Лейси замерла на несколько мгновений, залюбовавшись сидевшим перед ней мужчиной. На левой стороне груди у него была татуировка — контур ворона, державшего в клюве (разбитое?) сердце. И ворон этот сидел на ветке, с которой опадали листья, превращавшиеся в маленьких воронят, — а те разлетались в разные стороны. Лейси прочертила пальцем путь каждого из воронят. А потом сделала то, что ей давно уже хотелось сделать, — обняла Элая за шею и крепко прижалась к нему обнаженной грудью. Ее соски тотчас отвердели, а по всему телу прокатились горячие волны, ударившие в самый низ живота. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, а еще через несколько секунд Лейси почувствовала, как в живот ей упирается восставшая мужская плоть.

«А что если решиться на такое?» — промелькнуло у нее. Конечно, она не знала, что Элай тогда о ней подумает, но не все ли ей равно? Ведь главное — она получит то, что хочет, не так ли? О черт, она вся истекает от желания! Еще немного — и желание разорвет ее на части!

Когда же рука Элая скользнула ей под юбку, Лейси вздохнула с облегчением и тихо сказала:

— Да, я хочу этого.

И в тот же миг его рука скользнула меж ее ног, и Элай, оттянув пальцем эластичную ткань трусиков, нашел ее самое чувствительное место. Его прикосновение было осторожным и в то же время уверенным. Когда же он начал ритмично ласкать возбужденную бусину, все тело Лейси вспыхнуло огнем, и она, застонав, прокричала:

— О боже! Да, Элай, да!

Раскрывшись ему навстречу, Лейси снова застонала, требуя большего. Перед глазами у нее все поплыло, мышцы ног напряглись, а ногти словно сами собой впились в спину Элая.

— Проклятье, Лейси, ты сводишь меня с ума, — прохрипел он. — Ты хочешь… чтобы у нас получилось, да?

— Ох, безумно хочу… Пожалуйста!

Но Элай медлил, и она, тихо вздохнув, добавила:

— Ну, войди же в меня.

В следующее мгновение Лейси почувствовала, как его орудие дернулось ей навстречу, и Элай, пристально взглянув на нее, пробормотал:

— Так ты и в самом деле… — Он шумно выдохнул и смолк.

Лейси судорожно сглотнула.

«О боже, что за вопросы?!» — промелькнуло у нее. Заставив себя улыбнуться, она проговорила:

— Если у тебя есть презерватив, то я готова.

— Ты шутишь? — усмехнулся Элай. — Я же музыкант в туре. Конечно, у меня он и есть… хоть я им и давно не пользовался. — Чуть отстранившись, он потянулся к столу, где лежал его бумажник.

Лейси же снова улыбнулась; ей показалось, что слова про «музыканта в туре» прозвучали забавно. К тому же Элай не очень‑то походил на любителя прыгать с одной девушки на другую.

Тут он достал из бумажника презерватив и принялся снимать джинсы. Когда же дело дошло до «боксеров», Лейси, не удержавшись, тихонько вскрикнула от восторга; «инструмент» Элая оказался из тех, что между девушками назывались «великанами». А может, она просто давно не видела мужское достоинство?

Как бы то ни было, Лейси задрожала от предвкушения, когда Элай, разорвав упаковку, натянул презерватив. И в тот же миг у нее по спине забегали мурашки. Значит, это сейчас случится?! Конечно, она ни о чем таком не думала, когда шла в номер к Элаю, но все же была на сто процентов уверена, что хотела близости с ним. И, следовательно… О, ей тоже надо снять с себя побыстрее всю одежду.

Лейси быстро привстала и сдернула с себя сразу и юбку, и нижнее белье. А Элай смотрел на нее так, что она, смутившись, порозовела от ушей от пяток. Впрочем, смутила ее не нагота, а его восторженный взгляд — он смотрел на нее так, словно ее обнаженное тело было чем‑то необыкновенным.

И этот его взгляд пьянил ее, кружил голову; Лейси никогда еще не чувствовала себя такой красивой, как сейчас. Ее желание вспыхнуло с новой силой — сейчас ей безумно хотелось отдать себя Элаю.

Переступив через него одной ногой, она встала на колени — так что ее лоно оказалось совсем рядом с его возбужденным достоинством. Когда же их тела соединились, в ее душе зазвучала чудесная мелодия, о существовании которой она, как ей казалось, уже начала забывать.

А потом, когда Элай начал двигаться, все ее чувства обострились до предела, и теперь она уже совершенно отчетливо слышала музыку, а также обрывки каких‑то стихотворных строк, однако ни слова, ни мелодия никак не превращались в законченную композицию. Но все же и ноты, и аккорды, и стихи пьянили ее; и казалось, еще немного… и песня родится сама собой — так падает с ветки прямо в руки созревший фрукт. Причем Лейси нисколько не сомневалась: это будет совершенно новая песня!

А Элай двигался все быстрее и быстрее — забыв обо всем на свете, насаживал ее на свое могучее орудие. Лейси же впивалась пальцами в его плечи, лихорадочно пытаясь хоть как‑то соединить обрывки песни, наполнявшие ее в эти мгновения. А напряжение все возрастало, и Элай, очевидно, почувствовав, что она вот‑вот взорвется, чуть сбавил темп.

В конце концов они содрогнулись почти одновременно, и взрыв блаженства каким‑то чудесным образом сложился в ее сознании в замечательную композицию. Тяжело дыша, Лейси упала на любовника, и какое‑то время они лежали крепко обнявшись, лежали в изнеможении.

А когда туман развеялся, Лейси поняла одну очень важную вещь — поняла, что ее отношения с Элаем уже никогда не станут прежними. А это означало, что и весь тур станет для нее совсем другим…

Через некоторое время она начала одеваться. В номере же стояла абсолютная тишина. Лейси натянула футболку, влезла в юбку, а нижнее белье сунула в чехол гитары. Туда же отправилась и сама Лаки. Потом, повернувшись к Элаю, она увидела, что он уже надел джинсы, но забыл о пуговице на поясе. Лейси старалась не смотреть ему в глаза — просто не могла себя заставить. Опустив голову, она стала застегивать сандалии, а затем сосредоточилась на лямке чехла — ее следовало перекинуть через плечо.

Минуту спустя Лейси направилась к двери, а Элай пошел следом за ней. Она взялась за дверную ручку и остановилась. Обернувшись, кашлянула и пробормотала:

— Ну… м‑м‑м… Спасибо за… — За что же именно? За музыку? За пиццу? За горячий секс на ковре? Честно говоря, ей понравилось все, но почему‑то она не могла этого сказать.

Тут Элай взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Эй, Лейси… — сказал он. — Давай не будем стесняться… Во всяком случае — сейчас. И знаешь… Мне было очень хорошо.

— Мне тоже, — отозвалась она.

— И это — главное. — Он поцеловал ее, потом сказал: — А неловкий разговор отложим до завтра. Хорошо, Певунья?

— Да, — кивнула Лейси. Ей действительно было очень хорошо с ним, но она думала уже не о нем, а о словах и музыке, звучавших в голове.

Переступив порог своего номера, Лейси тотчас забралась в постель. «Пока песня зреет, мне лучше поспать», — решила она. Такое часто бывало раньше — она ложилась, а утром, вставая, уже отчетливо слышала всю мелодию и вполне связный текст.

Лейси поставила телефон на зарядку рядом с собой и включила будильник. Она не стала проверять, поступало ли сообщение от Фолкса — ей было бы стыдно его читать. А все неловкие моменты с Элаем — это до завтра.

Глава 11

Обычно во время туров Элай, просыпаясь утром, несколько секунд не мог понять, где он находился и чем, собственно, занимался накануне. Но сегодня утром никакого тумана в голове не было. Он еще не до конца проснулся, а воспоминания о вчерашнем вечере обрушились на него стремительной лавиной. Более того, он не сомневался, что ночью ему снилась Лейси — снились ее поцелуи и возбужденные соски, прижимавшиеся к его груди. А сейчас, не успел он открыть глаза, как его приятель, уже проснувшийся и восставший, недвусмысленно заявил, что снова готов к бою.

Элай глухо застонал. Он чувствовал себя последним дерьмом. Что ж, неудивительно. Ведь Лейси — его коллега, певица, выступавшая с ним в туре. И она поделилась с ним своей болью, а он… Проклятье, он так возбудился, что пропустил свидание с ЛюбовьюБезПесен, чтобы поиметь ту, которая плакала у него на плече. Он не смог удержать член в штанах и этим оскорбил сразу двух девушек. Ну… и кто он после этого?

Элай накрыл голову подушкой и снова застонал.

Через несколько минут он направился в туалет, после чего умылся холодной водой. Вернувшись в комнату, осмотрелся. Все в номере напоминало о прошедшей ночи. Пустые банки из‑под колы… Лежавшее на полу банджо… И помятая коробка с пиццей. В очередной раз застонав, Элай улегся на диван и попытался собраться с мыслями.

Лейси Доусон тут же заняла главное место в его раздумьях. Воспоминания о ее улыбке и нежных руках сами собой лезли в голову, и в какой‑то момент Элай поймал себя на мысли, что думал совсем не о том, о чем следовало бы. Ведь как бы хорошо ему ни было в объятиях Лейси, — не следовало забывать о самом главном, то есть о том, что он обманул ЛюбовьБезПесен с другой девушкой.

Элай зажмурился и провел пальцами по векам. Потом ущипнул себя за переносицу. Его отец был таким же дерьмом — он не только кричал и дрался, но и постоянно изменял матери. Элай хотел быть другим, и, в общем‑то, это у него получалось. Но вчера вечером он изменил одной девушке, потому что вдруг очень захотел другую…

Элай попытался успокоить себя — мол, не клялся же он ЛюбвиБезПесен в верности, — но, увы, ничего не получилось; сердцем он считал себя связанным с Любовью и чувствовал, что обязан был хранить ей верность. Ей — и себе также, ведь слово‑то давал он сам себе… Но вышло так, что он не сдержал слово, и поэтому…

Поэтому ситуация — полное дерьмо.

Что же касается его виртуальной возлюбленной… О боже, а вдруг Любовь обиделась на него?! И, наверное, она начала переживать. Возможно, подумала, что с ним что‑нибудь случилось… Да, такая девушка, как Любовь, слишком для него хороша…