– Ну вот ты и ужалил, скорпион…

Потом отошла, зачем-то вынула из сумки телефон и подозвала командиршу этого воинственного дамского подразделения. Они отошли в сторону и стали о чем-то говорить. Роман решил, что Марина все-таки отважилась выйти из тени. Наверное, договаривается о творческой встрече или что-то в этом роде. Телефонами обменяются, потом вечер устроят. Так и надо. Нельзя всю жизнь пребывать в подполье! Долго наблюдать за ней он не мог, потому что на него наседали «барышни»: кто-то его стыдил за вранье, кто-то откровенно строил глазки. Он отбивался и отшучивался, как мог. Но тут подошла их «вожатая» и громко сказала:

– Отстаньте от человека! Болен он. Психически нездоров. Женщина, что с ним была, – сиделка при нем. Опекает. Сама сказала. На него находят приступы, поэтому в одиночку его не отпускают. Она пошла сейчас вызывать по телефону подмогу. А вы, юноша, – обратилась она к Роману, – далеко не уходите. За вами сейчас приедут, помощь окажут, домой доставят. – И пробормотала уже вполголоса, для себя: – Хотя лучше бы – в спецклинику.

Роман сначала даже не понял ничего. Но постепенно до него дошел смысл сказанного. Он расхохотался. «Барышни» опасливо посторонились, понимающе кивая друг другу. Лидерша махнула им рукой и почти строем увела из магазина.

Роман вздохнул, осмотрелся, ища Марину. Не увидел. Ах да, она же на улицу вышла, подальше от этой толпы.

Он тоже вышел на улицу, огляделся. Марины нигде не было. На всякий случай пошел к машине: вдруг она решила ждать его там. Но и там ее не было. Он снова беспомощно оглянулся, обозревая округу. Нет нигде.

И тут до него стал доходить ужас произошедшего. Марина быстро сориентировалась в нештатной ситуации. Не стала даже связываться со стаей галдящих сорок. Просто отвела в сторонку вожака стаи и объяснила ситуацию, свалив всё на Романа. Назвала его сумасшедшим, сказала, что идет звонить куда надо. Тётка поверила и успокоилась. И сорок своих увела. От греха подальше.

Ему стало плохо. То ли от жары, то ли от страха. Он сел в машину, подставил лицо под спасительную прохладу кондиционера. Решил посидеть здесь еще какое-то время: вдруг Марина одумается и вернется. Но в глубине души точно знал: не вернется. Ни сейчас, ни позже. Ни сюда, к машине, ни к нему домой, ни в этот магазин. Никуда не вернется. И никогда. Он сам всё испортил.

И чем лучше он осознавал произошедшее, тем хуже ему становилось. Заколотилось сердце, прошиб липкий пот, задрожали руки. Еще утром он так радовался, что наконец-то нашел Марину, строил грандиозные планы, и что? Как же так получилось, что он только что буквально собственными руками выставил Марину из своей жизни? Точнее, сделал так, что ей пришлось спасаться бегством.

Как она сказала? «Ну вот ты и ужалил, скорпион». Точнее не скажешь. Мастер художественной прозы, кто бы сомневался…

И что теперь?

А теперь, похоже, он потерял ее снова. Может, уже навсегда. Ужасное слово «навсегда». Не хочется так думать. Теперь он знает, что она живет здесь, и можно будет попробовать ее найти. Но как?… Фамилию она сменила давным-давно. Может, заодно и имя… Он называл ее Мариной, она не возражала, но иди знай, какое имя у нее в паспорте! Как искать человека, о котором неизвестно ничего? В каком районе она живет? Тоже неизвестно. Можно поднять на ноги всю полицию, но что им сказать? Кого он ищет? Давно потерянную знакомую, о которой не знает ничего: ни адреса, ни фамилии, ни даже точной даты рождения. При этом сама Марина общаться с ним не желает, и полиция наверняка примет во внимание этот факт. И ему просто откажут. Сочтут сумасшедшим, как счел сегодняшний сорочий фан-клуб.

Похоже, ему не помогут ни полиция, ни частные детективы. Если они есть, конечно. В городе – больше миллиона жителей. Как среди них найти конкретного человека? Одного-единственного…

С дочкой так и не познакомился…

Вообще-то он откровенно побаивался встречи с ней. Но теперь встреча, похоже, не состоится. Бояться больше нечего, но и для радости причин тоже нет. Вопрос: как ему жить дальше? Зная, что Марина живет в этом же городе, но недоступна. Зная, что у него есть взрослая дочь, с которой он никогда не увидится. Понимая, что у него могут появиться внуки, о которых он даже не узнает. И осознавая всю глубину личной трагедии: много хорошего могло с ним случиться с приходом в его жизнь Марины; сам он мог бы сделать много хорошего для нее и для дочери. Но теперь ничего этого не будет. Потому что Роман Полынин, как оказалось, – самый безнадежный идиот в мире. Это бесспорный факт.

Аккуратно тронулся с места, поехал в сторону дома.

Вошел в квартиру – и встал, как вкопанный. Здесь пахло Мариной. Она здесь? Вернулась? Но как?… У нее же нет ключей!

Обежал квартиру по периметру. Нет никого. Просто запах остался. Да и то, скорее, в воображении. Просто сознание отказывается верить, что час назад Маринка была в его жизни, причем даже в его квартире, и вот уже случилось страшное: ее нет здесь и не будет.

Что ему остается? Ждать выхода новых книг? Караулить ее у книжных магазинов? Она осторожная. Теперь и вовсе перестанет там появляться. А то и в другой город переберется. С нее станется… Или прямо в Москву! А почему нет? Ей везде дороги открыты, потому что она – «невидимка». Ее никто не опознает, никто за руку не схватит. И в соцсетях ее нет.

Вот как быть?! Смириться? Смириться…

Что делают люди в момент душевного кризиса? Напиваются, кажется…

Подошел к бару, открыл, полюбовался на шеренгу бутылок с разноцветными наклейками. Водки бы тяпнуть, но такой простоты в баре нет. А что есть? Шампанское. Прелестно. Как насмешка… Что праздновать? Свою вселенскую глупость? Что еще тут есть… Текила. Да ну ее… Ром. Наклейка только красивая, а так – гадость редкая. Виски. Коньяк. Мартини. Вино разное. Прекрасный набор. Только перед кем хвастать? И выпить не с кем… Единственный настоящий друг – Антон. Но как ему рассказать? Как объяснить? Не поверит ни одному слову. И это еще не самое страшное. Страшнее, если поверит. Вот тогда ему, Полынину, – хана. Даже Антон, единственный друг, от него отвернется.

А Марину все равно не найти.

Роман открыл коньяк, поискал глазами рюмку.

К черту рюмки! Что он, не мужик, что ли? Широкий, устойчивый стакан для виски, вот что ему надо!

Плеснул на дно. Нет, это издевательство. Такая «лекарственная доза» душу не вылечит. Налил полстакана. Другое дело. Долго сидел, грел стакан в руках, изредка вдыхал запах. Потом решился и залпом опрокинул в себя все содержимое. И даже в горле не запершило. Должно быть, именно так люди и спиваются…

«Таааааам, там, в сентябре, кленовый лист светился, как звезда! Таааам был счастлив я, как никогда не буду, никогда…»

Роман в жуткой депрессии сидел на лавочке возле торгового центра и тихонько раскачивался под песню, которая лилась непонятно откуда. Они здесь так зазывают покупателей, что ли? Какие-то средневековые методы… Но песня – в тему. Правда, счастлив он был не в сентябре, а в августе. И всего один день. Меньше суток. Особенно не давало покоя то ощущение счастья, которое он испытал, проснувшись рядом с Мариной. Не зря тогда даже дышать боялся, чтобы счастье не спугнуть. Как чувствовал…

«Где еще почти полдня до того, когда разлюбишь ты меня…»

Вот и август прошел, сентябрь уж наступил, уж роща отряхает… как там дальше-то? А, не важно. Не в роще дело. А в том, что его жизнь в тот злополучный день остановилась. Как в кино. И теперь у него каждый день – это «день сурка». Одно и то же. Ничего не меняется, не движется вперед. И ясно, что лучше уже не будет. Неутешительный итог: жизнь прошла впустую, сейчас – просто провал, и впереди тоже – пустота…

Ах, судьба-злодейка, зачем же вот так, наотмашь? Зачем привела в его жизнь эту удивительную девочку Марину? Зачем потом их столкнула, когда они оба выросли? Зачем разлучила так надолго? А главное – зачем снова свела? И развела. Теперь уже, похоже, навеки… Чтобы подразнить его? Разбить сердце?

Он теперь практически каждый день, как заведенный, приходит к этому торговому центру. Иногда просто сидит напротив входа. Иногда заходит на второй этаж. Каждый раз придумывает, что ему надо что-то купить. И действительно покупает. То платки носовые, то расческу, то авторучку. Кто сейчас пишет авторучками?… Но неудобно выходить из торгового зала совсем без покупки, к тому же – каждый день. Его уже, наверное, и так заприметили работники, удивляются: зачем солидный мужчина каждый день приходит за какой-то ерундой? Да и ему самому эти покупки не нужны. Он завел теперь дома специальный «долгий ящик», куда складывает все эти мелочи. Такой вот рукотворный алтарь имени Марины.

А приходит сюда потому, что в первом этаже расположен книжный магазин «Славянские руны». И каждый день мысленно назначает здесь Марине свидание. А где еще? К нему домой она не придет; ее адреса он не знает. Выходит, только это место их объединяет. «Книжный мир», наоборот, разъединил их, поэтому туда ноги не несут. Конечно, Марина никогда не покажется ему на глаза. Наоборот, обойдет десятой дорогой. Но вдруг все же передумает?

«Знаю, на свете нет нелепей мечты, но сентябри вдруг перепутаешь ты – и придешь ко мне, вновь ко мне…»

До чего же песня в тему! Даже удивительно… Впрочем, наверное, к его ситуации сейчас подходит любая страдательно-рыдательная композиция…


А в торговом центре, у большого окна, стояла женщина и с высоты второго этажа смотрела на мужчину, понуро сидящего на лавочке. Даже отсюда можно было понять, какое у него настроение. Хуже некуда. Жалко его. Впрочем, сам же и виноват. Пускай теперь терзается. А ей до его страданий дела нет. О собственном спокойствии надо думать. А то не успеешь опомниться – и вся хорошо налаженная жизнь, со всеми тщательно оберегаемыми тайнами, покатится в тартарары. Еще не хватало!..

Вот тоже моду взял: каждый день к «Рунам» приходит! Ей теперь и в магазин-то не зайти! В любую минуту можно с ним столкнуться. Не дай бог… В прошлый раз, в «Книжном мире», ей удалось улизнуть, потому что он этого не ожидал. А теперь он во всеоружии, готов к любым неожиданностям. Теперь так просто от него не отделаешься.