Что он несет? Меня что, снова перепутали со шлюхой?

Ну, естественно – горько ответила самой себе. Ему указали на тебя, сообщили, что тебя вызвали развлечь одиноких гостей. Вылакав пару бокалов, разгоряченный Карло подкрадывается ко мне, тискает, хватает за сиськи, целует, а ты, вместо того, чтобы надавать ему пощечин и убежать, обмякаешь в его руках и покорно кладешь голову на плечо.

Но зачем это все? Зачем опаивать меня и натравливать каких-то неудовлетворенных мужиков?!

А затем, чтобы Рик нашел меня с ним.

Это и есть подстава – поняла вдруг со всей ясностью. Подстава, чтобы Рик увидел и подумал, что я шлюха. Что я напилась и пошла трахаться с каким-то смазливым итальянцем…

Наложенное на развод и измены друг другу его родителей, это станет для него кошмарным потрясением. Невыносимым. Тем, с чем невозможно примириться. Рик не простит если увидит меня под этим… Карло.

А тот времени не терял.      

Навалившись плечом и помогая себе рукой, открыл дверь какой-то комнаты и провалил нас обоих во тьму. Тяжело дыша и поддерживая рукой, поставил на ноги, нашарил выключатель. Повернул его сначала ярко, а потом сбавил свет димером до романтичной полутьмы.

– Эээ… да ты совсем пьяная, – сообщил мне, вглядываясь мое лицо в этом неверное свете.

– Отпусти… – прошептала я не двигающимися губами. Вышла какая-то белиберда, и Карло нахмурился.

– Да уж… лыка не вяжешь, однозначно…

Мгновение он будто сомневался – стоит ли трахать ничего не соображающую девицу. Но собственное желание, помноженное на опьянение, пересилили увещевания совести, если они и были.

– Ну, ничего, – заявил он мне, вновь подхватывая на руки. – Тебе не мешки таскать…

И пройдя со мной на руках пару шагов, бросил на кровать, на спину, тут же, без лишних промедлений, принявшись задирать на мне платье.

Пожалуйста, господи, пусть меня найдут до того, как трахнут – взмолилась, поднимая глаза к потолку.

Вот! – тут же взъелся на меня кто-то язвительный и очень злой. Думала, что раньше тебя изнасиловали, да? Ах, у нас душевная травма – красавчик Рик Мэйсон, от которого сама тащишься, развел на секс на столе… Ах как мне ему простить, негодяю такому!

Вот теперь почувствуешь на собственной шкуре, что такое настоящее изнасилование. Чтоб уж было с чем сравнивать и не страдать вхолостую. Поймешь, как это мерзко и больно, получишь настоящую душевную травму, от которой годами будешь лечиться, и, возможно, до конца так никогда и не вылечишься.     

Подол задранного до упора платья закрыл мне лицо, а в трусики, в самую ложибнку ткнулось что-то твердое и тупое. Что, похожее на… Боже, нет… Боже, сделай так, чтобы Рик нашел меня ПРЯМО СЕЙЧАС! Ну же, Мартин, веди его! Ты же это и задумал – чтобы он нашел меня в объятьях другого – разомлевшую и несопротивляющуюся… Тебе ведь не обязательно, чтобы меня трахали у него на глазах, правда? Господи, пусть необязательно…

– Черт… – прохрипел надо мной этот упырь. – Я, бл*, кончу оч… быстро… Прости, красавица… Один разок спущу, потом оттрахаю тебя уже как следует.

Интересно, если меня стошнит прямо так, на спине, я задохнусь? Хорошо бы. Послышалось какое-то шуршание, потом звук, напоминающий разрыв презерватива.

– Ооо… – застонал Карло, по всей видимости трогая себя и натягивая резинку.

А потом… потом мое платье отдернули вниз, открывая мне кошмарную картину – нависающий надо мной живот под шатром из расстегнутой и выпущенной рубашки…

Тупое животное явно решило «спустить» более интересным способом, чем мне между ног.

– Открой-ка ротик… – приказал итальянец, оттягивая рукой мою вялую челюсть.

Нет, нет, нет…

НЕТ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОДРАЛ!

– Зачем сюда? – ответом на мои молитвы донесся вдруг от двери обеспокоенный и торопливый голос Мартина. – Дженни же видела, как они наверх поднимались…

Дверь широко отворилась, в комнату полился свет, донесся резкий вдох… и в одно резкое, мощное движение похотливый козел надо мной… исчез. Пролетев на моих глазах метра три, врезался спиной в противоположную стену – точнее, в зеркало над трюмо. Под болезненный вопль и стоны, под звон разбитого стекла повалился на пол… 

Вот тут я и расплакалась окончательно – все так же почти не двигаясь, потому что не работала даже простая мимика.

Слава Богу! Мне уже было плевать на то, что увидит Рик и что он подумает. Главное, что спас меня – сдернул этого урода… прежде, чем тот, уже ничего не соображая, нашел в складках одежды член, который собрался вставить мне в рот.

– А я знал, что она шлюха, Рикки. Не хотел расстраивать тебя, но знал.

Дверь еще шире отворилась, ответом Мартину было страшное, но очень красноречивое молчание. Я медленно повернула голову – даже не повернула, а позволила ей упасть на бок под собственной тяжестью.

Слезы свободно лились моим щекам, но я сомневалась, что это мне поможет – выглядело наверняка так, будто я плачу из-за того, что меня застукали.

Не отрывая от меня взгляда, не обращая внимания на итальянца, который стонал из угла, весь в крови и осколках, Рик смотрел мне в глаза. Без выражения, без эмоций – расширенными, совершенно ненормальными зрачками. Так, будто это его опоили наркотиком, а не меня. 

А вдруг и его тоже?! Вдруг специально накачали его чем-то, чтобы слишком долго искал меня, а потом… пришел в ярость и сделал что-нибудь непоправимое, когда найдет.

И я вдруг со всей отчетливостью осознала, что мне плевать на причины, плевать на объяснения. И если он не простит меня… если поверит сейчас ублюдку-брату или даже просто засомневается во мне… я уйду. Ни оправдываться не буду, ни рассказывать про шампанское. Просто уйду. 

Рик продолжал смотреть.

А потом моргнул, словно бы очнулся… медленно повернулся к Мартину, подождал, пока тот заткнется… и со всего плечевого размаха, с хрустом и мощью, которую я почувствовала даже на расстоянии, заехал ему кулаком в челюсть.  

 Глава 28


Рик бил его до тех, пор пока не почувствовал, как переносица хрустнула под его кулаками. Бил так, как не бил еще никого в своей жизни – и за Снежану, и за его прежнюю, уже подзабытую любовь. Бил, чтобы убить.

Не перестал даже тогда, когда в комнату вбежала мать и с воплями попыталась остановить его. Возможно, если бы вмешалась сама Снежана, он и остановился бы, но Снежана в полном бессилии лежала на кровати и наблюдала за ним. Ему даже казалось, что Бейб молча поддерживает его, одобряет его решение закончить сегодняшнюю вечеринку братоубийством.

Лежачего не бьют – всплыла в голове ничего не значащая детская установка. Рик ухмыльнулся – как этого урода еще отмудохать если с первого же удара он грохнулся на пол? Только вот так – сидя на нем, лежачем, взбивать его лицо в кровавую кашу…

– Рикки, хватит! – оглушительно взвизгнула над его ухом мать. Он на мгновение притормозил с заново заведенным, уже разбитым и окровавленным кулаком, и этого хватило, чтобы с ним смогли совладать – схватили за этот самый кулак и повалили на пол, заламывая руки за спину…

Вопли стояли до небес – казалось кричали все, кто был в квартире, все, кто был в здании и люди снизу, снаружи здания – тоже вопили, причем так громко, что слышно было в пентхаузе…

– Всем МОЛЧАТЬ! – громогласно заорала мать. Как по волшебству, все стихло. 

Тяжело дыша, он стряхнул с себя навалившихся охранников брата… подтянулся на коленях, сел…

– Живой? – пихнул Мартина в бок.

Тот застонал, скривил разбитое в кровь лицо.

– Ты… мне нос шломал… – прогнусавил, приходя в себя и пытаясь повернуться на бок. – И челюшшшть…

– Скажи спасибо, что не убил.

Харкаясь и отплевываясь кровью и выбитыми зубами, с помощью матери и еще двоих, Мартин поднялся… Шатаясь во всех стороны, позволил увести себя из комнаты. Вслед за ним хотел просочиться и пришедший в себя ублюдок, который чуть не изнасиловал Бейб…

Но Рик оказался шустрее. Сам не понял, как оказался на ногах, схватил ублюдка за грудки и вжал в стену. Даже, кажется, приподнял его немного над полом.

– Я… я не причем… – пролепетал парень, от которого даже на расстоянии разило алкоголем. – М-мне сказали, она – эскортница… девочка по вызову… для г-гостей… чтоб не скучали…

– И то, что она под наркотой, ты не заметил, – прорычал, встряхивая его так, что голова несколько раз стукнулась о стену.

– Н-нет… что вы… я думал… она не против… Ахххррр… – скорчившись от полученного удара коленом в пах, ублюдок захрипел, лицо его побагровело, зрачки закатились.

Отпустив его, Рик отошел и позволил рухнуть на пол, где парень сразу же скрутился в позу младенца, продолжая стонать и хрипеть от боли.

– Еще раз появишься у меня на глазах, отрежу все, что осталось. Сам. Лично, – пообещал, отворачиваясь от него и устремляясь к Бейб, надеясь, что она видела расправу над всеми, кто посмел покуситься на ее честь.

Но увы. Все в той же позе, в какой и была, с руками по швам и головой, повернутой на бок, девушка уснула, сраженная действием сильнейшего наркотика, которым ее напичкали.

А точно ли уснула?! – взметнулась в душе паника. Последний рывок, и он плюхнулся рядом с ней на кровать, прикладываясь ухом к ее рту. С облегчением выдохнул – дышит. Сопит даже во сне, спокойно, как ребенок – словно и не пережила только что почти-изнасилование.

Прочь отсюда, решил он, аккуратно поднимая ее на руки. Прочь из этого гадюшника – раз и навсегда. Ошибкой было даже думать, что что-то изменилось, что отец перестал носиться с бредовыми идеями насчет его «выгодной партии». А еще большей ошибкой – поверить брату, единственной целью жизни которого было испоганить жизнь ему, семейному «любимчику».

– Ты знаешь, к чему это приведет, – раздался от двери глухой и угрюмый голос отца. – Мы лишимся всего, а ты все еще часть этой семьи. Часть «нас». Помнишь?