Так или иначе, но время идет, и наш прекрасный романтический ужин подходит к завершению. Пора идти, а меня ноги не слушаются. Не могу встать из-за стола.

Илья поднимается первым, подходит ко мне и протягивает руку. Долго смотрю на нее, собираюсь духом, настраиваюсь. Незаметно выдыхаю и вкладываю свою ладонь, очень надеясь, что он не заметит, как она дрожит.

Я готова, и будь что будет. Назад пути все равно нет.

Мы неторопливо возвращаемся к своему бунгало. Идем молча, держась за руки, глядя по сторонам, каждый в своих мыслях.

Мартынов распахивает дверь и пропускает меня вперед. Спотыкаюсь на пороге, потому что взгляд тут же цепляется за огромную кровать, застеленную белоснежными простынями. Он легонько подталкивает меня сзади, вынуждая пройти вперед.

Внизу живота тугой узел скручивается, не то от страха, не то от предвкушения. Пусть это не Неманов, но я все равно на него реагирую, как на мужчину. Без эмоций, без любви, чистая физиология. Удивлена этой реакцией, обескуражена. Мне казалось, что никогда в жизни не позволю к себе прикоснуться другому.

— Не бойся. Я тебя не съем, — произносит тихо, подступая ко мне сзади, и в голосе проявляется та самая хрипотца, от которой истома по спине вниз спускается.

— Я знаю, — шепчу, чуть дыша.

Ведет кончиками пальцев по руке от запястья вверх, а следом идет волна мурашек.

Подцепив лямку платья, тянет ее с плеча, и нежная ткань легко скользит по коже, вызывая приятную дрожь. Вторая лямка отправляется следом, и все платье медленно, будто нехотя скользит по телу вниз, падая к мои ногам.

Я чувствую себя на удивление комфортно. Думала от стыда помру, но этого не произошло. Наоборот. Смущения практически не было. Возможно потому, что какой-никакой опыт у меня уже был, и чем занимаются мужчина и женщина в постели знала не понаслышке. А возможно потому, что это Мартынов. Я его знала уже столько лет, что стесняться просто глупо. Мы просто перешли на новый уровень отношений, вот и все.

Увлек за собой на постель, целуя так, что лишние мысли из головы улетучились. Я больше не хотела держаться за прошлое.

Освобождаемся от остатков одежды, и Мартынов сверху наваливается. Только охаю удивленно, когда входит осторожно. Задыхаюсь от ощущений, чувствуя его в себе. Другие руки, другие прикосновения, другой вкус губ. Все по-другому.

Он был сдержан, на удивление покладист. Не давил, делал так, как мне нравилось. И в какой-то мне показалось, что изучает меня, как подопытный образец. Специально отдает инициативу в мои руки, чтобы понять, на что способна, какие предпочтения, а мне и показать то особо нечего, все как обычно.


— Ну, не фонтан, скажем так, — лежит, одной рукой виноград из блюда на тумбочке лениво цепляет, вторую за голову заложил и на меня посматривает.

Мне так обидно становится, потому что снова Ромку вспоминаю с его жестоким «со скуки помереть можно». Слезы сами за глаз ручьем льются, пытаюсь их спрятать, отворачиваюсь на бок, утыкаясь в подушку, но Мартынов замечает.

— Ты чего ревешь-то? — усмехается, притягивая к себе и целуя в макушку, — Это дело техники. Не умеешь — научим, не хочешь — заставим.

— Я бездарь. Неумеха. Скучная предсказуемая зануда.

— В данный момент — да, — соглашается мой уже полноправный муж, — подбирай сопли, и пойдем купаться.

— Уже ночь! Я не хочу!

— Чего ты хочешь? Посидеть? Пострадать?

— Ты не понимаешь!!!

— И не собираюсь понимать. Все подъем, — громкий шлепок по заднице, от которого я вскрикиваю и подскакиваю на месте, — у нас как-никак медовый месяц. Я не собираюсь тратить его на твои стоны, и тебе не позволю.

Спорить с ним бесполезно. Сопротивляться, как выяснилось, то же. Спустя минуту, я трижды пожалела, что для отдыха мы выбрали этот отель с бунгало на воде, потому что Мартынов стащил меня с кровати, закинул на плечо и вынес на улицу. Прямо так. Голую!!! Я вопила, била его по спине, на что он лишь ржал, а потом взял и скинул меня вниз.

С головой уйдя под воду, оттолкнулась от дна и рывком вынырнула. Моя красивая прическа сползла на бок, тушь, наверное, тоже потекла. Я отплевывалась, фыркала, терла физиономию, а он стоял на помосте и наблюдал за мной, сложив руки на груди.

— Илья! Ты чего творишь! — набрасываюсь на него, вскидываю взгляд и тут же отворачиваюсь. Потому что он тоже не потрудился одеться, и его это ни капли не смущает.

Я с опаской осматриваюсь по сторонам, а потом сердито шиплю:

— С ума сошел? Тут же люди!!!

— Где? — наигранно испуганно озирается по сторонам, прикрываясь ладонями, — что-то не вижу.

— Надо одеться, — старательно проседаю, что бы кроме плеч из воды ничего не выглядывало. Хотя темень такая, что вообще ничего не видать.

— Варька, уймись, — спрыгивает ко мне, поднимая столб брызг, — никого здесь кроме нас нет. Я с управляющим разговаривал. Мы с тобой в «пересменку» попали. Одни уехали, другие еще не приехали. Так что у нас есть пару дней абсолютной свободы.

— Это не значит, что можно купаться голышом!!!

— Еще как значит, — кивает, не скрывая усмешки, — и не только купаться.

— Даже не мечтай! — грозно соплю, когда он тянет ко мне свои лапы.

— Ха! — фыркает самоуверенно, — попробуй останови. Я муж — имею полное право.

— Но не так же! — пытаюсь от него уплыть, но Мартынов ловко ловит за ногу и тащит обратно.

— Так, — перехватывает удобнее, притягивая к себе. Разворачивает и, подхватив под зад, вынуждает обхватить себя ногами за талию. — и еще по-всякому.

Я смущаюсь, пытаюсь слезть с него, но куда там! Из цепких лапищ не вырваться.

— Чем больше ты дергаешь, тем больше хочется тебя удержать, — доверительно сообщает он, и я чувствую, как снизу в меня упирается что-то откровенно твердое.

— Прямо здесь? — шепчу испуганно.

— Нет. Расслабься. Это только в фильмах красиво выглядит, когда в воде трахаются, на деле приятного мало. Смазка смывается, и потом чувствуешь себя так, будто хрен солью натерли.

— Откуда такие познания, — не могу сдержать иронию.

— Из личного опыта, конечно, — Илью ничем не смутить. Он подмигивает и тянет меня к деревянной лесенке, — а вообще давай-ка вылезать. А то сейчас в потемках, какой-нибудь скат подплывет и на крючок присосется. Мне такая рыбалка на фиг не сдалась.

Представила эту картину и не смогла удержаться. Прыснула со смеху.

— Давай уж вылезай! — ворчит, помогая выбраться из воды, — хихикает она тут!

Мы перебираемся в наш маленький бассейн, удобно устраиваемся друг напротив друга и просто болтаем. Илья рассказывает о планах, о том, как мы уедем в Лондон, чем будем заниматься. Мне нравится его слушать, только один вопрос никак не дает покоя:

— Не понимаю, почему ты с таким азартом тратишь свое время и силы на меня? — искренне недоумеваю, — я дура. Не интересная. Ничего не умею.

— Ты дура, — соглашается бодро.

В сердцах брызгаю в него водой. Я пытаюсь понять, разобраться в своей жизни, а ему все весело!

— Я серьезно! Неманов просветил относительно того, какая я на самом деле! И не захотел мараться, продолжая общение. А ты наоборот все делаешь! Наизнанку!!!

— Уймись Варь. Все просто. Он тебя плохо знал. Ты умная, с тобой весело, когда ты не включаешь слюнявую преданную собачку. Ты верный друг, надежный. Добрая. Отзывчивая, порой даже чересчур. Проблема в том, что его это не интересовало и дружить с тобой Роман не собирался. Такие как он идут напролом, хотят все здесь и сейчас, и когда не получают желаемого, быстро теряют интерес. Ему нужна готовая женщина, способная разделить его желания, а не бестолковая мелочь, у которой на лбу светится надпись «девочка-целочка», и которую надо всему учить.

— Это грубо!

— Это честно, Варя. Твой Неманов не сделал ничего из ряда вон выходящего. Итог ваших отношений был очевиден с самого начала. Может, ты и витала в облаках, а Рома знал это наверняка, сразу. Ошибся он только в одном. Ему вообще не следовало связываться с тобой, потому что не готов тратить свои силы на воспитание других.

— Ты, значит, готов? — едко спрашиваю.

— О, да, — тянет он, и на дне голубых глаз огонь зажигается, — я давно мечтал до тебя добраться. Переделать. Вылепить из тебя такую женщину, как мне хочется. Ты мой самый желанный проект, Варя. И никуда теперь тебе от меня не деться.

— Звучит жутковато, — с губ срывается нервный смешок.

— Не переживай. Все будет отлично.

— Кто-то мне не по себе.

— Разве тебе плохо? Не нравится, как проводим время?

— Нравится. Очень даже.

— Вот и все. Расслабься и получай удовольствие. Остальное я сам сделаю…как мне надо.

Глава 10

Два дня пролетели незаметно. Мы отдыхали, гуляли, купались, вкусно ели, много и по-разному занимались сексом. Илья, похоже, твердо вознамерился сделать из меня нимфоманку, готовую в любой момент к экспериментам. Вряд ли у него это выйдет, но пока получается прикольно.

Вечером мы заказали в номер легкий ужин и устроились на подушках, прямо на террасе. Океан загадочно нашептывал нам свои тайны, и я чувствовала, как раны в груди затягиваются, перестают так сильно кровоточить и больно пульсировать. Оказывается, жизнь продолжается, надо только сделать шаг вперед.

Когда раздается стук в дверь, Илья поднимается на ноги:

— Сиди. Я сам открою.

Ну сам так сам. Я не против. Стиснула с тарелки дольку свежего ананаса и с блаженным урчанием смаковала его, прикрыв глаза.

Услышав, что Мартынов вернулся, развернулась к нему.

— Я не пью, — хмуро смотрю на бутылку дорогого шампанского, утопающую в ведерке со льдом. — мне нельзя.