Поспешно откладываю телефон на стол и прячу руки за спиной. Хочется помыть их с мылом. И сполоснуть лицо. Что я и делаю, решив сделать короткий перерыв и прогуляться до туалетной комнаты.

Зачем он мне пишет сейчас? Чтобы что? Переманить обратно после того, как я была с другим мужчиной? Я оставляю сообщение без ответа, а по возвращении в кабинет отписываюсь от Кирилла во всех социальных сетях, баню его, где только можно, — на это у меня уходит минут тридцать. В нашем веке нельзя просто вычеркнуть человека из реальной жизни, нужно еще попотеть, чтобы не пересекаться в виртуальной.

— Яна Владимировна, мне Кирилл Сысоев звонил, спрашивал, не знаю ли я, что с тобой происходит и какая муха тебя укусила? — ко мне заглядывает Аня, моя хорошая приятельница и коллега из бухгалтерии. Мы вместе любим поесть роллы после работы или иногда выпить вина в конце тяжелого дня в каком-нибудь баре неподалеку.

— А ты?

— Пообещала разобраться. Вы же поссорились недавно.

— О Боже, только ни о чем не спрашивай.

— Хорошо, расскажешь, когда захочешь. Так ты расстроена сегодня или я ничего не заметила? — вкрадчиво. — Для Сысоева.

— Ты ничего не заметила.

Я снова в кабинете одна, принимаюсь за сложное архиважное письмо, но не успеваю набросать и половины, как дверь снова приоткрывается:

— Есть новости, Яна! — восклицает отец с энтузиазмом. — Нашли мы нашего Романа Демина! Все сходится: имя, фамилия, отчество, год рождения! — в кабинет он не заходит, а просто заглядывает, приоткрыв дверь. Видимо, спешит куда-то, по пути заскочил. Мне послышалось, или он сказал «нашего»?

— Папа, я не хочу ничего…

— В Росгвардии! Я был прав, как обычно…

— …Ничего не хочу знать, — закрываю уши и качаю головой, — пусть он сам мне расскажет. Пожалуйста, не вмешивайся. Я очень тебя прошу!

— Ладно, ладно! — он не понимает, почему я не радуюсь успеху разведывательной операции, но не настаивает. Продолжает значительно тише: — Дяде Боре пообещали поспрашивать у его прямого начальства. Так что характеристика скоро будет. Кстати, мне Сысоев звонил. Трижды.

— А ты?

— Сбросил, иначе, боюсь, сорвусь и… не отвечаю за себя. Все нормально у тебя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Папа, если честно, мне так сложно! Можно я возьму пару дней отгулов и отдохну? — умоляюще сжимаю ладони.

— Нет, — невозмутимо отвечает, — Баранина в отпуске, Самсонова на больничный ускакала минимум на неделю, кто работать будет?

Тяжело вздыхаю и показываю на себя большим пальцем.

— Хорошего вечера, — возвращает мне жест «большой палец кверху» и закрывает плотно дверь, а я вновь фокусирую взгляд на трех несчастных печатных строчках и касаюсь клавиатуры.


В шесть вечера Ромка пишет, что задерживается из-за пробок минут на пятнадцать, и я решаю рассказать своим самым близким подругам о том, что рассталась с Кириллом. Пишу в «вотсаппе»:

«Привет, девоньки, есть новости». Не проходит и минуты после моего признания, как с разных концов планеты одновременно приходят два одинаковых сообщения: «Бросай все и приезжай!». Сижу улыбаюсь, глаза наполняются слезами. Такая мощная поддержка!

Некоторое время после разговора с подругами сильно нервничаю, осознавая масштабы перемен, которые сейчас происходят. Девушки так встревожились, что мне самой стало не по себе. Но в конце концов прихожу к выводу, что не делаю ничего плохого или опасного. Иногда нет другого выхода, как просто расслабиться и отпустить ситуацию. Пусть все идет своим чередом. Как получится, так и будет правильно.

И время устремляется вперед!


К концу недели я убеждаюсь, что приняла верное решение. Постепенно, день за днем Рома заметно расслабляется. Разговаривает больше и охотнее, в том числе и о себе. Он приезжает каждый вечер, в какой-то момент его действительно становится очень много, но мне все равно будто… мало. Хочется еще и еще. Пока не наступает злополучный вторник. После вторника жизнь продолжается. В среду я посещаю важный семинар по своему ремеслу, в четверг помогаю отцу провести три важных собеседования, после чего вынужденно задерживаюсь допоздна. Дальше пятница, заканчивающаяся вечеринкой в клубе… Вот только для меня эти дни сливаются в один большой ошеломительный период. Период, хуже которого в моей жизни еще не было.

Но обо всем по порядку.

Глава 22

В тот самый вечер после нашей первой близости Демин опаздывает на целых сорок минут. Чувствует себя из-за этого неловко, одного «извини, не рассчитал по времени» ему кажется недостаточным, хотя я даже не намекаю на то, что могу быть недовольной.

— Куда хочешь? — спрашивает, когда я снимаю шапку и расстегиваю верхние пуговицы на пуховике — в машине очень тепло, печка работает на всю катушку. — Кино, кафе, по магазинам, я не знаю… куда угодно. Признаю, виноват.

— В Париж хочу! — решаю пошутить и посмотреть, как он отреагирует.

— Прям щас не получится, у меня заграна нет, — улыбается еще шире. — Чем тебя порадовать кроме Парижа, Снежинка? — поглядывает на меня. — Поехали в аэропорт, куда скажешь, туда и полетим.

— Может, просто ко мне? Закажем ужин. Я ужасно устала. Ты, кстати, замок поменял?

— У тебя теперь как в крепости, — он возвращает мне связку. — Идеальный план, едем к тебе. Как раз научу тебя пользоваться новыми запорами.

Интересно, сделал ли он себе дубликаты?


— Яна, с кем из твоего окружения я еще не познакомился? — весело говорит мне через некоторое время. Явно подшучивает, но пока не понимаю, к чему ведет.

— В каком смысле?

— Каждый раз, когда ты пускаешь меня ближе, буквально через несколько минут, — он разводит руками, потом хватается за руль, — мне приходится объясняться с кем-то. Еще пока не ясно, трудность идет по возрастающей или убывающей? — теперь он явно шутит, и я позволяю себе расслабиться и рассмеяться. Это хорошо, что мы с юмором относимся к утренней сцене. У нас получается оставить ее в прошлом. — Кого еще нужно победить, Янка? Брат, дядя, еще друзья… — снова отрывает ладони от руля, недоуменно приподнимает вверх. Он так комично это говорит, что я хохочу в голос.

— Прости, Ром! Но как ты хотел? Спас девицу, вывел из леса, осталось победить всех ее драконов.

Он берет мою руку, подносит к губам и целует тыльную сторону ладони. Простой жест, но мне начинается казаться, что Рома ко мне тоже привязывается. Охотники не боятся драконов. Мне даже кажется, что мой Рома — не боится ничего.


Он паркует «Х5» недалеко от подъезда. Мы выходим из машины и, взявшись за руки, идем домой. Мне совершенно спокойно. Чем больше я узнаю о нем, тем меньше нервничаю.

С непривычно громким щелчком закрывается новый замок. Беззвучно выдвигается ригель у задвижки, которой тоже раньше не было. Теперь мы и правда как в неприступной крепости. Мои колени слегка дрожат, пока я следую в ванную.

— Ты голодный? — спрашиваю по возможности будничным голосом, намыливая руки.

— Еще как, — отвечает Демин, подходит со спины и прижимается ко мне. Он склоняется и целует меня в щеку, шею, плечо, в то время как его пальцы гладят мои под напором воды. Улыбаюсь тому, как мы моем руки вместе. Так глупо и мило одновременно. Сама в это время прижимаясь к нему бедрами, слегка трусь, он продолжает меня целовать. Дыхание горячее, он слегка прикусывает кожу, втягивает ее в себя. Наши пальцы переплетаются, все это мучительно нежно.

— Боже, как приятно, — я выключаю воду и откидываюсь ему на грудь, его губы касаются моего виска, а ладони нетерпеливо обхватывают талию, ведут по животу вниз, затем — вверх, собирают ткань платья, оголяя мои ноги. Все, что происходит, — безумно эротично. Я поворачиваюсь к нему, обнимаю за шею и смотрю в глаза снизу вверх.

— Мне не нравится когда сильно громко кричат, — сообщает мне Роман Сергеевич хриплым голосом. Неожиданно. Лукавая улыбка не сходит с его губ, глаза смотрят и правда голодно. Даст фору любому хищнику. От одной только мысли о предстоящем, моя кожа начинает гореть.

— Сильно громко? — мне почему-то очень смешно.

— Да, — улыбается. — Хочется закрыть рот. Запал пропадает.

— Я не крикливая вроде бы.

— Тебе можно.

— Можно кричать? Я и не собиралась, вот еще, — легко пожимаю плечами.

— Оу! Даже так? Похоже на вызов.

— Не дождешься, — показываю ему язык.

— Это мы сейчас проверим, — он наклоняется и целует меня. Начинает медленно, постепенно распаляясь все сильнее. Если он сейчас развернет меня, спустит колготки и трусы, я даже не пикну. Через мгновение он так и делает.

Без предупреждения разворачивает меня от себя, я успеваю только схватиться за раковину, когда подол моего платья летит вверх, а белье — вниз. Рома ведет кончиками пальцев по спине, ощутимо надавливая, заставляя прогнуться в пояснице.

— Если перебор для тебя — только скажи, Снежинка.

Я закрываю глаза и слышу, как он быстро раздевается. Следом его ладони обхватывают мои бедра и сжимают. Крепко, но можно еще. Жар дыхания прокатывается вдоль позвоночника, он осыпает мою спину поцелуями и я еще сильнее прогибаюсь в ней, развожу шире ноги. Все так быстро, нетерпеливо, и одновременно с этим — невероятно чувственно. Он не удерживается и проводит пальцами по моим губам, я жадно обхватываю их ртом и посасываю. Его терпение лопается: он обнимает меня крепче, рывком притягивает к себе. Я уже полностью готова, хочется стонать от нетерпения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Я внимательно тебя слушаю, Яна, — прерывисто. Что должно твориться у него внутри, чтобы он так сильно нуждался в кислороде, просто стоя рядом со мной?