Кивнув, я вышла из машины, жалея, что не надела нечто более подобающего, нежели мое будничное платье с сандалиями. «Тиару, к примеру, или меховой шарф с лисьей головой», – посмеялась я сама над собой.

Мужчины катили чемоданы, свободной рукой Ной держал мою ладонь. Его лицо было напряженным, и я решила, что из нас двоих кто-то должен перестать нервничать и взять себя в руки. И несомненно, это должна быть я. Мне просто не по себе, а Ноя терзают сожаления и тоска. Я чмокнула его в щеку.

– Я здесь ради тебя.

Черты его лица смягчились, взгляд скользнул ко мне.

– И только благодаря тебе я переживу эти выходные.

Люсьен провел нас по вымощенной камнем дорожке и открыл одну из двух кованых стеклянных дверей. Я последовала за ним, Ной – за мной. Мы вошли в фойе с белыми стенами и паркетом карамельного цвета.

У основания винтовой лестницы напряженно застыли мистер и миссис Лейк. Видимо, они решили встретить сына здесь, а не на крыльце, чтобы не показать своего нетерпения. Оба были седоволосы и одеты так, словно только что вернулись с клубного бранча. Что, кстати, вполне возможно. Они сильно волновались, но пытались скрыть это за манерами, которые моя мама называет «хорошим воспитанием».

Виктория Лейк сжимала в пальцах висевший на шее золотой кулон, а Грейсон Лейк покачивался на пятках, держа руки в карманах. Как только их сын пересек порог, в глазах миссис Лейк блеснули слезы, и она направилась к нему – медленно, словно бредя в воде.

– Ной, – сказала она. – Мне хотелось бы тебя обнять.

– Хорошо, мам, – хрипло отозвался он и отпустил мою руку.

Я отступила, и миссис Лейк осторожно обняла сына за шею. Когда же он обнял ее в ответ – сначала нерешительно, а потом крепко, – у нее вырвался звук, от которого и у меня заслезились глаза.

– Ты замечательно выглядишь, – произнесла миссис Лейк, отстранившись от Ноя на расстояние вытянутой руки. – Правда, он выглядит здоровым и сильным? Грейсон?

Мистер Лейк пошел к нам.

– Сын.

Ной, видимо, знал, чего от него ждут, и вытянул руку вперед.

– Привет, пап.

Мистер Лейк притянул Ноя к себе и тоже обнял, что удивило их обоих. Растроганная, я вцепилась в руку Люсьена. Похожие эмоции у меня вызывали популярные в интернете видеоролики, в которых чувствительной леди говорили, что она скоро станет бабушкой, или военнослужащий радовал свою мать внезапным приездом. Такие мгновения всегда трогали меня за душу, в сейчас подобное происходило прямо на моих глазах и отзывалось в сердце в миллион раз сильнее. Когда с любимым человеком случается что-то чудесное, это неизменно вызывает безумную радость.

Миссис Лейк повернулась ко мне.

– А ты, должно быть, Шарлотта, – она обвила меня руками, заключая в облако дорогой ткани и парфюма. Ее объятия были теплыми и радушными. – Я очень рада познакомиться с тобой. Мы обязательно посидим с тобой и поболтаем, только ты и я.

Миссис Лейк произносила слова неспешно и отстраненно, но ее глаза говорили больше любых слов. Ей, конечно же, хотелось поговорить со мной о сыне, но она не могла сказать этого вслух, не смутив его.

Ее муж оказался менее сдержан.

– Отличная работа, мисс Конрой, – пожал он мне руку.

– Пап, – покачал головой Ной.

– Ты же здесь, разве нет? – Грейсон Лейк улыбнулся мне сверху вниз. Он был так же высок, как сын. Они все были такими. Люсьен, и тот возвышался надо мной. Мистер Лейк коснулся моей руки. – Кое-кто заслуживает похвалы.

– О нет, я не… – я пробормотала что-то невнятное даже для самой себя, щеки пылали.

Мне на помощь с непринужденной легкостью пришла миссис Лейк:

– Шарлотта, давай поселим тебя в западном крыле… Ох. Или лучше тебе расположиться поближе к Ною? Мы можем разместить тебя в соседней с ним комнате.

– Посели их в одной комнате, мама, – раздался голос сверху. – В конце концов, они пара.

Я подняла взгляд и увидела спускающуюся по лестнице молодую женщину. Она напоминала дебютантку перед презентацией, только в шортах и шелковой блузке. Ава была точной копией Ноя и его красоты, только в женском обличье: высокая, черноволосая, с такими же потрясающими ореховыми глазами. Близнецы. Не просто брат с сестрой, а близнецы.

– Я Ава, – женщина протянула мне руку. – А ты, должно быть, Шарлотта. Я наслышана о тебе от Люсьена. Очень рада знакомству.

Слегка ошеломленная, я пожала ее руку. В одном мизинце Авы Лейк было больше самообладания, выдержки и уверенности, чем во всем моем теле. «Если я не на сцене, – посетила меня внезапная мысль. – На сцене я полна власти и силы…» Сердце кольнуло при воспоминании о потерянной скрипке, но я выдавила улыбку.

– Взаимно.

– Как это, они пара? – спросила миссис Лейк, глядя на сына. – Это правда?

– Я видела, как они вошли, – объяснила Ава и встала перед братом. – Классные очки.

– По-прежнему ябедничаешь? – угрюмо проворчал Ной.

Ава разглядывала брата сияющими глазами.

– Да, и если верить всеобщей истории, то тебе позволят разделить комнату со своей девушкой, потому что ты мужчина. Когда я в последний раз привела сюда парня, папа хотел отправить его в гостиницу.

Ной ухмыльнулся.

– У тебя есть парень? Или так ты называешь свою работу?

Ава не ответила. Она вздохнула, прильнув к груди брата. Ной поднял взгляд к потолку, а потом обнял сестру в ответ.

– Я так… счастлива, – Виктория прижала руки к груди. – Так счастлива. Давайте перейдем на террасу. Сегодня великолепный день и Рамона приготовила вкуснейший лимонад.

Последовал неловкий момент. Все переминались, не зная, что делать. Лейки хотели помочь Ною, но каждый медлил в сомнениях. Я проскользнула между тремя высокими людьми и предложила Ною свою руку. Он принял ее с тихим облегченным вздохом, который слышала только я, и разложил белую трость: запасную, так как первую мы потеряли прошлым вечером.

В голове не укладывалось, что всего лишь несколько часов назад мы стояли на темной улице, боясь за свои жизни, а теперь находились в залитой светом, просторной и богатой резиденции Лейков.

Люсьен шел первым, и хотя Лейки были слишком воспитаны, чтобы разглядывать нас с Ноем, они часто оборачивались, сверкая улыбками. Миссис Лейк не могла наглядеться на сына, она наслаждалась каждым мгновением, наблюдая за тем, как он идет по дому с тростью. На ее лице поочередно отражались гордость, радость и печаль.

Дом напоминал нескончаемый лабиринт из элегантно обставленных комнат. Мы достигли кухни (одной из двух, как мне сказали), которая словно сошла со страниц каталога или телешоу о доме и саде. О виде, открывавшемся из окон этой обители кварцевых стоек и стальной техники, простые смертные могли только мечтать.

Люсьен распахнул французские двери и вывел нас на террасу, затененную виноградными лозами. Вокруг стола, на котором уже стоял лимонад с шестью стаканами, располагались глубокие кресла и диванчики темно-серебристого цвета с голубыми подушками. В Монтане такой красоты у нас нет даже в гостиной. Я подвела Ноя к диванчику и села слева от него, уставившись на вторую зону отдыха возле ка- мина.

Потом перевела свой ошеломленный взгляд вперед, на поблескивающий бассейн, сады, газоны и теннисный корт. Все это было окружено деревьями, точно стенами. Я подозревала, что забор, отделяющий особняк Лейков от не менее впечатляющих соседей, все же есть, только скрывается за живописным буйством зелени.

– Знаю, о чем ты думаешь, – Ава села рядом со мной. – Где ров?

– О нет, – рассмеялась я. – Тут красиво. Просто мечта наяву.

– Люсьен говорит, что ты родом из Монтаны, – заметила миссис Лейк. – Я слышала, там не менее потрясающие виды, – видимо, осознав, что сказала, она деликатно прокашлялась, наблюдая за сыном.

Я искала слова для ответа, но Люсьен спас ситуацию всего одним словом:

– Лимонада? – он разлил напиток и сел с нами за стол. Лейки явно считали его практически членом своей семьи.

– Ты будешь пить? – спросила я притихшего Ноя.

Он кивнул, и я потянулась за стаканом.

– На двенадцать часов от тебя, – шепнула ему.

Ной правой рукой взял стакан, а левой нашел мою ладонь. Наши пальцы переплелись, что немедленно вызвало сияющие улыбки у его родителей и Люсьена. Ава глядела на нас несколько настороженно: не хмурилась, но и не улыбалась.

Миссис Лейк завела непринужденный разговор и поинтересовалась тем, какая в Нью-Йорке погода и комфортно ли мне проживать в таунхаусе. В воздухе висели сотни незаданных вопросов, и мистер Лейк, похоже, не желал больше сдерживаться. Ной сказал, что его отец частично отошел от дел, но решительность и дерзость, являвшиеся его отличительными чертами в те дни, когда он активно занимался финансовыми операциями, остались при нем.

– Как вам это удалось, мисс Конрой?

– Что именно?

– Как вы приручили нашего сына? Люсьен сказал, вы играете на скрипке. Это музыка укротила дикого зверя?

– Боже, пап, – пробормотал Ной.

– Мне этот вопрос кажется вполне уместным. Особенно учитывая то, чем закончился наш с тобой последний разговор. Я думал, этот день никогда не наступит. Все так думали, но вот ты здесь, – Мистер Лейк одарил меня улыбкой. – Мы в неоплаченном долгу перед вами, мисс Конрой.

– О нет, – поспешно возразила я. – Я просто выполняла свою работу. Ной сам…

– Нет, – вскинул голову Ной. – Папа прав. Если бы не Шарлотта, меня бы здесь не было, и если вы хотите осыпать ее комплиментами за то, что она выдержала мое отвратительное поведение, я только «за». Она это заслуживает. Раз мы заговорили об этом в открытую, то я официально готов попросить прощения перед всеми вами за то, что последние полгода вел себя как последний засранец. Я приношу свои извинения и надеюсь, что вы сможете их принять.

Последовало короткое молчание, во время которого все избегали смотреть друг на друга. Тихие аплодисменты Авы нарушили его.

– Это было прекрасно. Правда. Так эмоционально… Я даже прослезилась.