− Успокойся, Варя, − приказала Марина, чтобы все вокруг, и тренер, и старшие девочки, слышали; сделать вид, что она опекает Соню, получилось.

Варя обиженно притихла.

Лифт – это было единственное место на первом этаже, где не висело объявление о том, что с голым торсом ходить нельзя.

Соню в лифт не пустили. И не Марина.

−Вали, ноги тренируй! – сказала Варя в бешенстве. Она совершенно съехала с катушек.

Марина понимала: Варя злилась, что Марина при всех осудила её. И сейчас, Варю, что называется, понесло. Марина прислушалась к себе: её тоже подмывало поглумиться над мелкой, тем более, что свидетелей нет, все уехали на другом лифте, на грузовом

− Да, Соня, игра скоро. А ты самая слабая из нас, − не удержалась и Марина: можно снова позволить поглумиться над мелкой.

К удивлению, Соня вообще не расстроилась, она привыкла уже ходить пешком, резво пошла к дверям, за которыми начиналась лестница. Зашли с Варей в двести седьмой к девчонкам. Варя взяла из холодильника свою сумку. Номер у девчонок какой-то не такой, разве, что холодильник есть. Родной, двести пятый, номер Марине нравился намного больше. В нём было свободнее, чище. А тут – много вещей повсюду. И телек в неудобном месте стоит, у стены. То ли дело у них: завалился на Сонькину кровать и наслаждаешься. А Сонька в углу жмётся, в самом дальнем углу кровати. Разговорились с Дашей. Скорее всего, если турнир всё-таки состоится, им придётся играть на турнире в меньшинстве, у Даши голова и живот прошли, но теперь разболелась нога. Марина с удивлением узнала, что Даша когда-то давно играла лучше Маши и была капитаном. А потом что-то случилось, надломилось, вроде бы трещина в позвонке… Позвоночник – тоже ничего приятного, ещё неизвестно, что хуже: селезёнка или позвоночник…

Марина попросила у Насти телефон, набрала свой городской номер. Мама рассказывала, что бабушка всё сидит в своём Кемерове, в пансионате «Лесная сказка», и когда это кончится неизвестно, а деньги со сберкнижки таят:

− Дорого – жалуется, а сидит. Ой, Маринк! А я на работе в десяти кофтах. Кондиционер в кабинете у Инессы, царство ей небесное, такой мощный − приходится так вот наряжаться, иначе продует. Ты-то как?

Марина ответила, что всё хорошо, что девочки дружные. Что скоро турнир. Марина говорила с мамой не спеша, подробно, всё равно у Насти денег куры не клюют, ей родичи по два косаря на счёт кидают, а интернет всё равно еле-еле тянет – провинция, что ни говори. Но этот подробный разговор с мамой вогнал Марину в тяжёлое состояние. Она вдруг поняла, что дико боится, что дым не закончится вообще никогда. Вдруг этот вонючий парник навсегда?!

− Надо же, − говорила мама. – У вас там ещё реально играть. А у нас тут светопреставление. Пусто как после ядерной войны. Сбежали все. В новостях говорят: леса потушили. И кому верить?

Скоро турнир. Не отменят ли его из-за смога? Дым начинал доставать Марину. Марина лежала ночью и думала: а что если конец света, об этом много девчонки в школе говорили. Ждут его года через два, а он – раз! – и сейчас пришёл… Ещё Марина подумала, что люди стали привыкать к «атмосфере» конца света. Неужели и она, Марина, привыкает? Вспомнился урок Алевтины Ивановны про фэнтези-мир, который может почти ничем не отличаться от реального. Вот вам и новый мир – постоянная дымка. Люди видят друг друга за пять метров. Отсюда сразу другие отношения. То есть, убийцам и ворам просто раздолье. Напал, отобрал, скрылся… Такой вот мир. Интересно: есть книжки про такой мутный, весь в дыму, мир?

Глава тринадцатая. Лифт застрял

Лифты вниз пришли одновременно. Марина, Варя и Соня в грузовой не стали заходить. После треньки Соня выглядела очень усталой: на лбу – слипшаяся чёлка, футболка съехала с одного плеча, обнажив синяк… Жуткий какой-то чёрный синяк. Марина вдруг поняла: это же щипки, их с Варей щипки! Или это она так Соню толкнула, что у неё синяк? Бывают от толчков такие синяки или нет? Соня зашла за Мариной и Варей в маленький лифт… Марина понимала, что надо Соню выгнать, выгнать из лифта – пусть пешком идёт. Но синяк! Марина испугалась. Сама не могла понять чего, но испугалась – какое-то предчувствие…

Вытолкнула Соню Варя, грубо, зло, стала жать кнопку, чтобы двери закрылись. Но Соня поставила ногу в сужающуюся щель, лифт запикал – двери опять открылись. Варя толкнула Соню в плечо – намеренно, постаралась посильнее. У Вари в руке был ключ от номера – Марина поняла: Варя тыкнула Соню ключом. Соня взвизгнула – значит, Варя попала в синяк. Соня толкнула Варю в ответ, тоже сильно, бешено даже, лицо зверское. Варя отступила. Марина возмутилась, выглянула из лифта, стрельнула глазами: никого не было. Марина ткнула ладонью с растопыренными пальцами Соне в лицо, надавила, Соня – отшатнулась:

− Чё не поняла? Игра скоро, ноги тренируй. На пас мой не успеешь.

− Чушка, − почему-то именно это слово процедила Соня и пошла в сторону лестницы.

Марина запрыгнула в лифт, Варя снова нажала на кнопку с двумя сходящимися стрелочками. Лифт поехал, как-то странно заскрежетал, дёрнулся, остановился. Маленький лифт Марине нравился больше грузового: не останавливался по вызову с других этажей, когда ехал вверх.

− Не пойму! Такой звук, – сказала Варя, состроив обыкновенную недоумённую гримасу и качнув головой.

Марина вдруг заметила, что у Вари пропали щёки, что лицо её было уже не круглое, как раньше, а почти овальное, красивое… Это неприятно поразило Марину.

Лифт остановился.

− Да жми ты на девятый, что тут понимать!

− Да жму же! Кнопка горит.

Кнопка с цифрой действительно светилась. Что-то в лифте пикало – значит, на каком-то этаже нажимали кнопку. В соседней шахте скользил грузовой – были слышны писки, звуки остановок, раскрывающихся и закрывающихся дверей…

Марина оцепенела, принюхалась. Было душно. Варя смотрела на Марину, вылупив глаза.

− Чё бычишься-то, дура, кнопки нажимала, вот и сломался.

− Это из-за Сони, − ответила Варя. – Она ногу подставила.

− Да, блин, звони диспетчеру! – заорала Марина. Она почувствовала панику.

Варя нажала кнопку «вызов».

Женский голос ответил сразу:

− Номер три-пять-два. Говорите.

− Мы застряли в лифте, − дрожащим голосом сказала Марина. На Варю она больше не смотрела, но чувствовала, что большие Варины глаза от испуга вылезают из орбит как в ужастиках.

− Адрес!

− Да гостиница, − закричала Марина. – У нас обед сейчас, а мы застряли.

− На первый нажмите.

Марина тыкнула кнопку с цифрой «один»– никакого движения.

− Не получается.

− Ждите бригаду.

Стояли молча. Пять минут, десять. Узкая вытянутая коробчонка, железные стены, железный потолок, лампочка светила уже аварийным светом, еле мерцала. Дышать становилось всё тяжелее. Послышался стук:

− Ей! Что с лифтом? – били на каком-то этаже по дверям.

− Да, блин, где они все? На «вызов» жми давай! – приказала Марина Варе. Она чувствовала, что дышать нечем, что слёзы подкатывают, что не сможет говорить с диспетчером.

Но Варя молчала. Марина резко обернулась: лицо Вари всё было в каплях пота. Она тяжело дышала. Марине захотелось выцарапать Варе глаза – ведь это она забирает драгоценный воздух всей своей тушей. Но Варя вдруг стала медленно закрывать свои выпученные глаза, она боролась, не хотела закрывать, но глаза закрывались сами. Взгляд был отсутствующий. Варя начала сползать по стенке.

Марина судорожно стала жать «вызов».

− Что ещё?

− Девочке плохо стало. Девочка умирает, задыхается.

− Да ждите, − голос обматерил грязно и обидно. – Пешком надо ходить, раз девочки, не бабушки же.

Варю вырвало. Она зашевелилась, пришла в себя. Марина больше не оборачивалась. Ещё пять минут в тошнотной вони показались часом. И ещё неизвестно сколько прошло, время как замерло. У Марины начала кружиться голова. Наконец лифт зашатался, подрыгался, подпрыгнул, поехал, остановился, открыл двери. Варя оттолкнув Марину, выбежала первая. Марина тоже вышла. Первое, что подумала: хорошо, что не стала кричать «Помогите!» как учили на уроке по ОБЖ, сейчас бы не знала, куда от стыда деться.

Соня сидела на полу у номера. Она странно, воинственно посмотрела на Марину. Марина брезгливо забрала у растерянной грязной Вари ключи, открыла дверь.

− Дура. Мы из-за тебя застряли. Ты лифт сломала,– Марина хотела, чтобы Варя пнула Соню, как и тогда, ногами. Но Варя ввалилась в номер, и оттолкнув Марину бросилась в туалет. Её опять рвало.

− Дверь не закрывай! Стул поставь, − орала не своим голосом Марина на Соню. Если открыть окно и входную дверь, то в номере создавалось некое перемещение воздушных масс, жалкое подобие сквозняка.

− Ты мне что ли? – как можно спокойнее, но чуть дрожа, спросила Соня. − Сама всё делай, − отчеканила презрительно, и, прищурившись пошла на Марину: – Отойди от меня. От тебя блевотиной несёт.

Значит, Варя испачкала и её!

«Надо же, − пронеслось у Марины в голове. – Как Соня злится. Освоилась, привыкла, а поначалу как пугалась». Соню не надо сейчас трогать. Они её сами из лифта вытолкнули. Соня ни при чём. Лифт давно скрежетал странно. Соня должна сыграть хорошо турнир. А если опять сейчас её тюкать, точно не сыграет. И так устаёт, видно по ней. Только бы состоялся турнир! Пока нет Маши у Марины появился шанс, его нельзя упускать. Настя по-любому должна стараться теперь. И Соня должна помочь. Обязательно. А уж Варя теперь так будет стараться: ведь, Марина может рассказать всем, как они сидели в лифте. «Как хорошо, − хвалила себя Марина, – что я не стала паниковать, просто стояла и ждала. Варя не поняла, что я испугалась и чуть не расплакалась…» Марина, зажмурившись, залезла на изголовье Сониной кровати, распахнула окно, подставила к двери стул. Стала переодеваться, закинула футболку в ванную к Варе:

− Стирай! И попробуй не отстирать.


За ужином работал телевизор. Потный ведущий (Марина видела, что он – потный) запнулся на слове «Лотарингия», читая новости, так запнулся, что не только Марина, но и Настя, а потом и остальные, обернулись на стену, где висел экран. Дальше ведущий простонал слово «Эльзас» и закончил новость тем, что там тропические дожди затопили всё. Никто не смеялся, все заворожено смотрели на ведущего, рассказывающего про ливневые дожди. Но дальше ведущий стал говорить о красном уровне опасности, и все зашевелились. Новости стали привычными, неинтересными.