* * *

  — Привет, — прижалась девчонка ко мне и потянулась к губам, едва я подошёл ближе.

— Привет, малышка, — ответил я ей на поцелуй. — Идём. А то на сеанс опоздаем.

  Мы находились в многозальном кинотеатре торгового комплекса. Решили развеяться сегодня на новой американской комедии, запаслись поп-корном и колой и направились к кинозалу номер три.

  Возле дверей столкнулись с Алексом и его подругой.

  — Привет! — поздоровалась Линда, прерывая наше напряжённое молчание. — Вы тоже решили премьеру посмотреть?

  Девушка в иные времена обязательно поцеловала бы друга в момент приветствия, но сейчас Линда не двинулась с места. Она на моей стороне, хотя я не просил её об этом.

  — Привет, — ответил он и переключился на меня. — Вместо того, чтобы отдать долг другу, по кино расхаживаешь?

  Он хотел меня пнуть, уколоть. У него вышло. Я нервно сглотнул. Рука Линды на моем предплечье напряглась.

  — Сказал — отдам, значит отдам. Или ты мне теперь предлагаешь на себя совсем ничего не оставлять и даже не есть ничего?

  — Ради дела можно и сэкономить. Сеанс не из дешёвых. Отдай долги – и гуляй куда хочешь.

— Иди ты к чёрту!


  Психанул, бросил ему под ноги ведро с поп-корном. Развернулся и пошел в обратном направлении. Линда бежала следом.

  — Яр. Яр! Ну, Ярик! Стой. Куда ты? — догнала она меня и остановила.

— Ухожу.

— Я поняла, — она обошла меня и встала напротив, заглянув в глаза. — Слушай, ну черт с ним, с этим фильмом. Поехали лучше ко мне?

  Она призывно провела языком по своим губам и подмигнула мне.

  — Я сегодня одна. Поехали, — потянула она меня за руку на парковку.

  Не стал спорить и повез её к ней домой. Линда не отступилась и потащила меня внутрь, хотя настроения на секс после встречи с бывшим другом у меня никакого не было. Уже в коридоре она приникла к моим губам. Да уж, это девичье тело изнывает без секса, все её движения и ласки сквозили желанием.

  И я обычно тоже быстро завожусь с ней, но сегодня что-то пошло не так. Тело отреагировало, джинсы сдавили эрегированный член, но я вдруг чётко осознал, что я совершенно, ни капли не хочу Линду.

  Перед глазами вдруг появился образ обнажённой Нины. Я невольно сравнивал нежную, не тронутую никем грудь Нины и слишком пышную у Линды, невольно сравнивал их фигуры и понимал, что сейчас бы я занялся сексом... С заучкой.

  Чёрт возьми, член аж подрагивает, когда я вспоминаю её тело под шелковым халатиком. Розовые соски, гладкую промежность, красивую линию ключицы, которую так и тянет поцеловать и провести по ней языком, лизнуть пухлые губы...

  Блядь. Это фиаско.

  Я хочу заучку. Нину хочу.

  Я сошёл с ума.

  Мне нужен психиатр.

  — Извини, — отобрал я у неё свой член, который выскочил из губ блондинки с характерным звуком. — Мне надо... Надо срочно уехать.

— Что? — обалдело уставилась на меня полуголая, настроенная на бешеный секс, девчонка. — Куда? Ну Яр...

— Извини, вспомнил кое-что срочное! — сказал, пытаясь запихать каменный стояк в джинсы. — Сорри.

  Когда мне удалось справиться со своей одеждой, я вышел за дверь, оставив Линду недоумевать по ту сторону.


  Приехал домой и залез под холодный душ.

  Что за хрень со мной творится?

Вспомнил Нину в её любимом джинсовом сарафане и тонкой косичкой и даже засмеялся сам над собой.

  Как я мог подумать, что она мне... Что хочу её. Это же бред. Наверное, я чем-то отравился. Вчера на ужин были грибы... Может, богатые балуются "весёлыми" грибами? Или просто ядовитые попались, и повар накрошил в картошку мухоморов?

  Не может мне нравиться Нина. НЕ МОЖЕТ. НИКАК. ВООБЩЕ. СОВСЕМ.

  Щедро полил холодненькой водичкой на свой настырный стояк.

  На образ Нинки в сарафане он стал довольно быстро вянуть.

  Ну все, вроде легче стало.

  Вытерся полотенцем и пошёл к себе. Время только девять. Спать вроде бы ещё рано, а что делать, не знаю. В душе все равно муторно почему-то, занять себя ничем не получалось. Решил выпить чая, чтобы хоть как-то убить время до отхода ко сну.

  К моей "радости", в гостиной, через которую пролегал путь к кухне, на диване перед телевизором сидела Нина. Вздохнул про себя. Что ж такое-то? Куда ни плюнь в этом доме — везде в сводную сестру попадёшь!

Даже не взглянул на неё — ещё чего, не достойна! — прошёл к барной стойке и намеренно встал к ней спиной. Принялся наливать себе чай с лимоном и сахаром. Люблю послаще и погорячее.

  Отвернуться-то я отвернулся, да только навязчивый образ словно преследовал меня и задался целью довести до сумасшествия. Ужасно хотелось обернуться и посмотреть на неё. Я точно сошёл с ума...

  — Горячий ещё? — услышал я и вздрогнул от неожиданности.

— Кто? — Офигел немного. Она что — в мысли проникать научилась?

— Чайник, — пожала плечами Нина и села с другой стороны. — Чая хочется.

— Горячий, — ответил равнодушно. — Пей.

  Голубые глаза уставились с недоумением. Мой резкий тон ей не понравился. Она вздохнула и принялась наливать чай и себе.

  — А можно у тебя лимон взять? — Потянулась она к блюдцу с нарезанными ломтиками лимона.

— Возьми из холодильника, — мягко шлёпнул её по руке.

— Тебе жалко? — взметнула она брови.

— Да. Для тебя — жалко.

— Разве ты съешь все сам?

— Нет. Но я хочу посмотреть, как лимон себе ты нарезаешь сама.

  Нина хмыкнула и пошла к холодильнику. Отрезала себе лимона и вернулась. Бросила в чашку с чаем и подняла глаза на меня.

  — Тебя жадиной-говядиной в детстве не называли? — спросила она, помешивая сахар в чашке.

— Нина, блин, — закатил я глаза. — Какая ещё говядина? Детский сад. Отстань. Тебе чё от меня надо?

— Ничего, — насупилась она. — От тебя дольки лимона не дождёшься.

— Ты со мной не разговариваешь уже неделю, а потом садишься и пьёшь чай как ни в чем не бывало. Тебе не кажется это странным?

— Просто пыталась наладить общение после.... Той глупости, — Нина залилась густой краской до корней волос.

  Она покраснела, а меня опять штормить начало. Я тоже вспомнил ТУ ГЛУПОСТЬ, в мельчайших подробностях, и мне снова привиделось, что обнажённая Нина сидит здесь, в этой комнате. О да, такой Нине я бы дал лимон, все лимоны бы ей отдал...

  Потряс головой. Да что за чертовщина происходит? Посмотрел на неё и убедился, что она одетая. Не в свой нелепый сарафан, кстати. Её домашние шмотки даже... Милые. Похоже, что гадости с лейблом она носит исключительно в универ. Дома она выглядит обычной девчонкой. Даже симпатичной, в простых футболках и леггинсах.

  Вот ещё одна странность.... Сколько же в ней загадок? Не Нина, а шарада ходячая.

  — Не опаздывай завтра утром, — вскочил я на ноги. — Ненавижу ждать! Иначе пешком потопаешь.

  — Да я же... Не опаздываю... — услышал я уже в спину.


Спустя ещё несколько дней папаша Нины куда-то уехал, и не только она одна вздохнула по этому поводу свободно.

  За утренним чаем, пока зазнайки тут не было, я снова завёл разговор с мамой.

  — Ма, — говорил я, хмуро размешивая сахар в своей чашке.

— Что, сын? — отвечала она, листая что-то в своём смартфоне.

— Ты уверена насчёт этого мужчины?

— А что такое?

— Мне кажется, он не очень хороший человек.

— Ярик, — оторвала она глаза от телефона и отложила его в сторону. — Ты опять начинаешь? Что он тебе сделал, не понимаю? Хорошо к тебе отнёсся, даже пожить пригласил. А ты так о нем отзываешься. Не стыдно тебе?

  Вспомнил наши с ним разговоры тет-а-тет – и аж перекосило. Очень хорошо относится, я просто в восторге! Но не говорить же, о чем мы беседовали только вдвоём, матери? Будет выглядеть, словно я маленький мальчик и ябедничаю. Никто ведь больше не слышал темы диалога. Геннадий может и солгать, сказав, что ничего такого он не говорил. И, видя, что мама настроена защищать его, не уверен, что она поверит мне. Впервые я оказался в такой ситуации, что не чувствую мамы на своей стороне. Мы словно разделились с ней после знакомства с этим мужчиной. Очень странное ощущение, и оно мне не нравится.

  — Мне есть с чего так говорить, — довольно резко ответил я. — Ты словно ничего не замечаешь. Как будто ослепла. Ты видела, как он общается со своей дочерью?

— Ярик, — сказала она звенящим от возмущения голосом, поднимаясь со стула. — В таком тоне мы с тобой говорить не будем. Не забывайся, пожалуйста. Я твоя мама, а не подружка. Я взрослая женщина, и сама в состоянии разобраться, за кого идти замуж. А отношения Гены и Нины меня не должны касаться. Она уже взрослая девушка, ей восемнадцать исполнилось, и они разберутся с её воспитанием без нас с тобой. Влезать в это я не собираюсь и тебе не советую. Всё, я на работу.

  Развернулась и покинула кухню, даже не поцеловал меня на прощание, как делала это всегда. Мне только и оставалось, что смотреть ей вслед и удивляться. Неприятно удивляться её резким переменам. Или они не резкие, просто я не замечал по каким-то причинам?

  — Поругались? — услышал я голос Нины возле себя.

  Пока я размышлял, не сделал ли на неё приворот Геннадий, моя сводная сестра успела спуститься в кухню и налить себе молока в шоколадные шарики. Посмотрел в её тарелку и сморщился. Как она их ест? Сладкие же. Попа-то не слипнется?

  — Тебе какая разница? — наехал на неё.

— Да никакой, — вскинула она брови. — Тебя ни о чем нельзя спросить. Злой какой-то.

— Вот и не спрашивай. Молча ешь!

  С грохотом бросил свою чашку и вышел из-за стола. Подожду заучку в гостиной. Рядом с ней даже есть не хочется.