– Встречный вопрос. Почему вы просиживаете днями в парке вместо того, чтобы своей семьей заниматься?

Теперь он поднял брови. Как-то грубовато вышло.

– Залез не в свое дело. Прошу прощения.

Вздохнула и поставила чайник на плиту.

– Садитесь чаю попьем с печеньем. Я тоже не хотела не в свое дело залезать.

– Я из чисто практической стороны дела. Хотел узнать, нужна ли помощь?

– Мы вполне справляемся вдвоем.

– Это хорошо.

Я засмеялась и протянула руку через стол.

– Мы же даже не познакомились. Меня Светлана зовут.

– Михаил. Живу один и вполне справляюсь один.

– Очень смешно.

– Не очень. Вы замужем? – пристроился все же обратно за стол.

– Нет.

– А были?

– Была. Давно. А вы?

– Разведен. Тоже давно. Давай на ты?

– Давай.

Помешал ложечкой в чашке. Видно, что хочет спросить. Но не решается.

– Спрашивай, не мучайся.

– А отец как же? Не помогает?

– Ну, как-то так. Сколько у нас в стране матерей-одиночек? Не знаешь статистику?

Михаил потеряно посмотрел на меня от такой смены темы разговора.

– Не обращай внимания. Это отголоски профессии. Сразу же запутать собеседника вопросами и сбить с толку.

– А кто ты по профессии?

– Журналист.

– Ух, ты! Интересно.

– Очень. А ты?

– Я бывший военный. Сейчас на пенсии. Пока отдыхаю, но уже надоело.

– Это правильно. Надо чем-то заниматься, чтобы не закостенеть.

– И все же. Отец, что совсем не участвует в жизни своих детей?

– Нет. Он даже не знает об их существовании. А ты, что борец за справедливость? Хотел взыскать с него алименты?

Он нахмурился, услышав неприкрытый сарказм в моем голосе.

– Не борец, но поспособствовать бы мог.

– Не стоит.

– Считаешь это правильно?

«Как странно, почему я говорю с ним на эту тему?».

– Почему я с тобой, совершенно незнакомым человеком, обсуждаю эту тему? Просто невероятно.

– Да странно. Но ты не ответила на вопрос.

– Это долгая история. Как-нибудь в другой раз расскажу.


И рассказала, но гораздо позднее.

Удивительно, как быстро и непринужденно Михаил вошел в мою жизнь и устроился там.

Сначала мы просто здоровались, гуляли в парке. Где-то он помогал с коляской, с покупками, донести, занести. Неспешные разговоры, размеренный темп ходьбы. Беседы на общие темы.

С мамой моей он быстро нашел общий язык и стал вхож в дом. Я даже не заметила, как это произошло.

– Хороший мужчина. А помощь всегда нужна, бывает, – не поведя бровью, прокомментировала она.

Мужские руки в нашем хозяйстве и вправду пригодились. Поменять кран, починить дверцу шкафа, почистить слив в ванной и еще много чего другого.

Любаша, увидев его в первый раз, обомлела. И потом проедала мне мозг почти постоянно. Ее навязчивая идея поскорее выдать несчастную подругу замуж, стала моей головной болью.

– Вот правду говорят – дуракам везет.

– Чего? Это ты про меня?

– Того. Светка, классный мужик за тобой ухаживает, а ты, как слепая корова, ничего не замечаешь.

– Почему слепая? И почему корова? Люб, что ты пристала ко мне? Я в ближайшие годы замечать буду, способна только одно – редкие часы сна и покоя.

– Понимаю. Но ушами не хлопай. А то такое добро быстро кто-нибудь приберет к рукам. «Мама» сказать не успеешь.

В коридоре послышались осторожные шаги.

– «Мама» говорить не надо. Мама уже тут и согласна с твоей подругой.

– Вот, слушать надо старших.

– Началось.

– И не заканчивалось.

– Все, я ушла в душ, раз вы обе тут. А то, как я буду прибирать к рукам добро, если от меня воняет?

– Не увиливай опять от разговора.

– Не пытаюсь даже. Видишь, марафет наводить, пошла.

И быстренько захлопнула дверь. Усталость имела место, и спать иногда хотелось невыносимо. Но я была безмерно счастлива. Одной улыбки моих мальчиков было достаточно, чтобы сердце зашлось от любви.

Включила воду и немного пропустила, дожидаясь горячую. Задумчиво, смотря, как переливаются струи между пальцев.

Что сказать? Понимаю, конечно, Михаил не просто так ходит к нам, помогает, с близнецами гукает. Тратит свое время, в конце концов. Но пока мне и этого хватало. Душа и так переживала кучу эмоций. Не хочу впускать туда никого, мне и так хорошо.

Хотя мне нравилось его присутствие в моей жизни. Именно в жизни, а не просто в мечтах и в мыслях.

Улыбнулась. Это было непривычно, в начале, что есть кто-то постоянный, надежный. Делится бытовыми, такими простыми проблемами. Таких отношений с мужчинами у меня еще не было. Первый брак не счет. Здесь мы оба участвовали во всем, как партнеры, на равных.

Хмыкнула тихонько. Вспомнилась заключительная сцена из фильма «Девчата». Слова главной героини:

– Сидим, как взрослые.

Да. Это были уже взрослые отношения.

Мы видим недостатки друг друга, больные места, сильные, слабые стороны. Все без прикрас и замечательно. И я совсем не боялась быть самой собой. Чувствовала свободу. Старалась, чтобы и он ощущал то же самое.

Иногда хотелось закрыться в свою раковину. Наваливались мысли о том, что все слишком быстро. Быстро привыкаю к его присутствию, и это немного пугает. Но ничего. Меня же никто ни к чему не принуждает.

Кивнула сама себе и успокоилась.

На следующий день мы, как всегда, встретились в парке. Медленно рассекали по кучам из листьев. Михаил, устав за пару месяцев от безделья, вернулся к юридической практике.

Мне нравилось слушать его. Нравилось, как он выглядит сейчас: симпатичный мужчина колясочку катит, на лице довольство. Наверное, со стороны смотримся, как супружеская пара.

Настроение сразу сникло.

– Светлана, что-то случилось?

– Нет. Все в порядке.

– Я тебе надоел со своими разговорами.

– Ерунда, какая. Мне интересно.

– Тогда о чем задумалась?

Посмотрела по сторонам, поправила одеяло, шапочку, соску.

– Оставь. Ты их сейчас разбудишь.

– Мне неудобно, что ты тратишь на нас столько времени и сил.

– И что? Это же мое дело, куда я трачу свое время. Меня устраивает такое времяпрепровождение. Если бы не устраивало, то находился бы сейчас в другом месте. Так что не забивай себе голову.

Немного понаблюдав за моим слишком сосредоточенным лицом, тяжко вздохнул.

– Свет, я тебя не тороплю. Я понимаю, что сейчас у тебя достаточно хлопот с детьми. И пока ни времени, ни сил на мужчин нет, – хитро улыбнулся. – Понимаю, что с двух сторон на тебя наседают подруга с мамой. Так как я постарался, чтобы им понравиться.

Я хлопнула его по плечу и рассмеялась, нисколько не возмущенная такими откровениями.

– Вот хитрый лис!

– Конечно. Круговая осада. С тылов тебя осаждают близкие. Так что не торопись. Просто привыкай, что я рядом. Летом поженимся.

– Что?! – и осталась стоять с раскрытым ртом.

– Ну, вроде как летом удобнее свадьбы устраивать. Но мне все равно, как захочешь. Можно и зимой.

– Я не поняла. Ты мне замуж предлагаешь выйти? Или просто констатируешь факт? Я ни на что не соглашалась пока.

– Вот именно – пока. До лета куча времени, чтобы обдумать все серьезно.

– Спасибо, что хоть подумать время даешь. А не просто оповещаешь о записи.

– Был, конечно, вариант перекинуть тебя через плечо и увезти.

– Что заставило тебя передумать?

– Коляску за собой тащить в таком положении неудобно.

Мы похохотали. Михаил чуть приобнял меня.

– А, если серьезно, что ты мне ответишь?

– Я что-то не поняла. У меня же время до лета.

Он скуксился.

– Это долго.

– Ты сам срок установил. Между прочим, очень разумный. Надо узнать друг друга получше.

– Согласен. Но ты не затягивай с ответом.

– А ты не дави.

– Все молчу.

И легко поцеловал. Приятные, сухие, горячие губы. Крепкие объятия. Что еще нужно?

Наверное, только мамино наставление и благословение.


Вечером, уложив своих шалунов, зашла на кухню, где она перемывала посуду. За последний год она переменилась. В движениях появилась легкость, пропала вечная усталая тоска в глазах, появился задорный огонек. Сейчас, смывая пену с очередной тарелки, тихо напевала себе под нос. Услышав, что я вошла, повернулась.

– Уснули?

– Вроде да.

– Хорошо, – присела на табуретку, ласково погладила по плечу. – Я так поняла, у вас с Михаилом есть подвижки?

– Мам!

– Что, мам? – посмотрела тоскливо. – В свое время мало уделяла тебе внимания. И что вышло?

– О чем ты?

– Ничего. Замуж неудачно вышла. Потом ждала непонятно кого столько времени.

– Откуда?

– От верблюда. Что я не женщина, по-твоему? Не понимаю? Все я понимаю. Внуки – это хорошо. Я очень рада. Но и твое счастье тоже немаловажно. Для их же блага.

– Что ты о нем думаешь? – мне на самом деле хотелось ее послушать.

– Ну… – задумалась. – Конечно, чуть бы помладше. Но это по мне. А по тебе, так в самый раз будет. Решительный такой, серьезный. Подумай.

– Хорошо.

– А зачем спрашиваешь? Ведь, небось, сама все уже для себя решила? Не своротишь с пути.

Пожала плечами и обняла ее крепко.

– Ты всегда оказываешься права в конечно итоге. Стоит хоть разок прислушаться. Глядишь повезет.

– Стоит. Маму надо слушаться. Мамы только добра желают, ничего больше.


Маму я послушалась и летом вышла замуж за Михаила, как он и предлагал. Стоя рядом с ним после росписи, вглядываясь в морщинки на лице, мне вдруг отчетливо вспомнилась строчка из песни Талькова:

«Исписанных тетрадей в столе не перечесть

В них пылкими стихами я выплакался весь.

Под солнцем в абажуре отцвел бумажный куст

И отшумели бури в стакане мнимых чувств.


Ах, если б знать в ту пору, что где-то ты одна.