— Выбросить столько цветов ради пятнадцати минут? По-моему, это преступление. Надеюсь, их потом отдадут в местные больницы и разные другие учреждения. — Люси обвела взглядом неф. В тени маячили двенадцать мужских фигур в черном. — Не понимаю, зачем сюда нагнали столько ребят из службы безопасности.

Уайет проследил за ее взглядом.

— Сегодня здесь экс-президентов, экс-вице-президентов и глав государств больше, чем подружек невесты.

— Ай, смотрите, начинается! — Люси в волнении схватила Уайета за руку — орган заиграл “Свадебный марш” Мендельсона, и семь белокурых подружек невесты в шелковой тафте нежно-сиреневого цвета медленно двинулись по проходу. При виде их Люси, в чьих альбомах была разработана целая коллекция платьев для подружек невесты, ужаснулась. Цвет был приятный, но оборок, басок, турнюров и бантов было столько, что даже старшая сестра невесты — костлявая анорексичка — казалась толстозадой кубышкой.

Корнелия, самая хорошенькая из всех, шла четвертой — бьет всех наповал, подумала Люси. Точно самонаводящаяся ракета, Корнелия мгновенно обнаружила среди присутствующих Уайета и Люси, и когда она проходила мимо них, лицо у нее сделалось каменным. Люси быстро убрала руку с рукава Уайета.

— Вы долго встречались с Корнелией? — спросила она его, когда последняя подружка прошествовала мимо.

— Не помню. Полгода, может, чуть дольше.

Уайет внимательно следил за тем, что происходило у алтаря.

— Почему вы расстались?

— Что? Не помню… обычная ерунда.

— Нет, серьезно. Я не понимаю. Она неправдоподобно красива. И вы идеально подходите друг другу, как Кен и Барби Рокфеллер.

— Это долгая история, — процедил он сквозь зубы. Видно, ее слова задели его за живое. — Сейчас не время и не место.

Она вскинула голову.

— Ты заметил, что всегда так отвечаешь, если я спрашиваю тебя о чем-то личном?

— Только если ты спрашиваешь во время свадебной церемонии и вокруг толпа народу.

Филармонический оркестр Сан-Франциско — выписанный по настоянию Бейкеров, которые были его главными спонсорами, — заиграл канон Пахельбеля, оповещая, что сейчас появится невеста, огромные двойные двери церкви отворились, и все собравшиеся встали. Тамсин двинулась к алтарю. Люси заметила, что на шее у нее нитка жемчуга и серьги тоже жемчужные, но жемчужины гигантских размеров, как будто вырастившие их раковины принимали стероиды. Ее пышное платье “Оскар де ла Рента”, на которое ушло, как прикинула Люси, не меньше пятидесяти ярдов тяжелого шелка, заполнило весь проход, так что для отца почти не осталось места. Чтобы взять ее под руку, ему пришлось изогнуться всем телом.

— Платье слишком громоздкое, — прошептала Люси Элоизе, когда невеста отошла от них на безопасное расстояние. И тут же спохватилась: — Нет, не пойми меня неправильно, она, конечно, выглядит потрясающе…

— Это верно. Совершенно потрясающе. Но воздушное платьице “Анхель Санчес”, которое было на Либет во время акции “Жители Нью-Йорка в защиту детей” — естественно, в белом цвете, — подошло бы ей гораздо больше, как по-твоему?

— Именно об этом я и подумала!

Жених с шафером, оба в костюмах-тройках, шагнули вперед к алтарю навстречу приближающейся с отцом Тамсин.

— По-моему, Генри успел здорово нагрузиться, — заметил Трип.

И в самом деле — жених покачивался взад-вперед. Стоявший ближе всех к нему Макс Фейрчайлд незаметно протянул руку, чтобы поддержать его.

Тамсин и Генри оттарабанили свои клятвы, обменялись платиновыми кольцами, а Люси все это время старалась не замечать горящего ненавистью взгляда, которым Корнелия испепеляла ее из стайки улыбающихся подружек невесты. Однако не могла она не заметить и того, что Макс Фейрчайлд, чья рука поддерживала упившегося жениха во время церемонии, тоже не сводил с нее глаз.


— Как я тебе сочувствую. Легко ли видеть Уайета с другой! — Лесли Рейнольдс, самая пухленькая из подружек невесты, протиснулась к зеркалу, где стояла Корнелия; сейчас все подружки столпились в дамской комнате с льняными полотенцами в клубе “Сауна и Теннис”, где проходил прием. Лесли и Корнелия жили в одной комнате, когда учились на втором курсе в Гротоне — как раз тогда-то все и узнали, что Лесли влюблена в учителя алгебры, носит трусы “неделька” и не делает интимную эпиляцию.

— Почему мне должно быть нелегко? — спокойно спросила Корнелия. Лесли, как и другие подружки невесты, были в восторге от того, что Корнелия оказалась в таком щекотливом положении, но Корнелия не желала давать пищу их злорадству. — Мы с Уайетом решили взять тайм-аут. Он встречается с другими, и я тоже встречаюсь. Мы хотим почувствовать вкус свободы, прежде чем связать себя друг с другом на всю жизнь.

Одна из подружек невесты с жалостью улыбнулась, глядя на Корнелию. “Сучки, — с ненавистью подумала она. — Чтобы я пригласила вас к себе на свадьбу? Не надейтесь!”

— И с кем же ты сейчас встречаешься? — Лесли освежила помаду на губах и промокнула бумажной салфеткой.

— Пока не решила, — ответила Корнелия.

Но Лесли, видимо, ей не поверила.

— Я бы, например, тут же умерла, если бы увидела Джексона с другой, — особенно с такой обалденной красавицей, как Люси.

Джексон был ее молодой человек, белобрысый придурок.

— Считаешь, она красивая? — Корнелия презрительно фыркнула и провела рукой по своим золотым локонам. — Уайет очень снисходителен ко мне. Нашим отношениям ничто не грозит. Нам не нужно отчаянно цепляться друг за друга.

Лица у остальных девушек были отсутствующие, они показывали, что не верят ни единому слову.

— Фотографироваться! — сестра Тамсин заглянула в дамскую комнату. Подружки схватили сиреневые сумочки и, сделав последнюю обреченную попытку поправить не сидящие на них платья, выбежали в зал.

— Минутку, Лес, постой, — сказала Корнелия, все еще рассматривая себя в зеркало. Потом повернулась к своей заклятой подруге. — Я должна тебя поздравить. Сколько уже месяцев — три? Четыре?

Лесли так и открыла рот. Ее рука взлетела к животу.

— Да что ты такое говоришь? Я вовсе не…

— Ладно, милочка, чего уж там. Я как только увидела твой животик, все поняла. Правильный ход. Теперь-то уж Джексон согласится жениться на тебе, верно? — Она подарила Лесли самую ядовитую из своих улыбок. — Да ты не волнуйся, я никому не проговорюсь. Ты же знаешь, я умею хранить тайны.


— Макс, мы только что вошли, — вразумительно произнес Уайет. Макс ринулся к Люси в тот же миг, как она появилась под руку с Уайетом. Она, конечно, была польщена, но ей хотелось немного перевести дух. — Может быть, Люси хочет что-нибудь выпить? Я бы, например, с удовольствием.

— Отлично! — Макс искренне обрадовался. — Принеси водки с содовой, раз уж ты идешь к бару.

Намерения у Уайета были совсем другие, подумала Люси, увидев выражение его лица. Их разговор прервала подруга Дотти, Бинки Хоу, она с нежностью поцеловала Уайета.

— Должна сказать, вы здесь самая красивая пара, — обратилась она к Люси и Уайету. — Как приятно видеть тебя счастливым, Уайет.

— Но они вовсе не пара! — воскликнул Макс. Забавно, он почему-то утверждает это с такой уверенностью, подумала Люси. — Они просто старые друзья. Выросли вместе. Ну, и привязаны друг к другу, вроде как брат и сестра, верно, Уайет?

— Совершенно верно, — сказал Уайет. На лице у него мелькнуло странное выражение.

— Вы меня простите, пожалуйста, я на минуту.

Люси отошла от них, протиснулась сквозь ворох шуршащих лиловых оборок и распахнула дверь в дамскую комнату. Увидев Корнелию, которая болтала с одной из подружек невесты, она мгновенно впала в панику. Притвориться, что она ее не узнала? Нет, это совсем никуда не годится, и Люси взмахнула своим бокалом с “Вдовой Клико”.

— Здравствуйте, Корнелия! — сказала она и быстро пошла к кабинке.

Корнелия не отозвалась на приветствие, и тогда подружка невесты, крупная девушка с пшеничными волосами, протянула Люси руку.

— Я Лесли. — Чтобы пожать ей руку, Люси пришлось подойти поближе. — Лесли Рейнольдс. Мы с вами незнакомы.

— Люсия Эллис… Люси.

Корнелия так и не оторвала глаз от зеркала, словно и не заметила Люси, это даже по дейвиллским меркам было крайним проявлением невоспитанности. И Люси взяла инициативу в свои руки.

— Привет, Корнелия. Мы познакомились на ужине у Дотти Хейз.

— В самом деле? У меня ужасная память на имена. И на лица. А в тот вечер там было столько всякого народу, — Корнелия произнесла это так, будто хотела сказать “столько всякой шушеры”. — Я обожаю Дотти, но она приглашает к себе всех подряд, без разбора.

У Люси даже дыхание перехватило от тупой наглости оскорбления. Все внутри похолодело при мысли, что Корнелия разгадала ее игру, хотя всех остальных она успешно обманывает. Ее снисходительный тон отшвырнул Люси на два месяца назад, на показ коллекции Нолы Синклер, где она ходила с подносом. Но тут Люси вдруг увидела свое отражение в зеркале. Зеркало, ее неожиданный союзник! Она не сразу узнала элегантную, полную чувства собственного достоинства молодую женщину, которая глядела на нее.

“Я и вправду совсем не та, какой была еще недавно. И я никому не позволю говорить мне такие гадости”.

Люси хотелось пнуть Корнелию ногой в сиреневый турнюр, но она вместо этого светло улыбнулась ей.

— Я вас понимаю, — сказала она. — Вокруг вас всегда столько новых незнакомых лиц, ведь вы так много вращаетесь в свете, все дни, все вечера, сплошные светские мероприятия.

— Я?! С чего вы взяли, что я много вращаюсь в свете? — Корнелия явно разозлилась.

Меткий выстрел, точно в яблочко.

Уайет объяснил ей, что светская героиня не выносит, когда ей говорят о ее тусовках.

— Ну как же, ваши фотографии появляются в газете каждый день. Можно подумать, вы ищете работу!