Тиффани Райз - Святой

- Начнем? - Кингсли взял свечу, и виновница праздника легла на пол на большую деревянную доску. Все в комнате поступили так же. Вскоре все, включая ее, держали в руках по свече.

Блез подняла руки за голову и улыбнулась Кингсли.

- С днем рождения, ma fille. - Он опустился на колени рядом с ней и поцеловал, и как только поцелуй прервался, он вылил свечной воск на центр ее груди.

Блез вздрогнула от боли. Элеонор вздрогнула от сочувствия. Остальные рассмеялись и зааплодировали. Музыка играла. Вино текло. И все один за одним по очереди капали воском на обнаженное тело Блез. Все, кроме Элеонор.

- Давай, chérie, - обратился к ней Кингсли, подбадривая ее.

- Я даже не знаю ее, - шепотом ответила Элеонор.

- Тогда у вас будет интересное знакомство. - Кингсли наклонил голову к Блез. Он бросал ей вызов, чтобы она обожгла Блез, и она понимала это. Кингсли стоял на противоположной стороне от Блез и улыбался ей. - Ты знаешь, что хочешь этого.

- Давление коллектива? Серьезно, Кинг?

- Мы все это делаем, - ответил он, его тон дразнил, но глаза были серьезными. И тогда она поняла, что это был не вызов, это был тест. И раз она хотела пройти тест, она обожгла ее.

Блез ахнула, когда горячий воск приземлился на внутреннюю сторону ее бедра.

Элеонор поднесла свечу к губам и потушила пламя.

Кингсли подмигнул ей, и она села в сторонке, чтобы наблюдать за шоу. Вскоре запястья Блез были прикованы застывшим воском к доске, а затем и ее лодыжки. Как только все ее тело было покрыто воском, Батист задул свечу и ввел ее во влагалище. Элеонор смотрела, не дыша, как он трахал ее свечой. Блез закрыла глаза и стонала от удовольствия. Кингсли навис над ее телом и поцеловал Батиста, долго и страстно.

Элеонор встала и едва не врезалась в балконную дверь. Она распахнула ее, вышла на балкон и закрыла за собой.

Она стояла там, на холодном ветру, наполняя легкие льдом.

- Ты так рано ушла, - заметил Кингсли. Она так тяжело дышала, что даже не услышала, как открылась дверь.

- Мне нужно было выйти на воздух.

- Слишком? - поинтересовался он. - Ты испугалась того, что там происходит?

- Не испугалась.

- Возбудилась?

Она усмехнулась.

- Немного.

- Завидуешь? - Он обнял ее и притянул ближе к себе. Несмотря на холод, она не вырывалась из объятий.

- Это выглядело довольно забавно.

- Я забыл, какая ты юная. Мы поиграем в эту игру снова, когда ты будешь готова.

- Вы поцеловали мужчину.

Кингсли с иронией посмотрел на нее.

- Да. Я люблю целовать и мужчин, и женщин. И трахать их. Удивлена?

- Я не ожидала этого.

- Ради твоего же блага, я дам тебе один совет - начни ожидать неожиданного. В раю и на земле гораздо больше вещей, о которых ты и не мечтала, chérie.

- Постараюсь запомнить.

- Пойдем. Отвезу тебя домой.

Он поцеловал ее в обе щеки, затем обнял за плечи и провел в дом.

Она забрала пальто, и Кингсли сопроводил ее к ожидающему их «Роллс-Ройсу».

- Думаю, домой доберусь обычной дорогой, - сказала она, глядя на машину. - Если вы не против.

Кингсли приподнял подбородок, изучая ее.

- Боишься в этот раз провалить тест в «Роллс-Ройсе»? - спросил он. Она покраснела, будто он озвучил страх, в котором девушка не хотела себе признаваться

- Мне нравится ходить пешком, - ответила она.

- Тогда уходи. - Кингсли поддел ее подбородок в гневной отцовской манере. - Ради твоего и моего блага.

Он быстро чмокнул ее в губы, и она зарычала. «Уходи», - приказала она себе. «Продолжай идти и не оглядывайся».

Через несколько кварталов ее голова прояснилась, сердцебиение успокоилось. Находиться рядом с Кингсли и его друзьями было опасно для ее здравомыслия и ее девственности.

Элеонор дошла до входа в метро, но остановилась, когда услышала, как кто-то зовет ее по имени.

Она обернулась и увидела мужчину, стоящего на тротуаре в десяти футах позади от нее. Она не могла осознать его реальность, его существование.

Но он был там. И впервые за этот вечер Элеонор испытала настоящий страх.

- Отец?

- Скучала по мне, Малышка? – отец стоял с руками в карманах его длинного пальто, бейсбольная кепка скрывала его глаза.

- Нет, - честно ответила она. - Какого черта ты не в тюрьме?

- Внезапное досрочное освобождение.

- Ага. - Она скрестила руки на груди. Она раздумывала над тем, чтобы убежать. Вход в метро был в двадцати футах позади нее. - Тогда хорошо. Мне нужно идти.

Она повернулась к нему спиной.

- Я думал, ты только перед Кингсли Эджем раздвинула ноги, - прокричал ей отец. - Но теперь знаю, что и перед священником тоже.

Сердце Элеонор остановилось. Она медленно повернулась.

- О чем ты вообще говоришь? - Она держала тон ровным, пытаясь не выдавать страха.

- Я нашел визитку в твоем пальто. «Эдж Интерпрайзе»с. Есть только одна причина, по которой такой мужчина, как Кинсгли Эдж, уделит тебе время, и эта причина у тебя между ног.

- Ты отвратителен.

- И оказался прав, - продолжил он. - Я пытался выяснить, как такому ничтожеству вроде тебя удалось познакомится с Эджем. У него не так много причин торчать в Нигде, в Коннектикуте, верно? Я поспрашивал и узнал, что у него есть зять, который иногда заходит к нему. Священник. Священник из Уэйкфилда, в гребаном Коннектикуте.

- Отец, послушай, - начала Элеонор, - это не то, о чем ты думаешь. Я не сплю с...

- Не надо. У меня есть все необходимые доказательства. Хочешь посмотреть? Фотографии в моей машине. Одна хорошая, где ты и твой священник в черном «БМВ». Куда вы двое направлялись? Романтический уикенд? - Отец рассмеялся, словно рассказал самую уморительную шутку.

- На похороны. Он хотел, чтобы я была с его сестрой, моей ровесницей. Он переживал за нее и думал, что она сможет поговорить со мной, раз она не разговаривала с ним.

- Думаешь, епископ купится на это оправдание, когда я скажу, что один из его священников трахает мою несовершеннолетнюю дочь? Жду не дождусь, когда расскажу твоей матери, что происходит между вами двумя.

- Чего ты хочешь? - Элеонор знала, что отцу наплевать на то, с кем она трахается, и что она делает.

- Я хочу, чтобы ты прямо сейчас пошла со мной.

- Зачем?

- Мы пойдем ко мне и поговорим. Я уезжаю из города и думаю, ты должна поехать со мной.

- Я никуда с тобой не пойду.

- Нет? Тогда я отправлю все эти фотографии с тобой и Эджем, тобой и священником в полицию, твоей матери, директору школы и епископу. И в газеты тоже. «Священник соблазняет подростка и делится ею с его криминальным шурином» отличный будет заголовок.

- Покажи фотографии, - попросила она.

- Они в машине.

Он подошел к старой потрепанной «Хонде» и открыл пассажирскую дверь. Он ждал.

Последнее, чего она хотела, это садиться в его машину. Нет, последнее чего она хотел, чтобы у Сорена возникли проблемы из-за нее. Она подошла к машине и села на пассажирское сидение. Отец захлопнул дверь так резко, что она вздрогнула. Он сел за руль и завел двигатель.

- Покажи фотографии, - потребовала она.

- Они в моей квартире.

- Ты сказал, они в машине.

Отец повернул руль и выехал на улицу. Он повернул на ближайшем перекрестке, словно пытался увезти ее как можно быстрее от дома Кингсли.

- Ты должна поблагодарить меня, - сказал отец, набирая скорость. - Ты не захочешь связываться с Эджем. Наслышан об этом французском ублюдке. Думаю, ты и так всё знаешь. Ты трахаешься с ним.

- Я не трахаюсь с ним. Мы друзья.

- Друзья? Он тоже твоя нянька? Почему он забрал тебя из школы?

- Ты ненормальный. Шпионишь за собственным ребенком. - Элеонор трясло от потрясения и злости. Она была права. Кто-то был в церкви и подслушивал ее разговор с Сореном.

- Присматриваю за собственным ребенком. А не шпионю. Хорошо, что я это сделал. Меня не было год, а ты раздвинула ноги перед каким-то больным священником-растлителем.

- Мой священник самый лучший мужчина из всех живущих, - ответила она. Перед ее глазами закончилась вся ее жизнь - имя Сорена в газетах, перевод, низложение, изгнание, и все по ее вине. - Он был лучшим отцом для меня, чем ты когда-либо. Из-за тебя у меня были проблемы. И именно он их решил.

- Да, и мы оба знаем, как ты расплачиваешься с ним.

- Останови. Я выхожу.

- Нет, не выходишь, девочка. Ты уезжаешь со мной из города.

- Я сказала, останови, - закричала она, потянувшись к рулю.

Он ударил локтем ей в живот так сильно, что воздух покинул ее легкие. Она тяжело закашляла и снова потянулась к рулю. Отец оттолкнул ее, и Элеонор свернулась, выворачиваясь из его рук.

- Сядь, сучка, - приказал он. Он дотянулся до ее шеи, и Элеонор сделала глубокий вдох. Она закрыла глаза и ударила отца по лицу ботинками. Из его носа хлынула кровь, машина резко остановилась на дороге.

Элеонор открыла дверь и побежала. Она бежала так быстро, как могла, пока не нашла такси и не села в него. Она назвала адрес Кингсли и умоляла поторопиться. Несколько минут спустя она бросила водителю несколько купюр, вбежала вверх по ступенькам и вломилась в дверь особняка, найдя Кингсли, стоящим в фойе и заряжающим пистолет.