Ольга Вермаер - Свободные отношения с боссом

Открываю глаза. Мои вещи лежат на кресле в перемешку с его. Поднимаюсь с кровати. На цыпочках подхожу к двери. Прислушиваюсь.

– Я к тебе, – раздается женский мелодичный голос. – сегодня о…ос…станусь, короче.

Она еще и пьяна.

Впервые я ощущаю, как земля уходит из-под моих ног. Никогда не ощущала подобной беспомощности. Я не хотела знать. что Зимнев спит с кем-то.

– Ты пьяна, – холодно говорит Зимнев.

– Ну и что? Главное, что ты…ик…тут. Любимый мой….ик, – продолжает она.

Живот скручивается, перед глазами темнеет. Слезы вот-вот сорвутся. Он все-таки не только со мной.

Та девушка что-то мямлит. Их голоса затихают. Не долго думая хватаю свои вещи. Руки трясутся, пока я пытаюсь натянуть на себя вещи. Я не слышала ответ Зимнева, но и не важен он, если есть другая женщина. Хочется стереть из памяти это время. Руки еле попадают по клавишам смартфона.

Вызываю машину к дому Зимнева. Я все могу стерпеть. Прекрасно понимаю, что у него помимо меня может быть еще женщина. Но это может быть хотя бы не при мне?

Быстро вылетаю в коридор. Слышится шум воды из ванны.

Натягиваю сапоги, чуть не ломаю змейку на них. Куртку не накидываю. Беру в руку и вылетаю из квартиры, стараясь как можно тише ее закрыть. Не хочу, чтобы она видела меня, не хочу, чтобы он видел, в каком я состоянии.

Таксист везет меня домой. Весь мир в один вечер утрачивает свои краски.

“Любимый мой” – так и стучит в голове всю дорогу чужой голос, вздрагивая вместе с моим сердцем.

Он же и наш любимый.

Я напрочь игнорю Настю с ее вопросами. Ложусь в кровать. Рядом кладу телефон.

На утро просыпаюсь. Взгляд сразу же падает на телефон.

Зимнев. От него один пропущенный и смска.

Открываю ее.

“Все кончено”.

Перед глазами все плывет. Я вчитываюсь и вчитываюсь в эту строчку, не желая признавать правду. Все? Это из-за моего побега? Или что он хотел? Чтоб я осталась в его квартире, пока он там с какой-то девкой, признающейся ему в любви. Это ужасно.

Я же знала, что у него будут другие женщины. Или на что я рассчитывала? Что ради меня Зимнев перестанет с кем-то еще быть? Надо было ему высказать все еще вчера, а я сбежала. Угу, если б не сбежала, то осталась бы там и все высказала бы ему, лишилась бы не только любовника, но и работы.

Даже сейчас не знаю, идти мне или нет. Так, мы всего лишь прервали наши отношения, если я найду силы и не сорвусь, то я смогу продолжить работу. Не уволит же он меня. Или да? Может, и вовсе его телефон нашла та девушка и отправила мне такое сообщение. Хотя вряд ли бы Зимнев распространялся насчет нас неизвестно кому.

Не исключаю тот факт, что он мог ей вчера за утешением рассказать, что вон та девушка, что оставила свои трусики у него – его любовница. Да, я таки забыла у него нижнее белье.

– Сонь, – в комнату стучится Настя.

– Заходи, – говорю ей.

– Все в порядке с тобой? – насторожено спрашивает сестра.

– Да, – слабо усмехаюсь ей.

– Ты вчера что-то вернулась домой.

– У меня эти дни начались. Вот я и решила не портить чужие простыни.

– Ох, я думала, что у вас все серьезно.

– Не до такой степени, чтоб я у него оставляла прокладки, – даже не вру ей.

Вчера, когда я вернулась домой, у меня начались эти дни. У Зимнева действительно нет моих штучек. И уже не будет. Так, что хорошо, что сбежала. Правда, не до этой смски.

Стекаю из состояния желе в нормальное. Кое-как одеваюсь, крашусь, стараясь не захлестнуть карандаш и тушь слезами. Вдруг это сообщение было ошибкой, а сегодня все будет как обычно. Ну, кроме того, что не получится нормального секса.

– Сонь, а ты сможешь двадцать пятого с Егоркой посидеть? Папа на смене, а меня пригласили отпраздновать друзья.

Я скептически смотрю на сестру. Угу, с друзьями праздновать. В прошлый раз она отпраздновала, что ее празднование воспитываем всей семьей.

– Я аккуратно и презервативы возьму.

Я закатываю глаза.

– Хорошо, посижу.

Смотрю на свою бледную физиономию. Что там двадцать пятого? Праздник, пятница. Что-то срочное? Не помню. Плевать. Без него мне на все плевать.

***

Погода хмурая и пасмурная. Под домом привычно ожидает машина. Видимо, пока я его помощница, на меня распространяется такая привилегия. Может, самой уволиться? Уйти на папин завод бухгалтершей?

Ну, нет. Мы всего лишь расстались. Секс на наши деловые отношения не должен влиять.

Так я и думала всю дорогу, пытаясь утихомирить собственное сердце. Так я думала, пока включала рабочий компьютер и загружала документы. Так я думала, пока заваривала кофе.

Дверь открывается и он входит в приемную.

– Доброе утро, – отзываюсь я.

Улыбку выдавить не могу. Особенно под его холодным взглядом. Время будто замирает, а я вижу только лед в его зеленых глазах. Сколько так прошло? Пять секунд или час? И что я хочу увидеть? София зайди ко мне, а я потрогаю твою грудь. София, зайди, а я приласкаю тебя, раз вчера не вышло. Но нет. Ничего этого нет. И не будет.

– Доброе утро, София. Посмотри, какие у меня сегодня встречи и сбросьте на почту.

– Хорошо, – тут же опускаю глаза к монитору.

Не могу смотреть. Он проходит мимо обдавая запахом своего парфюма. Втягиваю его, а на глаза наворачиваются слезы. Сбрось на почту.

Зимнев обращает на меня внимание не больше, чем на настенные часы. Вроде есть, вроде пользу приносят, но перестаешь замечать их тиканье.

Весь день на нервяке. Он мало зовет меня к себе. Почти не смотрит, скурпулезно читая документы. Собственно, Вадим всегда так их читает. Просто это чтение обычно заканчивается сексом.

Похоже, я стала нимфоманкой, которая только и ждет, когда получит очередную дозу секса. Разница между до, после только сейчас начинает чувствоваться. До – это период, когда я только стала его помощницей, после – это после того дня, проведенного у него дома.

Даже «до» я бывала в кабинете Зимнева чаще. «После» практически там работала. И вот теперь у нас все вернулось к «до», но только я теперь опытная и знаю, что делать по работе, а значит и заходить не придется к нему часто. Да он и не зовет весь день.

Зато по привычке идет в свою  любимую кофейню, берет там плитку шоколада и приносит ее мне. Машинально, как некий ритуал, который он делал и до этого. Это будто его привычка, которая никогда не искорениться, как бы он не хотел.

Мне надо понять, что между нами происходит. Но так тяжело поговорить. И вообще, он бы тоже мог мне хоть что-нибудь сказать, но нет. Молчит. Тот самый момент, когда хочется знать, что точно все, но гордость не позволяется спросить.

Зато позволяет занести ему документы на подпись.

– Можно? – стучусь в дверь.

– Да, – откликается Зимнев.

Вхожу  в кабинет. И вновь его холодный взгляд. Под глазами синяки. В этот момент мне представляется, что он был вчера дома с этой пигалицей. И именно она не давала ему спать всю ночь. Это придает сил и я приближаюсь к нему.

– Вот документы на подпись, – мой голос даже не дрожит.

Его длинные пальцы перебирают бумаги, пока я пялюсь на его мощные руки. Еще вчера они обнимали меня, ласкали. Грубые пальцы скользили внутрь. ОХ, как живот то прихватывает. Внизу все скручивается.

– Все в порядке? – как бы между делом спрашивает Зимнев, видя, что я чуть не падаю на стул рядом с его столом.

– Все нормально, – выдавливаю улыбку.

Дурацкая таблетка плохо сработала.

Зимнев вздыхает и вновь погружается в чтение документов.

– Ошибка, – передает мне один лист.

Краска сходит с лица.

– Здесь тоже неверные расчеты, – кладет следом второй.

Пересматривает дальше. Хмурится и что-тог черкает.

– Софья, вы мне специально принесли  это? Вы хоть смотрели? – холодно спрашивает он.

Я хмурюсь и пересматриваю. Да, как я могла пропустить эти цифры? А вот этот расчет, как я не заметила? Да, что со мной такое-то?

– Я пересмотрю.

– Все обратно в отделы вернуть, пусть переделывают, – выдает он свой вердикт.

Я киваю и поднимаюсь. Ручка, лежащая на краю стола, падает. Я нагибаюсь и Зимнев тоже. Наши лбы сталкиваются.

– Ой, извините, – говорю я.

Потираю свой лоб и тут же тянусь к его, но рука зависает в воздухе. Зимнев отпрянул от меня.

– Идите, Софья, – говорит он и кладет ручку передо мной. – Жду исправленные документы.

Киваю. С тяжелым сердцем и полными руками бумаг, выхожу из кабинета.

Это все. Конец и финал. Можно смело писать заявление.

И его можно понять. Приводишь любовницу домой, думаешь, что она адекватный человек, что ей можно все объяснить насчет другой женщины, а она сбегает. На телефон не отвечает. И что ту остается? Зачем эту истеричку терпеть, если ты не хочешь.

Для богатых менять любовниц, все равно, что высморкаться в платок.

Зато теперь можно отправиться на свидание с другим. Но только совсем не хочется.

Так продолжается неделю.

Двадцать пятое декабря. Этот день настал. Пятница – выходной день на работе. Но дома мне придется сидеть с Егоркой. И помимо этого будет корпоратив, о котором мне напомнила Зимнев в четверг.

Наше молчание затягивалось. Точнее не молчание. Разговоры по работе никто не отменял. Все остальное закончилось. Хотя о чем мы говорили? Разве его интересовало чем я живу? Разве меня волновало, что он делает, пока я не рядом? Нет. Мы как два разных полюса, жили по своим привычкам, не беспокоясь и не общаясь друг с другом. Один сплошной секс, а не отношения.

– Что маленький? – спрашиваю племянника, заснувшего ложку в рот и уставившегося на стену.

Ощущение, что он хочет познать истину в обоях. Или выплюнуть в нее кашу. Я тяжело вздыхаю и беру  в руки тряпку.

Племянник довольно хлопает в ладоши, радуясь своему попаданию в центр цветочка. Я сегодня так устала с племянником, будто вагоны разгружала. Хотя раньше таких проблем не было. Правда, раньше я с ним сидела по вечерам, когда сестрюня все работу по дому сделает. Или, когда папа дома.