Рик не стал спорить и оправдываться – «ну-ну», так «ну-ну». Тем более, что искушенная в любовных вопросах женщина, подруга детства и жена его хорошего знакомого, была права в своих подозрениях.

– Ты знаешь, я бы удовольствием тебя развлек, – чтобы выглядело искренней, он приложил руку к сердцу. – Но у нас завтра первое собрание младших лекторов, а Снежану я назначил главной над всеми – своей правой рукой, так сказать. Мне необходимо ввести в не… кхм… ввести ее в курс дела. Потому что если завтра я слягу с каким-нибудь гриппом, она становится на мое место.

– Уууу… – Люси картинно, но вполне достоверно надула в обиде губки. И снова схватила его за руку. – А может тогда вечером?

Рик бросил косой жалостливый взгляд на Белоснежку – спасай, мол! Но девушка была слишком увлечена чтением, чтобы заметить его немую мольбу.

Тогда, для пущей убедительности он потрогал ее под столом коленом. Ну, и просто потому, что это приятно – вот так трогать ее под столом коленом. Так, как будто ему дозволено. Так, будто она не против сидеть в нескольких сантиметрах от него. Склоняться вместе с ним над общим проектом, дышать одним с ним воздухом, открывать для него свое личное пространство.

Конечно, он понимал, что Бейб просто увлечена и не замечает его. И тем не менее упивался этими мгновениями. Возможностью вдыхать ее запах и тонкие, по-весеннему свежие духи, которыми она не забыла побрызгаться, хоть вчера уверяла его, что со всеми этими косметическими штучками покончено. Смотреть, как не глядя она отламывает вилкой торт и не глядя же отправляет его в свой аккуратный, маленький рот…

Его стукнули под столом ботинком.

– А?

– Я говорю, может вечером куда-нибудь сходим? – повторила Люси, и Рик понял, что губы она дует, потому что иначе просто заржет – до такой степени, видимо, он выглядит нелепо и безнадежно влюбленным.

Взяв себя в руки, он отодвинулся от Снежаны и строго мотнул головой.

– Нет, прости. Вечером у меня заседание.

– Тогда завтра? Пообедаем после твоих лекций? Когда ты заканчиваешь? – Люси нехотя отпустила его руку, до такой степени идеально изображая агрессивно-обсессивную поклонницу, что это сработало! Слегка хмурясь, Снежана подняла от силлабуса голову.

– Вы, кажется, на завтра пригласили всех своих аспирантов в гости, профессор. На ежегодную встречу с руководителем.

Ему реально послышались ангелы, поющие «аллилуйя» при этих словах. Это ж надо до чего додумалась девочка, спасая и выгораживая его! Тут явно дело не только в жалости…

Люси вздохнула, но сдаваться явно не собиралась.

– Я, конечно, не аспирант, но… может, и меня пригласишь, Рикки? Клянусь, я буду себя хорошо вести!

Снежанины подруги, до этого молча переводящие взгляд с одного из них на другого, не выдержали и тихо прыснули со смеху. Люси сделала вид, что не заметила.

– Вам там будет скучно… – снова ответила вместо него Снежана, заставляя его укусить себя изнутри за щеку, чтобы не расплыться в улыбке.

– С чего бы это? – вскинулась Люси, явно задетая за живое.

– Ну… – девушка смутилась. – Там разговоры всякие будут неинтересные… будем обсуждать тезисы, статьи…

– На вечеринке-то? – Люси вздернула бровь. – Хм… Даже странно… Ну, хорошо, Рикки, я оставлю тебя твоим студентам на съеденье. Но если мне станет одиноко, проедусь мимо твоего дома и позвоню с интеркома. Если каким-нибудь волшебным образом окажется, что у тебя – тихо… жди меня в гости.

Демонстративно задрав нос, женщина брякнула вилкой об тарелку, встала и пошла к выходу.

– Черт… – пробормотала Белоснежка. – Похоже, ваша знакомая обиделась.

Рик показушно вздохнул и тоже посетовал, что да, мол – нехорошо получилось.

На самом же деле, он был в восторге от того, как все складывалось – во-первых, у него явно получилось заинтересовать Бейб своим предложением – и преподавания, и кураторства.

А во-вторых… во-вторых спасение профессора Мэйсона от навязчивой поклонницы продолжалось!

Конечно же, его добрая девочка не бросит человека в беде и придет завтра к нему в гости, изображать вечер с аспирантами – возможно, ему даже придется пригласить пару-тройку человек, чтобы достовернее выглядело.

Ну а потом… потом уж как получится. Вполне возможно, что окажется, что больше никто из приглашенных не смог явиться, и они с Бейб одни на этом празднике жизни…

Рик даже зажмурился, представляя себе завтрашний вечер… Его квартира… Белоснежка в вечернем туалете, ужин из лобстера, бутылка шампанского… и он, готовый просить прощения у нее до самого утра. Самыми разными способами. 


***


Я не знаю, зачем согласилась прийти к человеку, который столь бесцеремонно воспользовался моим телом. Возможно, сыграл тот факт, что он на самом деле собирался ради такого случая пригласить двоих своих докторантов – как известно, ужин с руководителем, а особенно с руководителем такого ранга, высоко ценится среди нашего брата. Богатая еда, сыры, вино и степенная беседа с умным человеком о высоких материях – мечта каждого грамотея еще со времен Софокла. 

Не моя, разумеется, мечта, учитывая, что я знаю этого умного человека с не самой его приятной стороны, однако странно будет выглядеть, если именно меня не будет на этом спонтанном вечере.

Я ведь согласилась на предложение Мэйсона. Сразу же согласилась, как только поняла, какой фурор произведет на моих будущих работодателей преподавание на таком курсе! А деньги?! Где я еще заработаю столько денег за один семестр?!

Сразу же в уме разработала тактику – никогда не приходить к профессору в одиночку и никогда не задерживаться одной после семинаров. Мой собственный проект обсуждать с ним только по телефону или имейлу, уходить из здания вместе со всеми студентами, и вообще – всем своим видом показывать, что ничего ему со мной не светит.

Так что если этот проныра так расщедрился в надежде заманить меня обратно к себе в постель… придется разочаровать его. А вот воспользоваться его помощью и расположением вполне себе можно. Еще как можно!

– Пусть расплачивается за свои косяки! – кивнула я своему отражению в зеркале и решительно подняла руку к лицу, чтобы слегка подкрасить глаза.

– Ты же говорила, что больше никогда не будешь краситься и носить короткие юбки, – усмехнулась от двери Ванесса, наблюдающая за моими сборами.

 Я дернулась от неожиданности и чуть смазала лайнер.

– Я и не ношу короткие юбки.

Чертыхнулась, понимая, что придется брать ватные палочки – поправлять линию.

– Но красишься.

– Но крашусь. Совсем немного. Я не привыкла совсем не краситься, если честно…

Со вчера мы особо не общались – чувствовалось, что Ванесса сердится на меня за явное нежелание подавать заявление в полицию. И это я еще про Мэйсона в качестве моего будущего руководителя ей не рассказала! Узнает – вообще будет скандалище. 

– То есть – встала, отряхнулась и дальше пошла? Ты хоть понимаешь, какой пример ты подаешь другим женщинам? Которым повезло меньше тебя?

– Повезло? – Я с возмущением взглянула на нее в зеркало. – Ты действительно считаешь, что мне «повезло»?

Не объясняя, что именно она считает, Ванесса развернулась и пошла обратно в комнату. 

– Нет, ты объяснись пожалуйста. Что значит – «мне повезло»?

– А то и значит, – огрызнулась Ванесса. – Ведешь себя так, будто тебе повезло. Думаешь, я не видела, как вы с ним вчера в кафешке обжимались?

Ах вот оно что! Я остановилась, не доходя до своей кровати, сжимая в руках коробочку с ушными палочками.

– Знаешь, Ванесса… Это не я веду себя так, будто мне повезло. А ты.

– Чего? – соседка даже подпрыгнула.

– Того! Такое ощущение, что ты мне… завидуешь?! – я даже вопросительной интонации на конце поддала, до такой степени меня поразило только что возникшее умозаключение. До такой степени удивительно стало, что кто-то может не понимать, как это плохо и гадко – оказаться в ситуации, когда совершенно незнакомый мужчина приказывает тебе раздеться, лечь на стол, раздвинуть ноги… и долбится в твое тело, будто ты не живой человек, а резиновая кукла для удовлетворения самой примитивной, самой низменной похоти.

Но ничем другим эту Ванессину настойчивость было не объяснить. Даже самый радикальный феминизм учит не лезть в душу и позволить жертве абъюза самой решить, хочет или не хочет она заявлять на своего обидчика. Да и эта фраза – что мне, мол, «повезло»… Фу!

Однако, вслух я об этом явно зря сказала – ничто так не ранит женское достоинство, как уличение в зависти.

– Я с тобой больше не разговариваю, – процедила Ванесса и легла на свою кровать, отвернувшись к стене.     

Я вздохнула – ну вот… Надо было держать рот закрытым. Теперь она не только на мое молчание злится, но и на меня саму. 

Не говоря больше ни слова, я докрасилась и подхватила сумку с записями по поводу моего будущего семинара – за день успела составить приблизительное расписание и подобрать список первоисточников для чтения к каждому уроку.

По дороге, из такси, я позвонила двум докторантам, о которых Мэйсон говорил, что тоже их пригласил. Ответили оба сразу, но на мой вопрос, точно ли они будут сегодня у профессора в гостях, очень удивились.

– Ты уверена? Хм…  – Брендон Кук, ведущий два самых известных профессорских семинара, недоуменно мычал в трубку. – Мне никто не звонил… Ни сам, ни его секретарша… Хмм… странно…

Я нахмурилась и поджала губы. Ах вот так! Надумал обдурить меня, господин профессор? Сказать, что пригласил гостей, а потом, когда я приду, наврать, что никто не смог выбраться, и теперь мы с ним одни должны изображать вечеринку? Не выйдет, дорогой!

– Наверняка, профессор просто не успел, – жестко ответила я. – Позвони ему сам и подтверди присутствие.