно, а не потому, что это – правда.

– Ты не монстр. – Элеонора ткнула пальцем ему в грудь, словно подтверждая свои слова, и увидела, что Хьюго едва заметно улыбнулся. Его улыбка показалась ей солнечным лучиком. – Если кто и монстр, так это Изабель.

– По-моему, ты стараешься меня выгородить, – сказал Хьюго, и его голос снова стал серьезным. Слишком серьезным. – И это мне нравится. Но на самом деле я был черствым, бесчувственным человеком. Я мог бы тысячу раз справиться с Изабель в самом начале, чтобы избежать проблем, но я этого не сделал. Я подозреваю, что сильно обидел ее.

– Это не оправдание.

– Это объяснение. – Хьюго выдохнул. Элеонора снова попыталась заговорить, и он рассмеялся: – Перестань меня защищать, Элеонора. Я пытаюсь сказать тебе о том, что должен был понять раньше. Я люблю тебя.

Элеоноре стало трудно дышать. Сначала ее бросило в жар, потом в холод.

– Да, – произнес Хьюго, словно он понимал ее, как никто другой. – Тебя. – Он удивленно смотрел на нее. Дрожащими руками он отвел волосы от ее лица. – Я был так занят, думая только о себе, что вел себя как дракон в пещере, изрыгающий пламя. Я старался всех напугать. А потом появилась ты. И ты не увидела во мне дракона. Ты не увидела во мне герцога. Ты увидела во мне обыкновенного человека. Который тебя ужасно бесил, если мне не изменяет память.

– Так и было, ваша светлость, – едва слышно прошептала Элеонора.

– Ты воспринимала меня как обычного человека, вот и все. Несмотря на то что ты читала обо мне бульварные истории, как и все остальные. Ты взяла мою подопечную под свое крыло, и более того, ты вступилась за нее. Она стала дорога тебе.

– Я просто дела свою работу, – сказала Элеонора.

– Ты будешь шокирована, узнав, как мало гувернанток вообще интересовались Джеральдиной. Ты помогла потерянному ребенку поверить в лучшее, Элеонора. – Его карие глаза сверкнули. – И ты помогла потерянному человеку почувствовать себя полноценным. За несколько коротких недель и одну долгую ночь я сумел забыть о том, что должен вести себя как монстр.

Элеонора покачала головой от избытка эмоций.

– Я понятия не имела, что затевает Виви, Хьюго. Поверь мне.