— Я скоро буду счастлива, по-настоящему счастлива, — сообщала она. — Этот человек знает, что говорит. Он такой замечательный, добрый и умный, и он любит меня. Осталось совсем немного, и я буду счастлива с Артуром.

— С Артуром? — переспросила Надя, которая весь рассказ выслушала, не перебивая, а теперь явно была не согласна с чем-то.

— Ну да! — не понимая ее, ответила Марго. — С кем же еще? — Она взглянула на мужа, который, как обычно, сидел на подоконнике и курил, стряхивая пепел в консервную банку.

Огромные глаза преподавателя рисунка и живописи неотрывно следили за Марго, и в них проглядывала настороженность. Он вновь не мог понять причину оживления и взбудораженности своей юной жены.

— А ты знаешь, Надюша, наш план успешно приближается к концу, так что спор я, пожалуй, проиграла. Но я рада, ведь Артур уже почти мой, посмотри, как он на меня пялится, — склонясь к самому уху подруги, зашептала Марго. — Я так рада, хотя и должна буду исполнить желание этого Игоря. — Марго, не сдержавшись, расхохоталась. — Он написал его на бумажке и спрятал ее, но я и так знаю, что там.

Надя, улыбаясь, смотрела на подругу.

— Бедный Артур, — отозвалась она.

— Ты догадалась, чего он захочет, да? Догадалась? — возбужденно расспрашивала Марго.

— Нет, — ответила Надя.

— Почему же ты тогда жалеешь Артура? — удивилась Марго.

— Потому что он вряд ли будет иметь какое-то отношение к твоему счастью, — как-то странно объяснила Надя.

— Да ну тебя! Ты ничего не понимаешь! — махнула рукой Марго. — Я так вот сразу поняла, чего этот мужчина от меня хотел. И я сделаю это. — Она опять засмеялась. — Подумаешь, такая мелочь! Не такая уж большая расплата за счастье. Когда он хотел меня поце…

Артур, не выдержав, спрыгнул с подоконника и подошел к девушкам. Марго сразу замолчала, оборвав фразу на полуслове. Надя залилась краской, а Марго лишь невинно улыбнулась.

— В чем дело, Марго? Что случилось? — Раньше он называл ее при всех по фамилии и вдруг перешел на сокращенное имя.

— Ничего, Артур Викторович. — Марго честно смотрела ему в глаза и из озорства, которое опять, после долгих месяцев страдания, вернулось к ней, добавила: — Пока ничего.

— Я вижу, — сказал Артур, кивнув головой на ее чистый ватманский лист. — Так в чем дело, Марго?

— Понимаете, Артур Викторович, — Марго сделала ударение на его отчестве, — я никак не могу нарисовать эту руку. У меня не получается.

Артур молча взял стул и сел рядом с ней. Его карандаш легко скользил по листу, набрасывая легкий контур натуры, а Марго смотрела на изображение, появляющееся на листе, и думала о том, каким сильным, наверное, был натурщик, с которого лепили образец, должно быть, таким же сильным, как Игорь. И еще она вспоминала, как хорошо и надежно себя чувствовала, когда такие вот руки поднимали ее. Ей было стыдно за свои мысли, ведь рядом сидел ее муж, его лицо было так близко, и от волос шел все тот же запах французского одеколона. Сбылось то, о чем она когда-то мечтала, — он сидит рядом с нею и не уходит, хотя почти все нарисовал ей сам.

Она столько перенесла из-за него, столько выстрадала. И вот она почти у цели, почти у цели. В отличие от Нади, которая за это время так ничего и не достигла. И, кажется, от горя и тоски чем-то заболела, стала сильно кутаться: носит теплые широкие свитера или куртки, хотя у них в институте достаточно тепло. Но она жалуется на озноб. И лицо у Нади стало такое худенькое и бледное, глаза выделяются на нем, как два чистых голубых озера. А когда Марго спросила подружку, почему ее не было дома в ту памятную ночь, Надя ответила, что никуда не уходила, просто, должно быть, не услышала телефон. Марго отлично знала, что не услышать телефон можно лишь в том случае, если выпьешь снотворное, и поняла, что Надя мучается из-за равнодушия Николая и не может уснуть без таблеток. Марго от души было жаль ее — она сама прошла через подобное мучение, — но она не знала, как помочь подруге, хотя и хотела бы это сделать. Заставить насильно полюбить себя нельзя — это Марго уже усвоила. Когда она разберется со своими делами, она уговорит Игоря помочь ее подруге. И, если он уже почти помог Марго добиться любви Артура, что ему стоит придумать, как Наде добиться любви Николая…

Марго впервые получила «отлично» по рисунку. Артуру пришлось поставить «отлично» фактически самому себе, потому что заслуги Марго тут не было никакой.

Все с той же настороженностью Артур наблюдал, как Марго тщательно осматривает свои гардероб, собираясь уходить. Девушка, ловя его взгляд, больше всего боялась, что он никуда не отпустит ее, что-то заподозрив, или, еще хуже, пойдет ее провожать. Но Артур не возражал против ее ухода. Лишь, когда она уже стояла в дверях, спросил:

— Марго, что вас ждет, балет или опера?

— Нет, обычный спектакль, — ответила Марго, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же было написано на афише драмтеатра, мимо которого она проезжала в институт. Театр оперы и балета находился на другой стороне театральной площади, и его афиша не была видна с дороги. К своему ужасу, она никак не могла вспомнить, что же сегодня идет в театре.

— Ты знаешь, Артур, я даже забыла спросить мою знакомую, как он называется. Представляешь, какая я рассеянная, — опережая вопрос мужа, сказала Марго.

— А как зовут эту знакомую, ты спросить не забыла? — пошутил Артур.

— Ее зовут Ирина, — с ходу придумала Марго.

— Тогда привет Ирине! — Артур распахнул перед женой дверь.

«Обошлось», — с облегчением подумала Марго, стремглав, как когда-то давно, нет, всего лишь год назад, сбегая вниз по лестнице и чувствуя в себе, как прежде, радостное волнение.

— Привет, любимая. — Игорь поздоровался с ней, как обычно, но теперь слово «любимая» не казалось девушке насмешкой. — Я с нетерпением ждал тебя.

— Здравствуй, Игорь. — Марго словно впервые разглядывала его.

Карие глаза с теплотой смотрели на нее. В них не было страдания и мировой скорби, как в глазах Артура, не было в них и глубины, в которую проваливаешься и блуждаешь, не находя выхода. Наоборот. Когда стоишь так и смотришь в них, самое непонятное в мире становится понятным, словно отгадка всего заключается в их взгляде, потому что в этих глазах — любовь.

А губы у него чуть полноватые, наверное, когда он целует, ощущаешь на своих губах их мягкость, и теплоту, и нежность.

И сам он — такой сильный и надежный. Когда он рядом, чувствуешь себя спокойной и защищенной от всех мыслимых и немыслимых бед.

Сладкая, обволакивающая истома, которую Марго впервые почувствовала, снова нахлынула на нее, когда в машине он сделал вид, что собирается поцеловать ее. Она опустила голову, чтобы не смотреть на Игоря и справиться с собой, но его руки ласково подняли ее лицо.

— Что случилось, любимая? — спросил он.

— Ничего, — прошептала Марго.

— В вашем голосе, когда вы говорили со мной по телефону, была такая нежность, и сейчас вы с такой любовью смотрите на меня. — Он говорил, улыбаясь, но без иронии.

Марго помнила, как радовалась она весь день, предвкушая победу над ним, как ей хотелось отыграться и поиздеваться, но смущение не покидало ее, а его ладони так нежно касались ее щек… Ноги Марго слабели, а пол качался, собираясь выскользнуть из-под нее, и руки Марго сами тянулись, чтобы обнять голову Игоря, притянуть ее к себе, дотронуться губами до его губ.

— Скажите мне, Маргарита. Только сначала хорошо подумайте. — В его голосе было столько тепла и надежды. — Вы полюбили меня?

Нужно было преодолеть в себе что-то очень сильное, чтобы ответить «нет». Потому что, если она ответит «да», он поцелует ее. Марго усилием воли стряхнула с себя нахлынувшее наваждение. Она пришла не за тем, чтобы с ним целоваться. Им нужно обговорить последние пункты обольщения Артура, а еще ей так хотелось насладиться победой над Игорем. Она попыталась освободиться, но его руки продолжали удерживать ее голову.

— Тогда что же случилось? Откуда эти перемены? Ваше лицо так и светится от радости, а в вашем голосе и взгляде — нежность. Немудрено, что я ошибся. Или я не ошибся? Интуиция до сих пор никогда меня не подводила. — Он внимательно смотрел на нее.

— Наверное, мне хорошо потому, что у нас с Артуром налаживаются отношения. — Марго не хотелось врать. — И еще… — Она смущенно опустила веки, так как не могла опустить голову. Оказывается, это так трудно — сказать человеку, что знаешь о его любви. Это глупо и нетактично. И не лучше ли, чтобы не упускать шанс отыграться, заставить его самого признаться в любви.

— Та девушка, о которой вы говорили, — даже эти слова давались ей с трудом, — ну та, которую вы любите, она действительно существует?

— Я ведь говорил, что существует. Я не бросаю слов на ветер. — Игорь за подбородок поднял лицо Марго, заглядывая ей в глаза. — А что?

— А какая она?

— Она? — Игорь пристально смотрел на Марго. — Она самая замечательная, ведь я ее люблю.

— Ну, ведь она обладает какими-то определенными качествами? — настаивала Марго.

— Вы о ее характере? — Брови Игоря задумчиво поднялись.

— Да. — Как тяжело заставить мужчину объясниться!

— Она искренняя, добрая, честная, бескорыстная, — перечислял он. — Хватит или еще? Она очень чистый, светлый человек…

— Хватит! — Все это было явно не о Марго. Она никогда не замечала в себе подобных черт. — Но неужели у вашей избранницы совершенно нет недостатков?

— Конечно, есть, — сказал Игорь. — Ведь она человек. Недостаток у нее один, и она сумеет избавиться от него, ведь я буду рядом с ней. Она, понимаешь ли, крайне неуверенна в себе.

Этот психологический портрет больше напоминал Надю. А ведь Игорь скорее всего знаком с Надей. Марго еще на вечере в Доме архитектора показалось, что они давно знают друг друга, но ее подруга скрывает от нее это.