– Ты же говорил, что у них на бабке семья держится! – вспомнил Роман.

– Нет уже бабки. Померла. Маринка теперь одна отвечает и за себя, и за мать.

Роман крепко потер затылок. Надо же, чуть не влюбился в школьную уборщицу. Да еще и несовершеннолетнюю. Где были твои глаза, Ромка? И мозги?…


С обязательных посиделок в ресторане Роман ушел раньше всех. Антон, верный друг, прикрыл его. Вышли вместе вроде бы покурить, только в зал Рома больше не вернулся. Сегодня у него было намечено важное событие: первая ночевка в новой квартире. Поначалу он хотел было и этим событием похвастаться перед бывшими одноклассниками. Вот бы обзавидовались! А если бы еще увидели эту квартиру… Рома сам ее отделал, по своему вкусу: строгое, но элегантное жилище холостяка. Встроенные шкафы, испанская сантехника, кухня под заказ, мраморные столешницы, утопленные в потолок светильники, все дела… Рты бы пораскрывали! Они же все живут либо с родителями, либо на съемных квартирах. А у него – своя, да какая крутая!

Да, велик был соблазн показать обновку. Но когда начались возлияния на задней парте, он вдруг испугался. Это же они сейчас все хором побегут смотреть новую квартиру! Еще могут затеять новоселье праздновать… Зачем это ему? Притащится к нему весь этот пьяный колхоз со своей колбасой и солеными огурцами, бррр… Загадят новую квартиру, нарушат идеальный порядок. Еще не хватало! Нет, к этому Роман не был готов. Он хотел в одиночку насладиться чистой радостью новосела, вкусить все прелести этого состояния души.

Вернувшись из ресторана, он еще раз обошел квартиру, снова восхищаясь собой: сам все придумал, сам же и воплотил в жизнь. В конце концов, он же архитектор! И неплохой, кстати, архитектор. По крайней мере, он сам так считает. И другие вскоре тоже о нем заговорят!

Есть не хотелось, пить не хотелось. Переварить бы то, что было съедено в ресторане… Поэтому, полюбовавшись на шедевральное – как он сам считал – творение, дело рук своих, решил укладываться спать. Как там в поговорке? «На новом месте – приснись жених невесте!» Так, кажется… Только в его случае – «приснись невеста жениху».

Подумав так, он рассмеялся. Какие там «невесты»? Больно надо! Он только-только вырвался из-под родительской опеки, самостоятельную жизнь начинает. Планов – громадье! Зачем только поговорка эта дурацкая вспомнилась? Еще, не дай бог, Лерка приснится… Не зря же она сегодня так перед ним хвостом мела! Замуж девушке пора, это да. Только он-то здесь при чем?…

А Лерочка-то – себе на уме! Очень приятно и весело провела студенческие годы, но замуж пока не вышла. Не взяли, видно. Или просто не нашла того принца, о котором мечтала. Так теперь школьную любовь вспомнила. Ну, на безрыбье… Не может же она столько лет любить его всерьез! Или может?… Вот это – не дай бог… Как объяснить капризной красавице, что он для нее – не вариант? Она-то привыкла считать себя принцессой…


Однако приснилась Роме не Лера. Ему приснилась девушка с серыми глазами. Она внимательно смотрела на него, словно ожидая, что он скажет. А он терялся, тушевался, стеснялся чего-то. Потом она куда-то делась. Не то ушла, не то растворилась в воздухе. А он за всю ночь так и не придумал, что же ей сказать.

Проснувшись, вспомнил сон и удивился: надо же! Лерка ему, значит, нехороша, а дочка уборщицы – в самый раз, выходит? Приснится же такое… Ладно, на этот случай есть другая поговорка: «Куда ночь, туда и сон».


Марина едва дождалась, пока закончится этот «вечер школьных друзей». Хорошо, что у них ресторан был заказан на семь вечера. А то веселились бы тут до утра, а ей что делать? Ночевать бы пришлось, наверное, в школе. Или бежать сюда к пяти утра, чтобы успеть убрать до начала уроков.

Как же ей надоела такая жизнь… Ничего не видит, кроме веника и тряпки. Девчонки по дискотекам ходят, на концерты разные бегают, потом в классе хвастаются друг перед другом, рассказывают. А она всегда отмалчивается. О чем ей рассказывать? О ведрах и швабрах? Или о том, что мать вчера так напилась, что не смогла дверь отпереть? Так возле двери и уснула: сидя, в углу, привалившись головой к двери. Марина, вернувшись домой, потом с трудом затащила ее внутрь. До дивана дотащить и взгромоздить на него сил не было, пришлось оставить в прихожей. Только одеялом накрыла, чтобы не простудилась. Главное – мать уже внутри, в квартире. А в комнате или в прихожей – это уже не так важно.

Сделав кое-как уроки, Марина стала укладываться. Она старалась высыпаться, потому что сил ей нужно немало: сначала учеба, после – работа. И дом обиходить надо, и за матерью присмотреть. И где она только деньги берет на выпивку?… Дома – шаром покати, даже хлеб не всегда есть. Это счастье, что добрые школьные поварихи Маринку подкармливают. Из жалости. Понимают, как нелегко ей живется. Всегда в конце рабочего дня оставляют ей что-то поесть. У них в столовой всегда в котлах есть какие-то остатки: то суп, то каша. Ну, и хлеб, конечно, тоже есть всегда. Не то что дома… Котлет ей, конечно, не достается, но это и понятно: яйцо, котлета, рыба жареная – это все порционно, все посчитано по количеству учеников. А гарниры и первые блюда варят «с запасом», чтобы хватило, если вдруг кто-то добавки попросит. Да где там! Сытые благополучные гимназисты от такой простецкой еды воротят свои холеные носики. Им больше нравится в буфете покупать пирожные и коржики. Да еще из дому приносят с собой то шоколадки импортные, то мандаринки с бананами. Их столовской едой точно не удивишь. Так что добавки никто не просит.

А Марине это только на руку. Она даже придумала, как этой едой мать кормить. Смотрела-смотрела, как поварихи перед мытьем кастрюль выбрасывают в мусор остатки еды, и придумала. Стала приносить с собой пустые банки. А поварам все равно, куда из котла выгружать невостребованные макароны или картошку: можно в мусор, а можно и в Маринкины банки. И таким образом девочка решила проблему вечного голода: теперь в доме всегда была хоть какая-то еда, причем свежая. И они с матерью уже не голодали.

Укрывшись с головой, она стала вспоминать вечерние события. Опять этот противный Полынин нарисовался! Вот уж говорящая фамилия! Настоящая полынь: и манкий, и горький. Каждый раз при встрече с ним в душе разливается горечь. Но сегодня он смотрел на нее с неподдельным интересом. Или показалось?… Нет, не показалось. Даже просил Тошу, чтобы познакомил. Она смутилась и убежала. А зря. Надо было напомнить ему про ту давнюю незаслуженную подножку. И про то, как вытолкал ее из класса, когда она там делала уроки, никому не мешала, а ему приспичило именно там амурничать с Лерой. Как будто в школе мало пустых классов… Вот надо было напомнить! Небось, перестал бы так мило улыбаться! Да что теперь жалеть… Раньше надо было сообразить. Хотя, если честно, у нее бы недостало духу сказать такое. Это сейчас можно себе позволить помечтать. А там, на чужой вечеринке, ей просто хотелось побыстрее убраться с глаз. И еще хотелось, чтобы они тоже убрались оттуда побыстрее. И чтобы намусорили не слишком сильно.

А красивый какой стал Полынин… Совсем взрослый, деловой, вальяжный. Тоша говорит – архитектором стал. Слово такое чуднóе… Тоша объяснил, что это такие специальные люди, которые строят дома. Точнее, проектируют. Сами придумывают, чертят, считают, потом строительство затевают. Это ж сколько знать надо всего-всего! Подумать страшно… Вот ей, Марине, хоть бы на тройках удержаться, чтобы из гимназии не выгнали. А он столько всего знает! Не зря, видать, ему медаль дали. Действительно умный. И красивый. Такой красивый…

И Лера красивая. Марина узнала ее, хотя та остригла свои замечательные локоны. Впрочем, короткая стрижка ее не испортила. Только сделала взрослее, что ли… И опять повторилась ситуация выпускного вечера: Антон не сводит глаз с Леры, Лера – с Романа, а Роман зациклен на своей персоне. Еще бы не зациклиться: и красивый, и умный, и успешный. Столько всего отпущено одному человеку! А Марине ничего этого Боженька не дал. Ни ума особого, ни красоты. Про успешность вообще говорить не приходится. Предел мечтаний – получить аттестат зрелости. Ну, работу найти. Может быть, когда-нибудь повезет выйти замуж. Но это – вряд ли. Мать она бросить не может. А такая теща кому понравится?

Уставшая Марина наконец-то провалилась в сон, и в этом сне ее встретил Полынин. Он будто силился ей что-то сказать, но у него не получалось. Марина честно ждала. Но он так ничего ей и не сказал. Она снова смутилась и тихонько улизнула. Может, он совсем не с ней поговорить хотел… Он же – такой обалденный, незаурядный, потрясающий! А она – никто. Мышь серая в рабочем комбинезоне.

Юность

Марина возвращалась домой со своего выпускного. Точнее, с его торжественной части, которая прошла по давно устоявшемуся сценарию: торжественная речь директрисы, напутственные слова учителей и председателя родительского комитета, вручение аттестатов. У них в классе было две медалистки. Эти девочки всегда были нацелены на учебу, всегда были отличницами, а в последний школьный год даже занимались с репетиторами и не скрывали этого. Да, они свои медали заслужили честно. Остальные тоже изо всех сил боролись за оценки. Оно и понятно: чем выше баллы в аттестате, тем выше вероятность поступления в престижный вуз. Марина тоже боролась за оценки, но суть ее борьбы заключалась в том, чтобы не съехать с троек на двойки. Все десять школьных лет она боялась этого больше всего. И хотя было понятно, что перед самым выпуском никто ее не отчислит, все же не хотелось быть хуже всех. Ей это удалось. Свершилось! Она получила свой весьма средний аттестат, полный троек. Ну и что? Главное – документ получен! А тройки… Марина относилась к этому факту философски. О высшем образовании она никогда не мечтала, даже не задумывалась на эту тему.

Ей надо работу найти: мать кормить, самой как-то выживать. Она теперь взрослая, можно сказать – глава семьи. На ней – вся ответственность. А где ее найдешь, работу эту? Ни высшего образования, ни даже перспективы его получения, ни профессии в руках… И вообще все безрадостно. Даже платья красивого у нее нет. Откуда?… Девчонки стали шить наряды задолго до выпускного. Таскали в школу модные журналы, обсуждали фасоны, спорили до хрипоты, доказывая друг другу свою правоту. Марина в этих дебатах не участвовала. Какая разница, что она думает? Даже если бы у нее была мечта, она бы все равно не смогла ее воплотить. Ни пошить нарядное платье, ни купить готовое… Поэтому на церемонию пошла в черной юбке и белой блузке. Это выглядело очень уместно и соответствовало случаю: строго и скромно. Директриса даже похвалила ее. Но на самом деле у нее просто не было других вариантов.