— Нет.

— Догадываешься, кто это может быть?

— Понятия не имею, — вру с улыбкой. Мне не хочется, чтобы про нас с Ромой слухи пошли. Мне этого не надо.

— Наверное, сказочный принц, — смеется коллега, рассматривая огромный веник.

— А то! — хмыкаю сдержано. Ромка еще тот принц, просто Королевич.

Она хочет еще что-то сказать, но замолкает, потому что возвращается Церберша и зыркает на нас своими маленькими злобными глазенками. Вот грымза!


После окончания рабочего дня, собираюсь, кое-как поднимаю букет, понимая, что с таким попросту не доеду, вызываю такси.

Однако, внизу, меня ждет очередной сюрприз, в виде Неманова.

Машина припаркована возле самого крыльца и явно ждет моего появления. Вот настырный! Ладно, пусть везет, а то у меня руки уже отваливаются.

— Подвезти? — интересуется с милой улыбкой.

— Естественно, — ворчу и без лишних слов заталкиваю цветы на заднее сиденье, а сама сажусь рядом с водителем, — можно было поменьше веник прислать.

— С чего ты взяла, что это я?

— С того, — смотрю на него искоса, — я, кстати, розы не люблю. Мне ромашки больше нравятся.

— Серьезно?

— Представь себе.

— Я тебе дарил ромашки.

— Не дарил.

— Ну, как же. Я помню букет покупал.

— Видать, не донес. По дороге кому-то отдал. Поехали, давай, уже. Я домой хочу.

Рома усмехается и заводит машину:

— Варь, ты сама любезность.

— Конечно.

Он довозит меня до дома, и явно ждет приглашения подняться, но я молчу. К себе в квартиру я его точно больше не пущу.

— Угостишь чашечкой кофе? — очень тонко намекает наглец, не сомневаясь, что после такого букета я точно растаю и паду к его ногам.

— Нет.

— Почему.

— Кофе на ночь вредно пить. Сердечко барахлить начнет, да и не заснешь.

— Ты заботишься о моем сердечке? — усмехается Неманов, но по глазам вижу, что недоволен, бесится.

— А то! Днями напролет только о нем и думаю! Все, Ром, мне пора. Спасибо, что подвез. Приятного тебе вечера. Пока-пока.

— Стой! — хватает меня за руку, когда уже открываю дверцу, чтобы выбраться на улицу. А у меня бегут мурашки от того места, где прикасается, по руке, вверх спине, и концентрируются ниже пояса. И в голове снова мысль «а что, если?».

— Чего тебе? — спрашиваю грубее, чем собиралась. Меня бесит это внутреннее напряжение, что никак не хочет отпускать.

— Почему ты меня отталкиваешь?

— Неманов, ты серьезно? — качаю головой, поражаясь человеческой наглости.

— Да.

— Мы с тобой расстались.

— И что с того?

И тут я понимаю, что он меня провоцирует, хочет заставить говорить о прошлом, о том, что тогда случилось. Совесть что ли проснулась? Занятно.

— Ничего. Просто у меня нет привычки заново открывать книгу, сюжет которой не впечатлил, — жму плечами и вылезаю из машины.

Роман сердится. Я это чувствую, хотя он старательно держит вежливую маску. Он из тех людей, кто не любит в себе держать то, что беспокоит. Ему проще все высказать, вывалить и идти дальше, облегченно выдохнув. К сожалению, у меня нет желания облегчать ему существование. Чтобы его не грызло изнутри — пусть грызет дальше, не мои проблемы.

Проклятый веник застрял, упираясь стеблями во все, что можно. Я вся искололась, обматерилась, пока его вытаскивала, а Рома наблюдал за мной в зеркало заднего вида, не делая попыток помочь.

— А я ведь действительно ромашки тебе не подарил, — произнес задумчиво, — я их тогда выкинул в мусорный бак, потому что разозлился.

— Очень жаль. Слушай, может сделаешь одолжение, и эту копну тоже выкинешь? — произношу раздраженно, и ойкаю, уколов палец розовым шипом, — проклятье.

— Подожди, помогу.

— Ну надо же! — ворча отхожу в сторону, посасывая токающий пальчик.

Неманов ловко вытаскивает веник и протягивает его мне. Я не спешу его брать, зависаю, всматриваясь в темные глаза, не в силах избавиться от наваждения. Нездоровый интерес разгорается с новой силой, поэтому приходится буквально насильно заставлять себя выдавить благодарную улыбку, забрать растительность и быстро ретироваться.

Затащив цветы домой, ставлю их опять в ведро, вазы для такой копны у меня не нашлось. Подхожу к окну, и вижу, что рома еще не уехал. Машина так и стоит у моего подъезда, нагло светя фарами. Я чувствую, что его мысли вторят моим. От этого еще сильнее нарывает.

Провожаю взглядом машину, когда она все-таки трогается с места и едет прочь.

И все-таки. А что если?

***

Пятница. Вторая половина дня. Церберша, как назло, отправила меня с документами к Неманову. Я думала, что оставлю у него все и сбегу, пусть сам изучает бумаги, но у него было свое мнение на этот счет.

— Собирайся!

— Куда? — спрашиваю устало.

— С документами можно работать не только в кабинете.

— Как скажешь, — я тоже не горю желанием сидеть в четырех стенах.

Я снова у него в машине. И мне нравится адреналин, что бродит под кожей, заставляя чаще дышать. Меня заводит наше «общение». К счастью, у меня давно слетели розовые очки, чтобы фантазировать, обманывая себя, или чтобы упрямо отрицать очевидные вещи только потому, что они неудобны. Илья научил меня быть честной, особенно наедине с собой. Поэтому я могу признаться, что увлеклась Немановым.

Совсем не так, как в прошлый раз, когда все мысли только о нем, когда хочется всегда быть рядом, когда ловишь взгляд, замираешь от волнения, и хочется просто дышать одним воздухом, просто быть рядом. Нет, теперь все иначе. Он меня интересует, как мужчина, от которого кровь бежит быстрее, а тело реагирует определенным возрастом.

Он мне не нужен…я просто его хочу.

За окном незнакомый район — хорошие дома, ухоженные скверы, закрытые дворики. С интересом рассматриваю в окно пролетающий мимо пейзаж, гадая, какая блажь ему в голову пришла.

— И куда ты меня везешь? — спрашиваю, задумчиво поглядывая на Неманова.

— Раз ты меня к себе в гости не зовешь, я решил пригласить тебя к себе.

Я аж поперхнулась, проглотив жвачку:

— Зачем?

— У меня поработаем, — просто жмет плечами, отрешенно улыбаясь.

— Э-э-э, — что-то у меня с речью проблемы начались, — мы прекрасно можем поработать в машине, в каком-нибудь ресторане, да вон на лавочке в сквере.

— Надоело.

Черт. У меня неожиданно внутренности свело от предвкушения. В принципе да. Надоело. Смысл с ним разговаривать, да по лавкам сидеть, когда хочется совсем другого?

Наконец останавливаемся возле элитной высотки, блестящей стеклами на вечернем солнце.

— Сбежишь? Или все-таки зайдешь? — усмехается Неманов.

— Конечно зайду, должна же я, наконец, посмотреть на твои хоромы! — если он надеялся смутить меня, думал, что буду мямлить — то очень зря. Меня таким не проймешь, тем более, когда сама заинтересована.


Я впервые в его квартире.

Просторная, светлая. Гостиная, как футбольное поле, девственно чистая кухня, на которой явно ничего сложнее яичницы не готовили. Панорамные окна с видом на город.

Мне нравится. Раньше, когда он у меня жил, в его жилище был «затяжной ремонт». Хотя подозреваю, что он просто не горел желанием вести Варю-Никакашку в свою холостяцкую берлогу.

— Кофе? — предлагает Рома, с улыбкой наблюдая за тем, как я по его владениям прохаживаюсь.

— Нет, спасибо. Я по делу пришла, а не кофе распивать. Давай все по-быстрому сделаем, и я пойду.

— Боюсь, по-быстрому не выйдет, — от его интонации щемит, где-то внутри. Не в груди, не под сердцем, а где-то гораздо ниже.

Стараясь не него не смотреть, отошла в сторону, к панорамному окну, через которое открывался фантастический вид.

О черт. Опять мысли вернулись стадию, «а что, если?».

Любопытство — дикое, развратное, заставляющее кровь бежать быстрее. Мне интересно, а как оно с ним, по-настоящему, без тормозов, без ужимок и стеснения?

К своему огромному раздражению чувствую, как низ живота снова наливается желанием и трусики мигом становятся мокрыми.

М-да. И как это называется?

— О чем задумалась? У тебя вид такой, будто решаешь задачу вселенского масштаба, — насмешливо интересуется Неманов, и мне кажется, что он догадывается о том, что творится в моей голове.

— Так и есть, — не отрываю взгляд от города, распластавшегося внизу.

— Что за задача? — ему нравится играть, нравится чувствовать себя хищником, играющим с беззащитной жертвой.

К несчастью для него жертва давно перестала быть таковой и преследует собственные интересы.

— Я думаю, сначала заняться документами, а потом переспать с тобой, или сразу перейти ко второй части плана, — произношу без единой эмоции, не оборачиваясь, — с одной стороны, документы никуда не денутся, а с другой — не люблю, когда «хвосты» имеются.

Он заткнулся, не ожидав от меня таких слов. В полной тишине, прошло несколько томительных минут, а потом над самым ухом раздалось:

— К черту документы.

От голоса, до краев наполненного желанием, просто крышу снесло. Даже если до этого и были какие-то сомнения, то теперь их окончательно снесло, смыло жарким потоком безумия.

Дальше словно в тумане все происходило. Он рывком развернул меня к себе и жадно впился в губы, а я ответила. Потому что мне этого хотелось.

Сначала колет в груди от неправильности. Но потом снова напоминаю себе, что имею право, что можно, и отпускаю тормоза.

Его губы, руки везде. Я смутно помню, как из гостиной мы переместились в спальню, с огромной кроватью, как сдирали друг с друга одежду, разбрасывая ее по сторонам.

Неманов был все такой же — поджарый, гибкий с красивыми прорисованными мышцами. Мне нравилось прикасаться к нему, вести пальцами по гладкой коже, по груди, практически лишенной растительности, по животу, поджимающемуся от моих легких касаний.