Ольга Вермаер - Свободные отношения с боссом

– Хорошо, Насть. Я сейчас закончу здесь и поеду в больницу, – спокойно говорю я.

Дверь позади меня открывается.

– Соня, –  раздается хриплый голос Вадима в дверях у кухни. И Настя его услышала.

– Соня, папа умирает. А ты со своим ебарем! – истерит она мне.

– Я тебе сказала… –  не могу отвести взгляд от Вадима, пока Настя начинает раскаляться в трубку.

– Что ты сказала? Папе плохо, я с ребенком маленьким!! Все я поняла! Попрошу соседку с ребенком, раз тебе плевать на нас!

– Я приеду… – шепчу я, глядя в больные глаза Зимнева.

– Да пошла ты.

Связь обрывается.

– Иди в кровать, –  спокойно говорю  Вадиму, подпирающему дверной косяк.

– Брось телефон, – хрипит он.

– Я  наберу скорую. Там папе плохо. Мне нужно будет уехать.

Я тоже умею быть упрямой. Шатающейся походкой мужчина подходит ко мне.

– Здравствуйте, администратор Валерия, слушаю вас.

– Здравствуйте, Валерия, прошу прислать скорую по адресу, –   протягиваю Вадиму чашку с жаропонижающим, увернувшись стороной с телефоном. – Михайловская тридцать три, квартира семь – последний этаж. Температура высокая и горло красное.

– Хорошо записали, время ожидания двадцать минут…

Телефон из руки все-таки выбивают. Вадим  зол. Пыхтит на меня будто бык, сжимая горячую чашку ладонями.

– Мне надо уехать, –  посмотрела на него.

– Зачем скорую? –  он закатывает глаза. – Я тебе говорил никого не вызывать. Вот выпью эту бурду и достаточно.

– Вадим. Тебе нужна помощь.

Зимнев тяжело вздыхает.

– Мне надо уехать. Прошу вернись в кровать. Все будет хорошо. Я обязательно к тебе вернусь.

Умалчиваю, что может быть, если папе совсем плохо не будет.

Боже, не дай мне выбирать между двумя дорогими мне мужчинами. Пусть у всех все будет хорошо.

Вадим кивает и усаживается на стул.

– Лучше бы шел спать, – я вновь касаюсь его лба.

Нет, температура так и не упала.

И вновь звонок от Насти.

– Соня приезжай, – молила она. – Я Егорку оставила соседке, но я не могу одна! У меня нет денег! Я не знаю, что делать! Соня!

– Хорошо я еду.

Вадим сидит за столом с закрытыми глазами.

– Иди в кровать, – говорю я. – Тебе надо лежать, так лучше будет.

Он поднимает на меня глаза и слегка усмехается.

– Не так, я хотел встретить этот вечер с тобой.

Я должна успокоится. Папа с Настей. Я с Вадимом до приезда скорой. Почему все в один день? Я не могу бросить этого мужчину. Я влюбилась в него. Полгода бегала от себя и своих чувств к нему, но влипла как муха в паутину. Я даже согласна навсегда остаться его любовницей, лишь бы он не бросал меня. Не смогу смотреть ему в глаза, потому что мои уже не смогу смотреть с холодным и отстраненным взглядом.

Отвожу его в комнату.

Вадим сбрасывает одеяло. Я кладу холодную тряпку ему на лоб, но он и ее смахнул. Где ж скорая? Уже больше двадцати минут прошло!

 Он же один останется. Даже охрана не поможет.

И как же там папа? Но Вадиму так плохо, что я не могу оставить его одного. В конце-то концов, Настя может посидеть с отцом! Я не могу тащить все лямки на себе.

Я мысленно кричу мужчине – не оставляй мне выбора. Я не хочу выбирать между вами двумя.

Вадим затихает. Его грудь медленно вздымается при каждом глотке воздуха. Я укрываю его и кладу вновь холодную тряпку на лоб.

И вновь звонок от Насти.

– Соня! Мы в больнице. Что делать? Папу кладут в палату интенсивной терапии.

– Настя, просто будь с папой.

– И ждать пока ты натрахаешься? – шипит она.

Я прикрываю глаза пальцами и массирую их. Только бы не сорваться. Я и так уже натянута до предела. И высказаться сестре хочется.

– Вот молчишь же.

– Настя, ты тоже его дочь! Просто заткнись и будь рядом! И не смей валить все на меня!

Теперь уже я отключаюсь. Обхватила себя за плечи. Не было сил даже заплакать.

– Иди, –  слышу хриплый голос Вадима.

Он смотрит на меня.

– Ты дверь скорой не откроешь.

– Я вызову Аню, –  он тянется к своему телефону на тумбочке.

Он слышал, как я ругалась на Настю. Ну да, теперь вызовем девочку-соплячку, которая только и рада будет, чтоб за начальством присмотреть.

Глупо как-то получается. Мог бы сразу ее к себе позвать.

Так, ладно. С этим мы разберемся. Я беру его телефон.

– Как она записана? – открываю

– Аня косички, – говорит Вадим хриплым голосом.

М-да, неожиданно. Косички так косички. Тем более она одна из первых набранных номеров. Хм, а тут еще и мама Валя рядом и отчим Вячеслав… Может, они знакомы как-то? Родственники?

– Алле, Ань. Вадим Сергеевичу плохо, – выдавливаю из себя. – Ты можешь приехать?

Из телефона доносится громкая музыка. Сомневаюсь, что она меня вообще слышит.

– Подожди! – кричит в трубку. – Ой!

Я пожимаю плечами. Слышатся шаги, проходит где-то минут десять.

– Что с ним? – она выходит на более нормальную площадку.

– Высокая температура. Скорая скоро будет, а мне пора уходить.

Она тяжело выдыхает.

– Хорошо, скоро буду, – выдыхает, будто ее о великом одолжении попросили.

И бросает трубку. Ладно, вот и все. Она придет, позаботиться о нем, и я могу больше тут не появляться.

– Спасибо, – Вадим откидывается на подушки.

Раздается трель входного звонка. Я бегу к двери, ощущая дикую боль в районе сердца. Но даже заплакать не могу.

Скорая… Ну, вот можно было и не звать Аню. Но ладно. Пусть кто-то будет рядом с ним. Пусть даже она.

Доктора крутятся вокруг Вадима, колют какими-то жаропонижающими. Хотят забрать в инфекционку, но он отказывается.

– Вы как жена можете повлиять на мужа? – ко мне оборачивается доктор, а я мотаю головой.

– Я не жена.

– Да? Странно, вы так смотрите друг на друга, – почти шепчет он.

Ага, как больной и психичка. Неужели, его больше ничего не волнует. Я сдерживаю себя, чтоб не высказаться, но ведь они тоже на смене и тоже устают.

Настя опять мне набирает, говорит, что отца положили, но нужны деньги. Угу, а главная копилка – я.

После ухода врачей скорой я собираюсь в другую клинику. Деньги у меня есть. Благо зарплата была недавно.

Дожидаться Анечку я не стала, но она мне позвонила с телефона Зимнева через полчаса после моего ухода.

Я с чистой совестью, но с тяжелым сердцем покинула квартиру Вадима. Температура у него уже падала, хоть дрожь продолжалась. Но я вернусь. Только папу проверить и обратно. Догадываюсь, что увижу утром, но мне нужна эта отрезвляющая пилюля того, что у нас просто свободные отношения.

А я хочу их закончить. Я  больше так не могу.

***

– Наконец-то! – Настя кидается мне на шею, когда я появляюсь в холле клиники.

– Что там с папой? – устало спрашиваю.

– Лежит под капельницами, – поясняет она.

Администратор выдает мне бахилы, халат и маску. Тут же я оплачиваю пребывание папы.

– Пойдем, быстрее, – сестра чуть ли не тянет меня в палату под качающиеся головы медсестры.

Врачи пускают нас в палату к папе, лежавшему под капельницами и аппаратами, тревожно-пикающими. Неподвижный и сильно-похудевший.

Он улыбается нам.

– Насть, а ты чего Соню дернула? У меня сбережения были – я же тебе говорил, – начинает он.

Сестра густо краснеет, глядя то на папу то на меня. Всевышние силы – дайте мне терпения. Даже по заверениям врачей с папой не случилось ничего страшного. Это моя сестренка сильно надраматизировала. Стукнуть бы ее хорошенько на всю оставшуюся жизнь. У меня там горячий мужчина во всех смыслах этого слова, а она так.

– Пап, – подхожу к нему, немного морщась от запаха лекартсв. – Ну, ты чего? Я же все понимаю, а я с моей стороны было бы не красиво не прийти сегодня.

Беру его за руку и смотрю на Настю, ставшую белее стены.

Ну, сестренка. Ну, капец. Прибить иногда мало.

Но не при папе и не остальном медицинском персонале.

– Настя, езжай домой.

– Сонь, – жалобно тянет сестра.

– Настя, я не хочу с тобой сейчас разговаривать. Езжай домой и сиди с Егоркой. Я вернусь позже, – говорю я.

Хотя самой прямо здесь хочется заночевать. Возвращаться в квартиру не хочу.

– Соня, ты прости эту дуру, – мягко говорит отец, сжимая мою руку. – Ну, испугалась она сильно. Вызвала скорую. А мне-то тьфу, просто помрачнело перед глазами. Ты-то как?

– Не знаю, пап, – честно признаюсь.

– Со своим была? – уточняет он.

– Была, – тяжело выдыхаю.

– Так езжай к нему.

– Не могу, – качаю головой.

– Соня, мы – семья, но это не значит, что нужно забывать про себя. Да, у нас есть трудности, но ты должна жить для себя. Это твоя жизнь. У Насти с Егоркой своя. Если ты будешь постоянно ложиться на алтарь, то пройдут года, а ты так и не станешь счастлива.

Я не собираюсь расстраивать отца, что у меня и нет то толком личной жизни. Да, и что для меня счастье? Чтоб с папой все было, чтоб с Зимневым. А я уже так привыкла все ради других, что забыла о себе.

– Я собираюсь съехать на съемную квартиру, – говорю я и закрываю глаза.

– Правильно, давно пора. Надо было это сделать еще с тех пор, как Настя родила. А может и раньше.

Я смотрю на отца.

– Понимаешь, Сонь. У тебя есть цели и ты к ним идешь, а у Насти нет. И не появится, пока ты будешь нянчить ее. Ты не обижайся, конечно. Обижаться должна она. Поэтому смело иди к своим мечтам и целям. Мы справимся.

Я выскакиваю из больницы с утра. Умудрилась уснуть там в одной палате с папой. Благо, что никто не выгонял. Да, и чужое место я не занимала. Как-то повезло, что в это время никто не поступил туда.

 Грудь сдавливает будто тисками. Мне вздохнуть тяжело, а заплакать невозможно. На работу беру такси, хотя хочу поехать домой. К Зимневу. Вряд ли он придет на работу, но я там должна быть.