— Таська, я же тебе говорила, да, как друзья, — бессильно произнесла Полина и громко вздохнула.

— Ой, Полина, ну что за секреты? Я никогда в это не поверю. И вообще, после того, как ты уехала тогда к нему, то стала замкнутой и неразговорчивой, — скептически сказала девушка. — Не может быть, чтобы ты жила с таким красавчиком и не…

— Тася, — Полина категорично остановила болтовню подруги. — Ешь тортик.

— Вот всегда так… Ты как старая бабка, честное слово, — начала спорить Тася, но, увидев хмурый взгляд Полины, оставила затею выспрашивать у подруги подробности ее личной жизни.

Она абсолютно не узнавала свою подругу. Куда пропала та кроткая и ласковая девушка? Три года назад она могла лишь залиться краской и стесненно, но, все же, кое-что рассказать. А что же сейчас? Сейчас Полину будто отправили далеко-далеко, а на ее место поставили ее точную копию, но с другим сердцем и другой душой. Она была твердой, сильной, могла бесцеремонно пресечь любые попытки другого человека выведать что-либо и заткнуть ему рот, если ей что-то не приходилось по душе. Тася видела в подруге силу характера и волю. Она выглядела взрослой не по годам, а глаза метили точно в цель: строго, четко, без всякого витания в облаках и излишней романтичности.

Она, как тигрица, нападала на всякого, кто посмел хоть слово высказать что-то против ее Андрюшки. Тася усмехнулась, припоминая, как Полина без стеснения и робости прикрыла уши ребенку и выложила все, что думала, одной благородной дамочке, осмелившейся выразить свою точку зрения на ее нравственный вид. В конечном счете, эта мамочка с воплем выхватила свое дитя из песочницы и высокомерно убралась из парка. Тогда Полина долго ревела белугой в подушку, убиваясь по своей бесталанной любви и выплескивая все накопившиеся страдания.

— Тась, — неожиданно прошептала Полина, водя вилкой по пустой тарелке. — Мы с Димой разошлись, вернее, разъехались еще год назад. Я не скрываю, он звал меня замуж, прекрасно понимая, что я не люблю его и не смогу полюбить.

— Понимаю, моя хорошая. Ты любишь…? — сиплым голосом спросила подруга.

— Я не люблю его, — прервала ее Полина, испугавшись, что сейчас Тася произнесет давно ставшее чужим ей имя. — Так и сказала. Попросила отпустить меня «на волю», — будто на исповеди у батюшки пролепетала Полина, склонив голову вниз. — Конечно, я признательна ему за то, что он пришел мне на помощь в трудную минуту, но я люблю другого… Теперь я ответила на твой последний вопрос. Прости, что пришлось перебить тебя.

— Кирилла? — тихонько кивая головой, спросила Тася.

— Да, подруга, его самого, — Поля перевела дыхание, чтобы сдержать подступившие слезы, и нервно, дрожащими пальцами стала накладывать в тарелку кусок домашнего торта.

— Ма-а-а-ма-а-а! — взволнованно протянул Андрюша, тот час же забеспокоившись.

— Извини, сынок, все в порядке, — Полина заставила себя улыбнуться краешком губ и быстро смахнула слезы. — Все отлично. Мама не будет плакать.

— Дорогая, я очень горжусь тобой! Ты большая молодец! Только сильные люди способны перечеркнуть все и уйти от того, кто полностью содержит и обеспечивает. Ты сумела уйти от него, — Тася взяла Полину за руку и погладила по тыльной стоне ладони в знак своего сочувствия и поддержки. — Видишь, у тебя все хорошо. Ты хоть и живешь на съемной квартире, но зато ни от кого не зависишь. Ты учишься на заочном. Ну и пусть ты год пропустила и еще год придется дополнительно учиться, но ты же при этом работаешь! В этом году ты закончишь университет…

Полина улыбнулась и радостно заметила:

— Ну, вот дожила до двадцати трех лет, чтобы стать самостоятельной и взрослой.

Тася вздохнула и отпила глоток чая из чашки.

— И все-таки здорово, что у тебя есть Андрюша, как бы не была против твоя мать, — стесняясь собственного осуждения Зинаиды Васильевны, сказала она.

Полина задумчиво пила уже остывший чай и с ужасом вспоминала тот страшный день в ее жизни, когда женщина, которая ее выносила, родила и вырастила, сама принуждала ее к аборту. При одном только предположении, что она убила бы собственного сына, ее материнское сердце безжизненно останавливалось и замирало. Андрюшка был частичкой Кирилла и даже не подозревал о том, что этим постоянно вызывает болезненные воспоминания, связанные с ним.

— Поля… — осторожно позвала ее Тася, отвлекая от грустных мыслей.

— Что?.. — моргнув, рассеянно спросила она.

— Скажи, а ты вернула бы свое прошлое? Ну… то есть, если бы тебе дали возможность отмотать все назад и не пойти на то свидание с Кириллом или вообще не знакомиться с ним, ты бы согласилась на это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Повторила бы я свои ошибки?

— Да…

— Повторила бы… — кивнула она. — И это не ошибка. Моя беременность и Андрюшка не вправе называться так.

— Мама! — мальчуган переключил внимание Полины на себя от грустных воспоминаний и размышлений над собственной жизнью. Он сидел на стульчике и требовательно тянул ручки к торту. Его выжидающий взгляд заставил девушку улыбнуться. Глаза ребенка так и горели от предвкушения.

— Так, сынок, тебе тоже положен кусочек, — ласково улыбнулась она мальчику, — только небольшой. Хорошо?

— Ой, трескай, Андрейка, крестная твоя пекла! — горделиво сказала Тася. — Получилось просто пальчики оближешь! Охре…Ой, — опомнившись, она зажала рот ладонью.

— Тася! — укоризненно воскликнула Полина. — Я же тебя просила! Он сейчас впитывает все, как губка, хватает все на лету!

В дверной звонок кто-то настырно повонил. Долго, протяжно, несколько раз.

— Полина, к тебе гости? — удивленно поинтересовалась ее подруга, аппетитно облизывая десертную ложечку с кремом.

— Это, наверное, Димка, — невозмутимо ответила Полина. — Таська, будь другом, убери торт в холодильник на верхнюю полку и не разрешай больше Андрюше его есть, с него довольно.

Она мимоходом взглянула на себя в зеркало, взбила копну волос, поправила шелковую блузу. «Красотка!» — улыбнувшись, прошептала сама себе она и поспешила открывать дверь.

Она не ошиблась — на пороге стоял широко улыбающийся Димка с пакетом внушительного размера и огромным плюшевым тигром в руках.

— Это мне? — удивилась Полина, указывая на тигра.

Дима по-свойски перешагнул через порог и протянул ей яркий бумажный пакет. Девушка подумала было отказаться от подарка, но Димка, как впрочем и всегда, был непреклонен, при этом весел и приветлив. Так что она снова не смогла ему противостоять.

Полина, прикусив губу, кротко наблюдала за тем, как солидный брюнет неспешно снимает со своего крепкого торса твидовый пиджак и, наступив на пятку, стряхивает полуботинки сумасшедшей стоимости.

— Солнышко, это тебе, — Дмитрий передал в руки Полине пакет и легко коснулся ее щеки своими мужскими шероховатыми губами, а затем с лукавой улыбкой добавил, указав на тигра: — А зверь — Андрюхе!



Мальчишка, едва услышав знакомый мужской голос, тут же примчался босиком в прихожую. Увидев огромного тигра, которого ему показал Дмитрий, он радостно запрыгал и захлопал в ладоши.

— Дима, прекрати баловать моего сына, — недовольно прошипела Полина, заметив, как Андрюшка вприпрыжку ускакал в одну единственную комнату хвалиться Тасе своим подарком.

— Солнышко, — медовым голосом подкатывал Дмитрий. — Ну зачем ты так? Я могу себе это позволить…

— Мне это не по душе! — категорично ответила Полина и вздохнула, почувствовав напористую мужскую руку на своей пояснице. — Дима! Что ты делаешь?!

— Как что? Проявляю внимание к девушке, которая мне безумно нравится, — напыщенно высказался Дмитрий и нескромно притянул к себе отбивающуюся от него Полину.

— Дим, — пролепетала девушка, норовя выскользнуть из крепких рук мужчины. — Пожалуйста.

— Один поцелуй, любимая, — в нос Полины ударил запах спиртного.

Она сморщила нос и чихнула, закрыв лицо ладошками.

— Ты что, выпил?

— Да, а что?

— Ты чокнулся?! — разозлилась Полина. — Ты же за рулем! Тебе нельзя!

— Волнуешься? — надеясь на это, спросил Дима.

— Конечно, но как за друга! — жестоко обрубила Полина.

Мужчина шумно выдохнул, стиснул зубы и дерзко отпрянул от Полины. Она снова невероятно привлекательна и так неприступна. Даже во время беременности она сохранила поразительно невинный вид и целомудрие, в отличие от Дмитрия, который далеко не образец для подражания. В его жизни было много испытаний, заставившие его думать о смысле жизни иначе, он привык напором брать то, что считал СВОИМ, но что-то в Полине препятствовало ему подчинить ее себе — она все еще оставалась для него ЧУЖОЙ. Дмитрий так бесполезно надеялся на то, что в когда-нибудь Полина сдастся под его натиском и будет с ним.

Он завоюет ее симпатию своей лаской, постоянным вниманием, бережным отношением и верностью. Дима просчитал каждый свой шаг, чтобы Полина не смогла от него сбежать, однако он не продумал несколько мелочей, одна из которых — любовь — ее нельзя купить или заработать. Любовь — это то, что дается человеку как дар или талант. Поэтому Полина оставила его одного в роскошной и просторной квартире в центре города, только лишь ее сыну Андрюшке исполнился один год.

Он не раз замечал, как ей трудно, но она лезла из кожи вон, несла на своих хрупких плечах все: сына, учебу в университете, работу. Дмитрий восторгался ею, но не мог взять в толк, для чего Полине нужна эта хваленая независимость, если он способен дать все ей и ее сыну.

— Снова — друг! — прогремел Дмитрий, развернулся и направился к дверному коврику, чтобы обуться.

— Ты куда? — остолбенела Полина, вцепившись в рукав его стильной сорочки.

— А ты не поняла? Сваливаю, — пессимистично пробубнил Дима, надевая полуботинки.