Эмма Скотт - Свет между нами

Потому что я – его бесконечные возможности.

Отражающаяся в зеркале девушка мило покраснела.

– Ты ищешь беды на свою голову, – сказала я ей. – Снова.

Но она не слушала меня.

* * *

Мы встретились всей компанией в баре «Джин Палас» в Ист-Виллидж. Шикарный фасад заведения сиял в наступающей ночи золотой отделкой на черном ониксе. Регина, Майк, Фелиция, Мелани и Саша уже сидели в верхнем ряду, находившемся на помосте и огибавшем одну сторону бара. Я поднялась к ним, и Регина с Мелани подвинулись, чтобы я села между ними.

– Ну? – ринулась в бой Регина, стоило Майку сунуть мне в руку джин с тоником, фирменный напиток бара. – Как прошло прослушивание в филармонии?

– Эм… я не прошла его, – ответила я, радуясь тому, что мы все сидим бок о бок. Регина не поймает меня на лжи, но один взгляд Мелани, и меня раскусят. – Но это не страшно, – поспешила добавить я. – Я не была готова на все сто процентов, – и это еще мягко сказано.

Регина торжественно подняла бокал для тоста:

– Пятерку за усилия, Конрой. Мы рады, что ты снова в деле. Эти олухи из филармонии не знают, что потеряли.

– Угу, – я сделала большой глоток джин-тоника и почувствовала на своей руке ладонь.

– Хей, – голос Мелани был необычайно мягок, что для нее совершенно не характерно. – Я горжусь тобой. Знаю, тебе нелегко это далось.

– Да…

– Но как все было? Что ты сыграла? Нервничала?

Мелани я лгать не могла. Наша дружба не терпела лжи.

– Я не хочу сейчас об этом говорить.

– Конечно, конечно. Выпей, расслабься. Отпразднуй свой первый шаг по дороге к скрипичным концертам. Пусть она поскорее уведет тебя от личного ассистирования.

Слабо улыбнувшись, я сделала еще один долгий глоток. Очень долгий.

Ребята обсуждали оркестры, в которых играли или хотели получить место. Регина завела разговор о своей музыкальной вечеринке, до которой, и она мне об этом частенько напоминала, оставалась всего неделя.

Пришло мое время идти за выпивкой для всех. Я попросила Мелани пойти со мной и помочь мне, и пока мы ждали своей очереди у сверкающей барной стойки, призналась во лжи.

– Я не ходила на прослушивание, – выпалила я как на духу.

Лицо Мелани исказилось от волнения.

– О, милая, все до сих пор так плохо?

– Все еще хуже. Я не струсила и не облажалась, Мел… – я вцепилась в руку подруги. – Я забыла. Совершенно забыла об этом.

Волнение на ее лице сменилось замешательством, брови сошлись под густой темной челкой.

– Ты… забыла? Добилась прослушивания в Нью-Йоркский филармонический оркестр и забыла на него пойти?

– Я практикуюсь каждый день, – сказала я, – но не понимаю, для чего. Я делаю это механически и бесцельно. Я не нахожу в этом радости. Ты ведь получаешь радость от игры? Ты играешь не ради денег или славы, а потому что если не будешь этого делать, то разум взорвется? Ты знаешь, как это происходит. У меня тоже так было, но я больше не чувствую этого и не знаю, как вернуть себе это ощущение.

Мелани слушала мое признание в шумящей вокруг толпе.

– Дело в Ное, да? – сузила она глаза.

– Что? Нет! Это не его вина. Я даже не думала об этом прослушивании, Мел. Совершенно о нем забыла. Не из-за того, что Ной слишком требователен и отнимает все мое время. Поверь, если бы он знал об этом прослушивании, то сам бы пинком отправил меня на него.

– Ему необязательно отнимать у тебя время, чтобы мешать. Он занял не все твое время, а все твои мысли.

Этого я отрицать не могла. И, наверное, ответ был написан у меня на лице.

– Боже, – охнула подруга. – Ты в него влюбилась? Он засранец!

Два парня, стоявшие перед нами, обернулись с ухмылками.

– Нечего пялиться, двигайтесь давайте, – шикнула на них Мелани и перевела взгляд на меня. – Или нет?

– Только не в отношении меня. В отношении себя – возможно, что сказывается и на других. Не знаю. Он твердит, что недостоин меня.

– Может, тебе стоит прислушаться?

Мне вспомнился напечатанный текст, найденный мною в кабинете Ноя.

– Может, но у меня противоречивые мысли по этому поводу. Я не понимаю, говорит ли он так, потому что я ему небезразлична и он пытается меня защитить, или все его слова – ложь. Вариация на тему «дело не в тебе, а во мне».

Очередь сдвинулась вперед. По моему прошлому опыту работы за барной стойкой бармен обратит на нас внимание не ранее чем обслужит еще трех человек.

– В любом случае, это неважно, – продолжила я. – Ной – глубокомыслящий человек. И умный. Еще он нежный и чуткий, чего другие не видят. Да и вряд ли он сам осознает эти черты своего характера. Он обладает даром красноречия и беспокоится о других. Если бы он примирился со своей слепотой и научился жить с ней… У него был бы шанс, – возможно, у нас был бы шанс.

Мелани смотрела на меня, поджав губы.

– Что?

– Черт, ты по уши влюбилась.

– Знаю, – простонала я. – Если уж я влюбляюсь, то теряю от любви голову. Ничего не могу с собой поделать. Даже если знаю, что, упав, разобьюсь на миллион осколков, – я вздохнула, но губы сами собой изогнулись в легкой улыбке. – Никогда не делаю ничего наполовину.

– Что?

– Ничего.

– Слушай, я не знаю, что происходит между тобой и Лейком, но ты уже недели сидишь взаперти в этом таунхаусе. Какой бы у вас там ни был договор, ты должна вернуться в игру. Приходи на вечеринку Регины. Вместе с ним, если хочешь, но приходи. Побудь среди своих и просто… напитайся музыкой. Хорошо?

– Хорошо. Обещаю прийти.

– Да, да, – грустно рассмеялась подруга. – Постарайся об этом не забыть. Кстати, я знаю, как разрешить твое замешательство в отношении Лейка.

– Да что ты? – скрестила я руки на груди.

– Ага. Есть одно волшебное средство. Каждый раз срабатывает, представляешь? – Мелани наклонилась ко мне. – Поговори с ним.

* * *

Легкость и расслабленность пятничного вечера, вместе с двумя выпитыми джин-тониками, начали испаряться по дороге домой. Я не боялась говорить с Ноем, я просто не осознавала необходимости этого. Мои чувства к нему походили на растрепанный клубок, но отрицать их существование я больше не могла. Своим признанием Мелани я словно дала призраку обрести плоть и кровь. Но чем ближе поезд подъезжал к моей станции, тем сильнее живот сводило от нервозности.

Почти бегом поднявшись по ступенькам крыльца, я сунула ключ в замочную скважину, однако дверь сразу подалась. Она уже была открыта, а я всегда ее запираю. Всегда.

Я вошла внутрь и закрыла дверь за собой. В доме было темно, но Ною свет не нужен, поэтому он не стал бы его включать. И это успокоило бы меня, если бы в доме не стояла мертвая тишина.

– Ной?

Такое ощущение, будто я позвала в пустоту. Не последовало ни ответа, ни шороха. Ни скрипа паркета, ни музыки, ни шагов. Ничего.

Я бросила сумочку и кофту на кровать в своей комнате и поднялась на второй этаж. Пусто и темно. Я включила свет возле лестницы. Ничего. «Ты паникуешь безо всякой на то причины. Он наверху, как обычно, читает или спит». Но по коже бегали мурашки, а нервы были натянуты до предела, и на этот раз от тревоги. Что-то не так. Я это чувствовала.

Я поспешила на третий этаж.

– Ной? – позвала я у двери хозяйской спальни.

Тишина.

Я толкнула дверь. Постель пустовала, как и кресло у окна. Я кинулась в комнату, затем в ванную, потом заглянула в обе гардеробные. Пусто.

– Не паникуй, – велела себе. – Только не паникуй.

Я выбежала в коридор. Проверила тренажерный зал, гостевую спальню и туалет. Я обыскала даже шкафы, но нигде не нашла Лейка.

– Ной? Ты где?

Я торопливо спустилась на второй этаж и направилась в гостиную у кухни, которую не видно с лестницы. Я молила о том, чтобы Ной уснул на диване, но там его тоже не оказалось. Я заглянула в неиспользуемую столовую, в бельевой шкаф, в ванную, даже в кухонную кладовку. Каждый раз, как мои поиски заканчивались ничем, сердце стучало быстрее и громче.

– Ной! Это не смешно!

И снова тишина.

Я сбежала на первый этаж и обыскала все там: вдруг Ной тихо спустился вниз, пока я была наверху, или решил подышать свежим воздухом на заднем дворе? Первый этаж тоже был пуст, а дверь, ведущая на задний двор, заперта.

Мой объятый ужасом разум более не мог отрицать очевидного.

Ной ушел.