Однако его вера в нее была заразительна.

— Наверное, я могла бы это сделать.

— Я знаю, ты можешь. Где твоя пьеса?

И в тот же вечер они начали репетировать с первой сцены. Гэвин играл служанку так, что Сара смеялась от души и все больше влюблялась в него. Да, влюблялась.

О, в ней зрела любовь. Может быть, она началась еще до того, как в его объятиях она открыла для себя, какими могут быть чувства между мужчиной и женщиной.

Сначала она с подозрением относилась к этому зарождающемуся чувству. В конце концов, ей казалось, Роланда она тоже любила. Ей хотелось думать, что все это было только из-за секса. На самом деле, если подумать, он был довольно скучным… Но с Гэвином все было не так.

Каждый следующий раз был лучше предыдущего. Ее страсть не убывала — наоборот, она возрастала вместе с уважением к нему.

Ему было достаточно посмотреть на нее особенным взглядом или коснуться ее, и она таяла в его руках. Он был изобретательным и взыскательным любовником, и она открыла в себе такое же страстное любопытство. Они хорошо подходили друг другу.

Разумеется, он не всегда был рядом с ней. Он был герцогом Бейнтоном. У него были свои обязанности. Он занимался делами, о которых она и понятия не имела. Однако всегда, какой бы ни был поздний час, он возвращался к ней.

И когда теперь он с таким энтузиазмом помогал ей осуществить ее мечту, как она могла не влюбиться?


— Мисс Чарнок была очень разочарована, что тебя не было вчера на рауте у лорда Траммеля, — сказала однажды утром вдовствующая герцогиня. Она уже сидела за столом. — Честно говоря, я удивлена, что вижу тебя за завтраком. Такого уже давно не случалось.

Гэвин расслышал в ее тоне упрек. Он не хотел ее огорчать. Однако дела службы, обязанности и отношения с Сарой совсем не оставляли ему возможности бывать дома. Да он и не хотел этого. Единственным временем, когда он чувствовал, что живет полной жизнью, были часы, проведенные с Сарой.

Она его восхищала. Ее ум всегда был занят. Он обнаружил, что бесконечные политические споры, стычки, не решавшие ни одной проблемы, нагоняют на него скуку. Ему нравилось помогать Саре репетировать пьесу. Задачи, которые она решала, работая с актерским составом, он находил очень интересными. Ему даже казалось, что ее трудности с актерами и его собственные — с членами Палаты Лордов и Палаты общин — имеют много общего. Некоторые способы, которые они с Сарой придумали для того, чтобы утихомиривать чувствительную гордость актеров, работали и с членами этих августейших институтов.

Он открыл для себя, что иметь партнера, которому он доверяет и с которым может обсуждать заботы и превратности дня, в самом деле чудесно. Тяготы его службы казались ему легче, когда он делил их с ней. У него появилось чувство умиротворенности, гармонии, удовлетворения.

Поэтому он не выполнял свои обязанности, связанные с ухаживанием за мисс Чарнок. Он даже не думал о ней, пока матушка не упомянула ее имени.

Матушка, казалось, точно читает его мысли. Она посмотрела на лакеев, которые им прислуживали.

— Пожалуйста, оставьте нас.

Гэвин знал, что этот разговор не будет приятным. Ему пришло в голову уйти вместе со слугами, но он счел это трусостью. Вместо этого он сам подошел к столу с закусками и положил еды себе на тарелку.

Как только он сел за обеденный стол, матушка сказала:

— Ты сказал мне и тетушке, что готов к этим отношениям и начнешь ухаживать. Семья Чарнок возлагает на тебя определенные ожидания.

А что, если я не хочу удовлетворять эти ожидания?

Но вместо этого вопроса он осторожно заметил:

— Я лишь дважды с ней поговорил.

Он откусил кусок намазанного маслом тоста. Как бы ему хотелось разделить этот завтрак с Сарой! Вчера поздно вечером у него была встреча, и, зная, что на носу премьера ее пьесы и она должна будет весь день провести в театре, он, раздумав, решил провести ночь в Менхейме, чтобы дать ей выспаться.

Кроме того, рано или поздно ему нужно было появиться перед матушкой.

— Ты вообще не должен с ней разговаривать, — ответила герцогиня. — Ты же знаешь, как делаются такие вещи. Мисс Чарнок терпеливо ждет внимания с твоей стороны. И, что еще более важно, того же ждет и остальное общество. Твой интерес к ней стал известен.

— Не по моей воле.

— Ты не наивен, сын мой. В тот самый миг, как ты отправился с ней на прогулку в тот сад, это было замечено. Когда на следующий день ты проявил к ней внимание, все было решено. — Положив руки на бедра, она подалась вперед. — Свету известно о твоей любовнице, особенно после той дуэли. — Она произнесла это слово с оттенком презрения. — Вы оба были неосмотрительны. Отец никогда бы не одобрил этого. Он учил тебя быть более сдержанным. Однако я понимаю, что у тебя есть свои «потребности». Все эти годы ты в этом смысле вел себя гораздо лучше, чем твои братья. Кроме того, я знаю, что ты всегда уважал честь своего титула и стремился быть тем, кем должен быть герцог Бейнтон. Уверена, ты не станешь увиливать от обязанности жениться на молодой девушке с высокими моральными принципами, из хорошей семьи и с более чем значительным состоянием. Ты же понимаешь, что твой долг — произвести наследника.

Он понимал. На самом деле Гэвин действительно жаждал иметь детей. Возможно, они были нужны для того, чтобы было кому передать титул и состояние, но для него это было желанием души. Его отец был жестким учителем. Гэвин хотел не просто иметь сына, но и проявлять к нему большее понимание и сочувствие. Позволяя ему быть самим собой, чего не позволял ему отец.

И в то же время он хотел Сару.

Теперь он это понимал. Спать одному не доставило ему удовольствия. Ему не хватало ее рядом.

Сара не может иметь детей. Чувствуя себя предателем, он выбросил эту мысль из головы.

— Вижу, что я дала тебе пищу для размышлений, — сказала герцогиня. Отложив салфетку, она поднялась из-за стола и двинулась к закрытой двери. — Я знаю, что из всех моих сыновей ты один поступишь правильно. И сделаешь то, чего от тебя ждут.

Гэвин решился ответить.

— Но что, если я откажусь?

Такое простое предположение никогда не приходило ей в голову. Что, если он не подчинится заведенному порядку вещей?

Матушка остановилась, посмотрела ему в глаза и сказала:

— Ты этого не сделаешь. Делать то, что правильно, в твоей натуре. Я скажу мистеру и миссис Чарнок, чтобы они организовали торжественный вечер, на котором будет объявлено о вашей помолвке. Что касается твоей любовницы, то твой отец не одобрил бы этого, но я оставляю это на твое усмотрение.

И она слегка улыбнулась одними губами.

Раньше Гэвин ничего не увидел бы за этой улыбкой. Стремясь понять жизнь, он старался понять других, но тут он осознал, что многого не знал о собственной матери. Отец занимал так много места в его жизни, что мать, даже после его смерти, оставалась на задворках.

Герцогиня открыла дверь и приготовилась выйти из комнаты, но тут Гэвин остановил ее вопросом:

— Ты любила отца?

Она вздрогнула, словно этот вопрос застал ее врасплох. Так оно и было. Гэвин и сам от себя этого не ожидал. Ее брови сошлись на переносице.

— Любила?

— Да, я имею в виду романтическое чувство. Мне кажется, это часть брачных клятв.

— Почему ты спрашиваешь, Гэвин?

Она почти никогда не называла его по имени. С того дня, как он получил свой первый, полагающийся ему по традиции титул маркиза Трентонского, она обращалась к нему именно так. Она называла его Трентон, милорд, Бейнтон, «ваша светлость» или «сын мой».

— Я не спрашиваю. Я просто подумал об этом, — сказал он. — В конце концов, Бен обожает Элин, это очевидно. Джек из-за Шарлен готов отправиться на край света. Я не вижу, чтобы у кого-то из них была любовница, поэтому задумался об отце. Он жил двойной жизнью?

— Никогда. Насколько я знаю, твой отец был одним из немногих мужчин, хранивших абсолютную верность.

— Так он любил тебя?

— Я не понимаю твоего вопроса.

Гэвин встал.

— Не так давно ты общалась с Файкланом Моррисом, и мне казалось, что я никогда не видел тебя такой счастливой.

Финансист Файклан Моррис был отцом Элин, Гэвин считал его своим учителем и очень ценил. Без него Гэвину не удалось бы восстановить состояние, которое его отец, старый герцог, довел почти до разорения.

— Я очень уважаю Файклана, — ответила герцогиня. Теперь настал ее черед подбирать слова.

— Ты любила его?

Герцогиня нетерпеливо захлопнула дверь.

— Какая ерунда.

И он поверил бы ей, если бы на какую-то долю секунды на ее лице не мелькнули искренние чувства, тут же сменившись всегдашним вышколенным, бесстрастным выражением.

— Он не разделял твоего отношения? — настаивал Гэвин, чувствуя, что должен довести эту миссию до конца.

— В свойственной ему манере. Какое это имеет отношение к нашему разговору о миссис Чарнок?

— Думаю, никакого. И ты права, я знаю свои обязанности… Но в последнее время, матушка, я чувствую, что стою на краю пропасти и один шаг может меня погубить. Не кого-то другого, а меня.

— Раньше я не замечала, чтобы ты интересовался глупостями.

— Возможно, раньше у меня не было на это причин.

Она нахмурилась, глубоко вдохнула, выдохнула и сказала:

— Я всегда восхищалась Файкланом. Когда мы с ним оказывались вместе, я чувствовала к нему глубокую симпатию… Да только он всегда любил свою жену. Она умерла несколько лет назад, а он ее все еще любит. Со мной он был неизменно добр и внимателен, но его сердце принадлежало ей, и оно никогда не будет моим.

После небольшого молчания она сказала:

— По правде говоря, я слишком любила Файклана, чтобы согласиться жить в тени его жены. Лорд Кент… — она говорила о своем нынешнем поклоннике, — тоже вдовец, и он не чахнет по тому, что уже не вернешь. Он относится ко мне с большим почтением.