Кэти Максвелл - Свидание у алтаря

— А ты чувствуешь то же самое?

— Я довольна, — произнесла она, словно обороняясь. — Мы подходим друг другу. Файклан никогда не отпустит Дженни. Некоторые мужчины таковы. Мне никогда не стать для него тем, чем была она. А теперь, — продолжила она, открывая дверь, — у меня дела. Я дам тебе знать о дате, которую Чарноки выберут для объявления помолвки. О, и позволь мне заметить, я бы на твоем месте нашла нового секретаря. С тех пор, как ты уволил Тальберта, связаться с тобой стало трудно.

— Хорошо, матушка.

Он ждал, что на этих словах она выйдет из комнаты, но мать обернулась и посмотрела на него.

— Гэвин, не преувеличивай значение любви. Для людей нашего положения она не имеет никакого отношения к браку. Помни об этом, сын мой.

И она вышла.

«Не преувеличивай значение любви».

Гэвину часто приходил на ум этот материнский совет.

Его мать была права в том, что во всех разговорах, касающихся подходящей партии, которые Гэвину доводилось слышать, любовь никогда не принималась во внимание. Успешным считался брак, который удовлетворял всем требованиям аристократических семейств и обеспечивал продолжение рода.

На самом деле он никогда не думал о том, каков истинный смысл слова «любовь» в отношении него самого. У него было представление о любви. Он дал благословение Бену жениться на Элин, потому что они были «влюблены». Он оставил леди Шарлен, потому что она и Джек так любили друг друга, что были готовы презреть условности.

Да, он видел любовь. Но никогда не испытывал ее сам.

А теперь он понял, что пытается собрать воедино все свои мысли о любви.

Бен и Элин служили ему хорошим примером. Он никогда еще не видел своего младшего брата таким счастливым. И продуктивным. Звезда Бена в Военном комитете стремительно восходила. Он был уважаемым, надежным и вдумчивым администратором, каким никогда не был до того, как встретил Элин. Она пробуждала в нем лучшее, что было в Бене. Даже сам Бен с радостью признавал ее заслуги в своем успехе.

С Джеком и Шарлен было то же самое. Они были созданы друг для друга. Вначале Гэвин был в ярости, что его близнец претендует на его возлюбленную. Он считал поведение брата предательским. Всем было известно, что Гэвин избрал Шарлен объектом своего интереса.

Но все же, побыв в их обществе, Гэвин понял, что, даже если бы ему удалось отвоевать ее у Джека, это было бы почти жестокостью. Ему пришлось наступить на свою гордость и позволить им пожениться. Он даже оплатил свадебный завтрак.

Потому что они были влюблены.

В этот же день после обеда он каким-то образом оказался в театре Бишопс Хилл. Он выбрал себе место в задних рядах.

Сара не знала, что он здесь. Она была занята на сцене с актерами, излучала энергию и авторитет и, он не мог не отметить, отлично справлялась. Ему нравилось наблюдать, как она движется по сцене. Каждое ее движение было исполнено грации.

Он очень любил моменты, когда ее посещала новая идея и ее глаза загорались. Даже дома он мог иногда застать, как она, вдруг остановившись, обдумывает определенную сцену или фрагмент диалога. Он видел, как она всячески прокручивает их в голове, а потом, найдя удачное решение, обращается к нему с торжествующей улыбкой.

Сегодня актеру, играющему главную роль Джонатана Гудвела, не понравилась какая-то строчка, и Сара ее переделала. Послушав предложенный актером вариант, Гэвин признал, что он лучше. Сам Гэвин не слишком любил признавать свою неправоту, но Сара была в этом смысле более открытой и смелой. Она постоянно взвешивала, что будет лучше для пьесы, и Гэвин обнаружил, что с некоторых пор стал с большим успехом использовать эту черту в своей политической деятельности.

Актеры репетировали финальную сцену. Ту самую, в которой Гудвел делает признание вдове. Актера, играющего эту роль, звали Том Роулинс. Это был высокий, долговязый человек с острым подбородком и глубоко посаженными глазами.

Саре хотелось видеть в этой роли более эффектного актера, но нищие не выбирают. Гэвин был не хуже Сары осведомлен о том, что многие ведущие лондонские актеры не пришли на прослушивание для «Вдовы», потому что им было неловко работать с женщиной-постановщиком.

Он предложил нанять для этого мужчину, но Сара решила сама совмещать должности актрисы и постановщика и не собиралась отступать.

Наблюдая за ней, Гэвин мог сказать, что она с наслаждением играет обе эти роли. Его любимой нравилось брать ответственность на себя…

Его любимая.

Это нежное слово привлекло его внимание.

Она была его любимой.

Много раз ночью, после страстной любви, он держал ее в своих объятиях и думал о том, какое счастье, что она есть в его жизни. Счастье… Но разве это не часть любви? Счастье любить?

Он не хотел ее потерять. Она была больше, чем возлюбленной, — она была его доверенным лицом. С ней он мог выражать вслух все свои мысли и получать не только мудрый совет, но и поддержку, верность. Впервые он встретил человека, который никогда не предаст его доверия, как и он — ее. В последние несколько недель даже были моменты, когда она понимала его истинные чувства раньше, чем он мог их выразить.

И он так же хорошо понимал ее. Это и было чудом.

В прошлом Гэвин был так погружен в свои герцогские обязанности, что ему редко удавалось подумать о чем-то или о ком-то еще… Но о ней он думал. Думал о ней, пробуждаясь каждое утро. Видел ее образ во сне.

Сейчас, наблюдая, как она работает, он понимал, что Роулинс ее огорчает. Сара говорила, что он — ленивый актер, всегда немного вялый в реакциях и не слишком внимательный к тому, что происходит на сцене.

Однажды вечером, когда Гэвин произносил текст его роли, чтобы помочь Саре отрепетировать ее сцену, она с отчаянием воскликнула, как желала бы, чтобы у этого актера было хоть немного способностей Гэвина.

— Ты так естественно играешь эту роль, — заявила она.

— Если я не смогу провести билль о военных расходах, то, возможно, поступлю на сцену, — пошутил в ответ Гэвин. — Предстать перед зрителями гораздо легче, чем перед разочарованным Ливерпулем.

Однако ее комплимент был ему приятен. Он получал большое удовольствие от всей этой затеи с театром.

И от общения с Сарой.

Она была недовольна тем, как Роулинс пересек сцену, чтобы подойти к вдове и признаться ей в любви. Она сказала, что он идет, как увалень, а не влюбленный мужчина, что вызвало смешок у всех остальных актеров. Роулинс, очевидно, был покорен молодой актрисой, игравшей сестру вдовы.

— Тихо, всем тихо, — сказала Сара голосом, которым мог бы гордиться генерал. — Через два дня премьера. Мы должны собраться. Каждый может сделать немного больше. Нас ждет успех. В этой пьесе есть все, что любит лондонская публика, но мы должны показать все, на что способны.

Несколько голов кивнули. Роулинсу даже удалось вложить в свои движения больше грации и чувства.

И Гэвин почувствовал, как его сердце сжалось от гордости за нее. Его Сара — настоящий лидер. Умная, смелая, яркая, замечательная женщина. Он был счастлив, что она делит с ним стол и постель, и хотел, чтобы она никогда не покинула его. Это было так ясно и просто.

Он любит ее, и это признание примирило его с самим собой, потому что Сара действительно была нужна ему в жизни.

Да, Гэвин должен жениться. Если его матушка и леди Имоджин думают, что эта крошка Чарнок ему подходит, — что ж, он не будет спорить. Но он не покинет Сару. Он не сможет этого сделать.

Многие мужчины больше преданы своим любовницам, чем женам. Он будет одним из них. Сара ни в чем не будет нуждаться.

Приняв окончательное решение, Гэвин покинул театр и отправился на переговоры с оппозицией касательно билля о военных расходах. Ров, вопреки ожиданиям, очевидно, не уехал из Лондона после своего бесчестного поступка на дуэли. К счастью, Джейн отправилась в деревню, но Ров остался. Поговаривали, что он снова пытается исподтишка выступать против Гэвина, но что он мог теперь сделать? Двери всех приличных домов были перед ним закрыты. Он был в опале.

Было уже поздно, когда Бейнтон вернулся в дом, где жили они с Сарой. Он вошел сам, думая, что в этот час она уже спит.

Но войдя в ее комнату, он с удивлением увидел, что она что-то пишет, сидя за столом, а вокруг валяются скомканные листы бумаги. Когда он вошел, она подняла голову и посмотрела на него с жалким, отчаянным выражением.

Он подошел к ней.

— Почему ты не спишь? И что это ты пишешь? — Поглядев на листы, он увидел имена персонажей «Беспокойной вдовы». — Не может быть, чтобы ты решила переписать всю пьесу. Не сейчас, накануне премьеры.

— Я боюсь, — призналась она.

Она была в ночной рубашке и с распущенными волосами — так они нравились ему больше всего.

— Мне кажется, середину нужно сделать сильнее. Может, добавить драматичности.

— Там довольно драматичности.

Он взял перо у нее из рук и отложил в сторону.

— Но то место, где Перегрин понимает истинные намерения Джонатана, — оно такое слабое и вялое.

— Не вялое, а вдумчивое, — поправил Гэвин. — Зрители будут вслушиваться в каждое слово, каждый нюанс. Разве не это ты говорила мне на прошлой неделе?

Он поднял ее со стула, потянув за руки.

— Но… — запротестовала Сара, пока Гэвин не прервал ее поцелуем.

Ее тело сразу растаяло в его руках, словно только он мог придать ей сил. Он провел руками по ее волосам, спине, бедрам.

И, оторвавшись от ее губ, заверил:

— В твоей пьесе нет никаких недостатков. Это будет успех.

— Ты никогда не ходишь в театры.

— Да. Только иногда, если ставят Шекспира, — напомнил он, улыбнувшись этим словам, которые стали их маленькой шуткой. — Но я слышал отзывы тех, кто тоже видел «Вдову», и все они говорят, что это блестящее произведение. Верь своему таланту, Сара. О твоей пьесе будет говорить весь Лондон.