– Это точно, – и тут посмотрел виновато.

– Что ты думаешь делать?

Пожал плечами.

– Честно? Не знаю. Я запутался окончательно. И с тобой расстаться, кажется чем-то странным, невероятным. И с ней я чувствую себя совсем по-другому…

«Как рыцарь в сверкающих доспехах. Комплекс спасателя».

– Несу бред какой-то. Зачем я тебе это говорю?

– Мы же договорились? Так? – налила себе чаю, ему тоже, опять присела напротив.

– Я рад лишь одному, что мы можем спокойно поговорить. Потому что одному мне не разобраться. Ты знаешь, месяц назад я зашел в ювелирный магазин и долго стоял там столбом, пока девушка за стойкой не докричалась до меня. Выбирал, выбирал и купил ей обручальное кольцо.

Сердце сжали ледяной рукой. Да, я испытывала небольшое облегчение, что все само собой разрешилось. Но это было моей сокровенной мечтой – получить от него обручальное кольцо. На глаза навернулись слезы, чашка чуть не выскользнула из рук. Сколько не играй с благородство, а было безмерно обидно и больно.

– Прости.

– Ничего. Подарил?

– Нет. Оно так и лежит у меня в бардачке. Не знаю, почему так и не сделал этого.

С силой поставила чашку на стол, звякнула вся посуда, через край вылилось немного темно-коричневой жидкости.

– Потому что трусливая скотина! – вскинула руку, предупреждая его возражения. – Я имею полное право говорить тебе такие вещи. Как друг. Как женщина, что чертову прорву времени сидела и ждала тебя.

– Это было вынужденно. Теперь ты все знаешь. Я не мог подвергать тебя опасности, – теперь он поднял руку, когда увидел мои шевелящиеся губы, невысказанные слова так и рвались наружу. – Я послушал и моя очередь говорить. Признаю, сначала я не думал о тебе серьезно. Но те пять месяцев все перевернули. Я задумался, что же могу тебе предложить. Почти ничего.

– Себя, черт возьми!

– С милым рай в шалаше. Слышали. Но дело даже не в этом. Я увяз по самые уши. Я имею в виду не шальных парней, с которыми общался, а высоких чинов, что обделывали свои делишки. Я был в курсе этого. И просто так уйти, мне никто бы не дал. Пока был нужен, был в деле, то находился в относительной безопасности. Меня бы слили, как Славку.

– Что?

– Мне шепнули очень настойчиво после похорон. Что, если я не хочу для своих родных такой же участи, то лучше сидеть тихо и не дергаться. Моя мать не причем. Про тебя еще прознали откуда-то. Я согласился на все. Посидел немного. А когда вернулся, застал у тебя этого дядечку без штанов. Я бы его убил, но что-то удержало.

– Не знаю, что сказать. Все это ужасно. Но оправдываться глупо.

– Ничего не говори. Все, что было, то прошло.

– Да, прошло. И ты поменял свое мнение обо мне?

– Нет. Бесился, ревновал, скрывать не стану. Но и тебя постарался понять. Хоть не сразу получилось. Просто…

– Просто. Понятно.

Уставилась на свои руки. Какая усмешка судьбы.

– Но ведь не все время, же над тобой довлели?

– Нет. Все устаканилось более или менее, я уволился. Решил, что можно вздохнуть свободно. Как получил сообщение от бывшего коллеги с просьбой приехать. Но, когда добрался до места, узнал, что он мертв. Умирал долго. Убийцу не нашли.

– Ты сразу догадался?

– Нет. Только после третьего убийства. Не мог сначала поверить.

– Понимаю.

Он еще раз крутанул телефон.

– Я не мог так тебя подставить. Ты ведь ни в чем не виновата. И разобраться надо было.

– Бла-бла-бла. У тебя комплекс сверхответственности, друг мой сердечный. Невозможно за все в этой жизни быть в ответе.

– Знаю, но…

– Без «но». То, что было, то прошло. И должно послужить нам обоим хорошим уроком. Не теряй времени на глупые размышления о том, как же будет лучше. Просто делай, что хочешь. Жизнь одна. Ты уже потратил много времени на них. И что? Много ли я была с тобой счастлива? Ты меня спросил?

Герман замер, не поднимая глаз, что-то обдумывая. Потом решился, посмотрел на меня. Я же сидела и смотрела на него все время в упор.

– А ты не была со мной счастлива?

Помотала головой.

– Конечно, была. Я была до одурения, полного поглупения и умопомрачения счастлива. Мало кто из женщин может похвастаться такими воспоминаниями. Но не каждой женщине хочется испытать подобное. Мне кажется Олененок… Тьфу, ты! Как ее по-человечески зовут?

– Оля.

– Думаю Оля совсем другого склада характера и ей ближе более традиционные отношения. Что-то иное она не приемлет. Я ведь права?

Он кивнул.

– Ты совершенно права, как ни странно. Вы же не знакомы. У вас есть что-то общее, но в, то, же время вы абсолютно разные.

– Понятное дело, что разные.

– И она младше меня.

– Я тоже младше тебя. И что такого? На сколько, кстати, всегда, хотела узнать?

– На девять лет.

– Немного. Хорошая цифра. А она на сколько?

Маетно посмотрел на меня, вроде как не надо соль на рану сыпать. Какой нежный оказывается.

– Не тушуйся. Сорок один для мужчины это не возраст. Так сказать детство только закончилось.

– Смешно. Ей двадцать семь. Вокруг нее на работе и не на работе куча молодых, пробивных парней более походящих по возрасту, по интересам, образу жизни.

– И что? У тебя множество преимуществ перед ними. В первую очередь бездна обаяния. Жизненный опыт и не только жизненный, не будем краснеть и скажем об этом, что немало важно. Легкий налет риска в глазах, а на женщин я тебе скажу, это действует очень сильно. Теперь вот появилась стабильность и спокойствие. Старая жизнь окончена.

Герман слушал, внимательно наблюдая за мной. И в конце моей речи расхохотался.

– Я такой лопух.

– С чего вдруг такие мысли?

– Сижу и думаю. Вот я тебе поверяю сокровенные тайны о другой женщине. Не просто женщине, с которой сплю, а которой купил кольцо. А ты довольно так спокойно их слушаешь. Еще и утешаешь меня, подбадриваешь. Другая бы на твоем месте уже разбила бы об мою голову все тарелки или угостила сковородой и выгнала поганой метлой.

– И что же ты надумал?

– Что ты сама не знала, как меня спровадить, а тут такой удобный сценарий. У меня другая и ты даже можешь еще претензии предъявить.

Лихо улыбнулась. Придется признаваться, раз догадался. Надо было умерить свое благородство и, правда разбить пару тарелок и усладить слух соседей звуками скандала. Никогда этого не умела, значит не стоит и начинать.

– Прав. Надеюсь, не обиделся?

– И, да и нет. Невозможно все в одну секунду перечеркнуть. Немного обидно. Но с другой стороны испытываю огромное облегчение, что не нанес тебе еще одну рану. Или травму.

– Нет, никаких ран и травм.

– Не верится. Можно мне тебя обнять?

– Можно.

Мы постояли посреди кухни, сжимая друг друга в объятиях. Понимая, что определенная веха наших жизней закончилась. Дорожки расходятся. Остается только посмотреть, что же там было, и пойти дальше, не оглядываясь. Возможно, что уже никогда не увидимся.

– Ты справишься одна?

– Справлюсь. У меня же нет никаких серьезных травм.

– Я не о том. Но хорошо. Жаль, что у меня никогда не было твоей фотографии.

– Ни к чему. Тем более теперь. Не дай Бог, если Оля найдет случайно. Как ты ей объяснишь?

Сильнее сжал, прощаясь.

– Ты права. Если вдруг когда-нибудь тебе понадобится помощь, то знай, ты всегда можешь ко мне обратиться.

Я отошла от него, собрала чашки, тарелки со стола.

– Это тоже ни к чему. Я хочу перелистнуть страницу и все. Новая глава. Тебе советую поступить так же. Но спасибо за предложение. За помощью мне есть к кому обратиться.

Кивнул и ушел в комнату. Слышно было, как он возится, собирая вещи. Слушала с замиранием сердца. Все происходило будто во сне. Остановился в дверях со спортивной сумкой.

– Прощай.

– Прощай.

Когда хлопнула дверь по телу прошла дрожь. Господи, неужели, в самом деле, ушел навсегда? Неужели не надо ждать больше, тосковать, надеяться, каждый раз после его приезда давать себе слово, что начну жизнь сначала, какой-то вечный понедельник. А потом понимать, что все равно жду, хоть бы и маленькой частью сознания, но жду. Корю себя, ругаю, но повторяю одно и то же.

Сейчас по-другому. Сейчас на самом деле новая жизнь. Что-то изменилось во мне. Не знаю что. Но мне это нравится, надо привыкать. Неуверенно улыбнулась. Привыкнем.

Домыла посуду, прошлась по комнатам. Пора затеять уборку. Кряхтя, вытащила тряпки и ведро. Уберем не только из сознания лишнее, но и с некоторых поверхностей в доме. Это всегда мне помогало изгнать из головы упаднические мысли, сосредоточится, если было нужно, либо отвлечься. Пространство будто очищается вместе с тобой, становится больше места, воздуха.

Мурлыкая какую-то веселую песенку себе под нос, исполнителя уже не помню, домыла полы. Взглянув на результат своих трудов, довольно улыбнулась и лихо, закинув тряпку в ведро, громко запела:

– «Растяни меха, гармошка,

Эх, играй-наяривай,

Пой частушки, бабка Ежка,

Пой, не разговаривай.

Я была навеселе

И летала на метле,

Хоть сама не верю я

В эти суеверия…»


Хлопнула входная дверь, послышались быстрые, торопливые шаги и на кухню влетел Димка, волосы растрепаны, на лбу испарина. Торопился к обеду сразу видно. Оглядев родителей, меня, заглянул в кастрюлю посмотреть, что же за вкуснятина на сегодня его ожидает. Мама выглядела как-то странно, даже не сказала ничего про волосы и не снятую куртку.

Вспомнив про вежливость, спохватился.

– Здравствуйте, тетя Света.

– Привет, сорванец.

– Пельмени! Это круто. Я жуть, как проголодался. А скоро уже будет готово?

– Скоро. Не голоси так.

Люба очнулась и придирчиво осмотрела отрока.

– Сначала в ванную мыться. Ты же по уши в грязи.

– Хорошо, хорошо. Уже ушел.

Подхватив из плетенки круглую печенку, улетел.

Подружка перевела свой тяжелый взгляд на меня, посверлила немного – что собственно мало смутило, сколько я их перевидала взглядов ее этих, тоже подхватила печенку и увлеченно зажевала – потом повернулась к мужу.