— Хорошо. — Послушно закрыла глаза.

Двигатель заурчал, машина тронулась с места, и через секунду сквозь шум послышалось ироничное:

— Спят усталые игрушки, книжки спят…

Не обманул.

Улыбнулась и тут же провалилась в сон.

Глава 26

Приоткрыла глаза, почувствовав, что кто-то тихонечко тормошит меня за плечо.

— Вставай, спящая красавица, — произнес этот кто-то голосом Артема.

Ох… С трудом поняла, где нахожусь. Так хорошо пригрелась на разложенном сидении, что спала сладко и даже, кажется, видела сны. Потянулась. Ой. А почему так темно?

— Я, скорее, Золушка, — пробормотала, поднимаясь. Прямо над лобовым стеклом, опустившись низко-низко, висел блестящий шар луны. В нескольких десятках метров от нас сверкало вывесками какое-то здание. — А мы где? Тём, а который час?

Грин рассмеялся и посмотрел на часы.

— Ровно семь часов с того момента, как ты уснула.

— Что-о? — Выпрямилась, поправила прическу, отдернула юбку. — А что это за здание? Ты куда меня привез?

— В отель. — Продолжая усмехаться, Артем отстегнул ремень безопасности. — За пятьсот километров от дома, но уж извини, не хотелось тебя будить.

— Не поняла… — Уставилась на него, пытаясь понять, шутит или нет.

— Ну… — В общем, я посидел, подумал, порылся в интернете, позвонил Руслану, попросил кое-что проверить по вашей базе…

— Ты о чем?

— Я о том, что нам же нужно как-то подступиться к Андрею. — Он пожал плечами. — Тут либо вычислить крота, либо найти тайник твоего отчима, либо, если не получается зацепиться за настоящее, нужно копнуть в прошлом.

— И?

— И мы приехали в его родной город.

— Боже… — Помассировала виски. — И что ты надеешься здесь найти?

— Единственное, что мне удалось раскопать, это то, что его жена покончила жизнь самоубийством.

— Подожди… — Тряхнула головой, сгоняя остатки сна. — Я что-то слышала в детстве, что у нее было слабое здоровье. Вроде как сердечная недостаточность.

— А вот это уже интересно. — Артем улыбнулся. — Потому что Инна Майская шагнула в окно точно как Валера.

— Что?

Он дернул бровями.

— Не кажется, что вокруг Андрея слишком много самоубийц?

— Слишком. — Кивнула, ощущая прилив необыкновенной бодрости. — И куда мы сейчас направимся?

— Стоп, стоп, стоп. — Гринев рассмеялся, поглядывая на меня, как на школьницу. — Я договорился встретиться с опером, который занимался этим случаем. Но это будет только завтра. Слышишь, капитан? Завтра. И не нужно мне здесь качать головой. Мы никого не станем выдергивать из постели ночью, к тому же мне нужно немного отдохнуть.

— Начинается… — Нахмурилась я.

— Слушай, пока ты дрыхла, никто тебя не трогал. Скажи спасибо, что дал выспаться и всю дорогу слушал твой храп.

Чего?

— Я не храплю!

— Ну, ладно, не храпишь, уговорила. Но сейчас мы идем в отель, высыпаемся, а завтра поедем по делам, хорошо?

— Ла-адно. — Взяла свою сумку и открыла дверь.

— Хорошая девочка. — Послышалось слева.

Хотелось показать ему неприличный жест, но хорошие девочки, и правда, так не делают.

— Ты увез меня так далеко без разрешения, — пробовала ворчать по пути к зданию.

— Когда людей похищают, обычно не спрашивают их желания. — Был ответ.

* * *

Номер оказался просторным, со вкусом обставленным, имелся даже камин. Единственное окно оказалось большим, застекленным в пол, а при ближайшем рассмотрении в нем нашлась и дверь на балкон, откуда открывался потрясающий вид на море.

Приняв ванну, закуталась в мягкий белый халат и вышла.

— Там на столике ужин! — Бросил на ходу Артем, удаляясь в освободившуюся ванную.

— Дождусь тебя, — сказала и улыбнулась, увидев на столе помимо еды бутылку и два наполненных до краев бокала. — А, может, и не дождусь.

Взяла вино, телефон, села на диван перед камином, представив предварительно, что в нем горит огонь, и принялась проверять сообщения. Позвонила маме, та не взяла трубку — явно все еще обижалась. Позвонила Олегу, узнала, как дела на службе. У меня-то выходной, а у оперов свой график (иногда казалось, что они там и вовсе живут). Переговорила с Никой, приняла от нее поздравления с поимкой маньяка. Вытянула ноги и стала составлять план действий.

— Значит, без меня пьянствуешь? — Усмехнулся Артем, оторвав меня от размышлений.

— Присоединяйся, — ответила, сглотнув.

Он стоял практически голый — в одном влажном полотенце на бедрах. И вытирал другим полотенцем волосы. Широкая грудь, узкие бедра, капли воды на смуглых икрах. Ох, такое зрелище не для слабонервных одиноких и голодных женщин, вроде меня.

Вернувшись в ванную, Грин бросил полотенце на сушитель. В голове почему-то больше не тикало: «нужно побежать и развесить его, как следует, чтобы высохло», в висках стучало лишь: «сохранять спокойствие, чтобы не наброситься на него прямо сейчас».

— Ненавижу халаты, — буркнул Артем и потянулся к рубашке, но потом вдруг передумал и просто сел возле меня.

— Меня можешь не стесняться, — улыбнулась, пожала плечами и подала ему бокал.

Подкатила ближе столик с ужином.

— А почему я должен стесняться? — Артем отпил вина, поставил бокал и взял вилку.

— Я… — Щеки покрылись румянцем. — Я про…

Скользнула взглядом по его плечам.

— Про мои ожоги, что ли? — Спросил так обыденно, но в глазах все равно промелькнул едва заметный горестный огонек.

— Да. — Кивнула, принимаясь за ужин. — Ты ведь мне ничего не рассказывал. Про это, про все… Все время вместе, а я ничего про тебя не знаю.

С минуту мы ели молча. Ему явно не хотелось обсуждать это за едой.

— У меня была своя фирма, я занимался цветными металлами. — Наконец, сказал он. — Однажды выступил посредником в покупке вагона алюминия. Груз выехал из Душанбе, почти доехал до нас и вдруг потерялся. Половина денег ушла поставщику, меня начали прессовать с обеих сторон очень серьезные люди. Я тогда был совершенно уверен в том, кто это сделал: наш мэр незадолго до этого предлагал мне кое-какие незаконные схемы. Только его люди могли быть в этом замешаны. Пошел к своему дядьке, рассказал все. Тот не то чтобы мне не поверил, просто отказал, ссылаясь на ваши эти вечные «нет доказательств», «как я могу» и прочее.

— Иван Дмитриевич?

— Да. Ну, и я, дурак, решил идти прямо к мэру. — Артем покачал головой. — Сказал, что все знаю. Что он перехватил мой груз, что все расскажу. Тот начал угрожать мне, мы сцепились. В этот же вечер, когда я приехал домой, заметил дальше по улице припаркованный тонированный джип. Переоделся, вышел на пробежку, а когда пробегал мимо, заметил на заднем стекле наклейку — «зайчик-плейбой», точно такая же была у подручного главы города. — Грин не смотрел мне в глаза, глядел перед собой, время от времени хмурясь. — Думал, они за мной просто следят, но все оказалось еще хуже: ночью мой дом подожгли. Потом больница, кома. Как только очнулся, мой приятель, Серега Киселев, предложил оплатить мой долг. Согласился, отдал ему за это свою фирму. Потом был год реабилитации, а затем, после внезапной смерти матери, мне захотелось вернуться в город, чтобы отомстить. На страховку открыл газету, выкупил типографию. Что дальше? Не знаю. — Он улыбнулся. — Есть какая-то потребность в поисках правды. Может, открыть частное агентство, как у моего двоюродного брата Лехи в Самаре? Только, потяну ли.

Я отложила приборы и глотнула вина.

— Вот откуда шрамы на спине…

— Да. Меня в ту ночь разбудил лай Джея. Я проснулся, мог бы выскочить в окно, но пришлось ломать дверь, чтобы спасти пса. А огонь… вещь такая коварная… Всего лишь будто чиркнул по спине. Секунда в объятиях пламени. Я даже ладом ничего не понял, не почувствовал, не знал, как сильно это изменит мою жизнь. — Артем начал есть быстрее, словно заедая самые тяжелые воспоминания. Почти не жевал, вскипая изнутри. — Сам доехал до травматологии, сам дошел до палаты — болевой шок. Думал, отлежусь недельку, и все пройдет. Как же сильно ошибался… За меня здесь врачи отказались взяться. Несколько дней просто перевязывали, снимали кожу лоскутами в попытках «оценить глубину ожогов». Помню, был тогда еще в здравом уме, периодически шутил, но тело постепенно слабело, и приходило понимание того, что дело плохо.

Коснулась его плеча, заставив вздрогнуть.

— Боже…

— Потом за мной прислали с Ростова реанимобиль. Всю дорогу меня сопровождали жуткие галлюцинации: огромные монстры, умершие люди, хихикающие старушки, девочки словно из фильмов ужасов. Сепсис. Заражение крови. Оно и показывало мне эти чудесные «картинки». Я ничего уже не понимал, заговаривался, потом мое тело перестало мне подчиняться. Помню, положили меня на кровать-сетку, чтобы мог испражняться под себя, и легче было убирать. Маму не пускали, сказали, что не жилец, но она все бросила и приехала, чтобы ухаживать. У меня уже были корки под окровавленной простыней, руки привязывали, чтоб не дергался. Я тогда смеялся, чтобы ее ободрить, рассказывал про монстров, а она сдерживала слезы, чтобы меня не пугать. После операции была кома, затем еще какое-то время валялся овощем, затем еще операция. Я уже даже привык к видениям и зеленым человечкам, которых видел чаще своих родственников.

Потом были новые чистки и удаления омертвевшей кожи. Через несколько дней начал есть и пить, но постоянно орал ночами, не давая матери спать. Не понимал, где сон, где явь, где ночь, а где день. Галлюцинации не отступали, они выматывали, меня в них реально убивали, травили, душили, мучали. Монстры предлагали мне на выбор муки или смерть. И я всегда выбирал смерть. Но у меня даже не было сил, чтобы встать и подойти к окну, чтобы покончить жизнь самоубийством. Моральное истощение, постоянно едущая крыша, слезы… Во всем этом ужасе мне не давала умереть лишь улыбка матери. Она встречала меня после каждой операции, когда приходил в себя после наркоза, после каждой обработки и процедуры ее забота дарила мне новые силы.