Элай понурился и пробормотал:

— Да, я узнал это утром того же дня.

Но как именно? Это был очень интересный вопрос, и Лейси уже открыла рот, чтобы спросить, но не произнесла ни слова. Теперь ее уже занимала совсем другая проблема, более важная… Что же Элай сделал, когда узнал, кто она такая на самом деле? Ах да, конечно… Лейси тотчас же вспомнила тот день — его она никогда не забудет. Элай тогда пришел к ней в номер, чтобы попросить прощения. А потом они занимались любовью. Причем любили друг друга неистово, по‑настоящему. А после этого Элай расстался с ней — и в Интернете, и в реальной жизни. Он узнал, кто она такая, и закончил все отношения с ней. А это означало…

— О боже… — Лейси с усилием сглотнула. Ведь это могло означать только одно: в отличие от ЛюбвиБезПесен, Лейси Доусон ему не нравилась, и Элай решил окончательно с ней порвать. — Ох, я такая дура… — в растерянности пробормотала она.

Глаза Лейси наполнились слезами, а в груди взорвалась боль. Она даже не подозревала, что способна на такие сильные чувства. Думала, что смерть Ланса закалила ее, что после этого ей уже нечего бояться. Но оказалось, что сердце у нее все такое же живое, как и год назад.

Ей захотелось выйти на свежий воздух. Захотелось сбежать куда‑нибудь, куда угодно! Резко развернувшись, она вышла из комнаты.

— Лейси, подожди!..

Она слышала, как Элай звал ее, но не могла остановиться. Не могла… после такого унижения Лейси шла по коридору, то и дело озираясь в поисках двери, выходившей на парковку; она пришла сюда именно этим путем.

Тут Лейси остановилась и открыла одну из дверей, но за ней оказался кабинет, а не улица. В кабинете же, прямо на столе, расположились Джакс и Мишель в довольно интимной — и нелепой — позе. Черт, вот это скорость!

Они остановились и взглянули на нее.

— Все ясно, — сказала Лейси. И тут же захлопнула дверь. Значит, следующая дверь вела туда, куда нужно. Она повернула ручку, и ее встретил солнечный свет. Слава богу!

Лейси сделала глубокий вдох, а потом еще и еще… Ей был совершенно необходим свежий воздух. Голова у нее кружилась от всего того, что она узнала. Когда выяснилось, что Элай — это Фолкс, она на секунду почувствовала облегчение и даже восторг. Ей стало ясно, что у нее с Джаксом не было ничего серьезного — лишь случайный разговор по душам в пьяную ночь. Более того, стало ясно, что теперь ей не нужно бороться со своей любовью к Элаю.

Но та чудесная секунда миновала, и теперь вместо счастья и радости душу ее затопила глубокая печаль и боль унижения.

Тут дверь у нее за спиной открылась, и Лейси увидела Элая. Он молчал, а она думала о том, что же ей делать дальше. В конце концов она решила, что бежать нет никакого смысла. Все равно невозможно сбежать от терзавшей ее сейчас боли. Но это вовсе не означало, что ей следовало повернуться к Элаю и посмотреть ему в глаза.

Прошло минут пять, прежде чем он наконец заговорил:

— Слушай, я знаю, о чем ты сейчас думаешь… — Элай внезапно умолк, но тут же заявил: — Ну, а если честно, то я понятия не имею, что у тебя в голове, однако точно знаю, что ты неправильно все понимаешь.

Эти его слова почему‑то разозлили Лейси, и она, резко повернувшись к нему, спросила:

— А как же я должна все это понимать? Мне кажется, все предельно ясно. Ты узнал, что я — это ЛюбовьБезПесен, и расстроился. Девушка, которая увлекла тебя в Интернете, в реальности оказалась не такой уж интересной, и ты решил одним махом отделаться от них обеих. — Лейси нахмурилась, сообразив, что сказала глупость, и тихо добавила: — То есть только от меня. Черт возьми, какая вышла путаница…

Элай почесал в затылке, и Лейси с некоторым злорадством заметила, что он был явно смущен. Какое‑то время он молча смотрел на нее, потом вдруг заявил:

— Я влюбился в тебя, Лейси.

Она вздрогнула, и у нее перехватило дыхание. Ей ужасно хотелось броситься в его объятия, но мешала правда. Ведь теперь‑то она знала, что Элай — настоящий поэт, а значит — профессиональный лжец. Нет, она не могла доверять ему.

Скрестив на груди руки, Лейси сказала:

— Что ж, звучит вполне правдоподобно.

Элай тяжко вздохнул и пробормотал:

— Лейси, так и есть. Я прямо‑таки потерял голову из‑за тебя. Знаешь, я ведь люблю музыку, а рядом с тобой у меня такое чувство, что она — повсюду. Даже в забегаловках и домиках из одеяла. Я говорю не о звуках, а об ощущении. Ты вдохновляешь меня, даешь то, что раньше я мог найти только в музыке. Ты — моя Певунья.

У Лейси сжалось сердце — от боли и от головокружительной радости одновременно. Она судорожно сглотнула. Ох, ей так много хотелось сказать Элаю, но она не могла. Возможно, не находила нужных слов.

А Элай между тем продолжал:

— Но у меня были обязательства перед ЛюбовьюБезПесен — то есть перед тобой, — и когда я узнал… О боже, Лейси, когда я узнал, что ты — это она… Ох, я чуть с ума не сошел от радости. Это был самый лучший момент в моей жизни. Поверь, я нисколько не преувеличиваю.

Сердечная боль, любовь, поэзия его слов — Лейси больше не могла этого выносить. Она не понимала, почему Элай продолжал лгать ей. Ведь если бы он действительно любил ее, то не бросил бы. Снова сглотнув — в горле по‑прежнему стоял этот ужасный комок, — она спросила:

— Зачем ты говоришь мне все это? Хочешь побольнее ранить меня? Но мне и так уже настолько больно, что я…

— Говорю, потому что это — правда, — перебил Элай. Он неуверенно шагнул к ней, но Лейси отступила на шаг. Он вздохнул и вновь заговорил: — Послушай, ты ведь меня знаешь. Я — тот самый парень, с которым ты все эти месяцы общалась в Интернете. Ты доверилась мне, и я никогда тебя не обманывал. — Элай понял, что солгал и, поморщившись, добавил: — Вернее — почти никогда.

— Вот именно, — кивнула Лейси. Увы, она не могла доверять ему. Не могла рисковать своим сердцем.

Но ей все‑таки очень хотелось довериться Элаю. Только поэтому она по‑прежнему стояла перед ним.

— Я солгал тебе, Лейси, лишь один раз. Когда сказал, что у меня есть другая. — Элай подумал и добавил: — Хотя ложью это тоже нельзя назвать. У меня действительно была другая, но этой девушкой оказалась ты.

— Но ты ведь бросил и «эту девушку» тоже. После того, как последний раз занимался с ней любовью. Или ты забыл об этом?

— Нет, я никогда такое не забуду. Поверь, ты очень много для меня значишь.

Лейси опять стали обуревать сомнения. Ей хотелось верить, что их последняя ночь значила для Элая так же много, как и для нее.

— Но тогда почему ты бросил меня? — спросила она.

Элай долго медлил с ответом. Наконец, тяжело вздохнув, проговорил:

— Потому что тебе был нужен Джакс.

— Но я думала, что он — Фолкс. Только поэтому он был мне нужен. Странно, что такой умный парень, как ты, не смог понять такую простую истину.

— Я думал об этом, Лейси. И если честно, то сначала мне вообще было наплевать, почему тебе понравился Джакс. Я не собирался отказываться от тебя. Да, впервые в жизни я решил взять то, что хотел. — Он помолчал и добавил: — Но потом, услышав твою песню…

— Какую песню?! — воскликнула Лейси.

— Ту, которую ты пела Джаксу на одном из верхних этажей. Ты сказала, что она — для него. Сказала, что он очень тебе дорог. И тогда я понял, что именно Джакс помог тебе вновь обрести голос. Не я, а он.

Лейси нахмурилась и пробормотала:

— Но это не… Я не… — Оказывается, Элай подсматривал за ними, а ведь это был очень личный момент. Впрочем, сейчас это не имело значения. Ее удивило и расстроило совсем другое. Она никак не могла понять, почему то, что происходило тогда, так много значило для Элая.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Джакс помог тебе там, где я не смог. Я изо всех сил старался, но, увы… А у Джакса вышло. Значит, он заслужил тебя.

— Но Джакс не… — Тут до Лейси дошел смысл его слов, и она умолкла ненадолго. — Значит, ты решил, что раз Джакс мне помог — что, кстати, неправда, — то у меня не оставалось выбора? Решил, что я обязательно должна быть с ним, а не с кем‑то другим?

— Нет, просто я подумал…

— Выходит, ты все решил за меня! — Лейси снова разозлилась. — Но ведь я рано или поздно узнала бы, кто такой Джакс на самом деле! Ты что, не понимаешь, что я бы обязательно заговорила с ним о Фолксе?

— Боюсь, об этом я вообще не думал, — в растерянности пробормотал Элай.

Ага, она поймала его! Вот и хорошо. Пусть Элай почувствует себя идиотом. Не ей же одной быть дурой…

Но он быстро нашел, что сказать:

— Тогда это уже не имело бы никакого значения. Вы бы уже полюбили друг друга.

— Боже, ты решил стать сводником? У меня уже есть один человек, который этим занимается. — И этот человек — то есть ее сестра — сказал ей, что Элай — самый подходящий для нее мужчина. Но мнение сестры — не в счет. — Но почему ты занимался со мной любовью, если собирался отдать меня Джаксу и разбить мне сердце?

Ох, ее язык — ее враг! Лейси мысленно обругала себя, надеясь, что Элай не заметит, что она выдала себя своими последними словами.

— Я вовсе не собирал… — Он осекся на полуслове. — Постой, ты сказала, что я разбил тебе сердце?

Да, точно! Ее язык — ее злейший враг.

— Конечно, разбил. — Лейси решила идти до конца. — Ведь я тебя любила. — Черт, прошедшее время тут совсем не к месту. — Вернее — люблю. То есть я хотела сказать… — Лейси в смущении умолкла.

Тут она увидела, что Элай улыбается, и это еще больше ее разозлило. Она вся кипела и потому сболтнула лишнее, а Элай воспользовался этим. Причем не стал в ответ говорить о своей любви, а начал самодовольно улыбаться. Словно она — трофей, а не любимая девушка.