— Данте, вот уж не ожидала, что ты зайдешь. Как мило с твоей стороны нанести нам визит, — прощебетала она с широкой улыбкой и притянула Данте в свои объятия. Он остался неподвижен, но пару раз коротко похлопал ее по спине. По крайней мере, он был против любых проявлений чувств не только со мной.

— Я только подвез Валентину. Рад бы остаться, но нет времени. Еще многое нужно сделать. — Он выпрямился, и у матери не осталось другого выбора, кроме как отпустить его.

У нее вытянулось лицо.

— Конечно. Теперь, когда ты Капо, обязанностей стало больше. Как чудесно, что ты нашел в своем напряженном графике время, чтобы повозить Валентину по городу. — Мать улыбнулась мне. — Тебе повезло с джентльменом.

Я одарила его я-же-тебе-говорила взглядом. Взгляд Данте смягчился в ответ, прежде чем он попрощался и направился обратно к своей машине. Как только он отъехал, мать закрыла дверь, схватила меня за руку и потащила в гостиную.

— Джованни! Валентина здесь! — закричала она.

— Отец дома?

— Я сказала ему, что ты придешь. Он тоже хотел с тобой поговорить.

Я тяжело вздохнула.

— Не начинай. Мы с отцом переживаем за твое благополучие. Мы хотим знать, все ли хорошо с вашей семейной жизнью.

— Ты имеешь в виду, что хочешь убедиться, не испортила ли я жизнь Данте.

— Ты теперь будешь переворачивать все, что я говорю. — Мать поджала губы.

Отец вошел в гостиную с перекинутым через плечо клетчатым пиджаком, застегивая запонки.

— У меня мало времени. У нас сегодня назначена встреча с Консильери и твоим мужем. Так что, как обстоят дела между тобой и Боссом?

— Раз уж ты все равно его встретишь, тогда и можешь спросить, как протекает мой брак и доволен ли мной муж, — ответила я чересчур елейным голосом.

— Иногда мне кажется, что я был недостаточно строг с тобой. Эта твоя дерзость вызывала гораздо больше умиления, когда ты была маленькой девочкой, — ласково сказал он.

Я встала и обняла его за талию. Он поцеловал меня в висок. Я знала, что как подручный босса мафии отец был почти так же безжалостен, как и Данте, и, вероятно, у меня не хватит пальцев, чтобы посчитать, скольких людей он убил, но для меня он навсегда останется тем человеком, который носил меня на плечах, когда я была маленькой.

— У нас с Данте все хорошо, не волнуйся, — сказала я, отступая. — Однако, я думаю, что он все еще не отпустил свою первую жену.

Отец переглянулся с матерью.

— Фиоре пришлось долго уговаривать Данте вообще жениться. Я рад, что он выбрал тебя. Не дави на него.

— Слушай своего отца, Валентина. Мужчины не любят назойливых женщин.

— Как я слышал, ты убедила Данте дать тебе работу? — спросил отец.

— Не притворяйся, что ты еще не в курсе. Бьюсь об заклад, половина Синдиката уже судачит об этом.

— А чего ты ожидала? Женщина с твоим статусом не должна работать, — сказала мать.

— А еще некоторые люди считают, что женщины не должны перебивать своих мужей, а ты это делаешь все время.

— Я не перебиваю твоего отца, — со вздохом сказала мать.

— Разве? — произнес отец с деланным удивлением.

Их брак сначала был не по любви. Как и мы с Данте, они поженились по договоренности, но со временем полюбили друг друга. Глядя на них, я лелеяла в себе надежду на такой же брак.

Я не удержалась от улыбки.

— Данте не возражает против того, чтобы я работала. Мне кажется, ему нравится, что я хочу приносить какую-то пользу.

— Что может быть важнее воспитания прекрасных детишек? Когда мы станем бабушкой и дедушкой?

Я послала отцу умоляющий взгляд, но он пожал плечами.

— Фиоре и правда мечтает о наследниках своей фамилии. У Данте есть обязанности. Что, если его убьют в то время, когда у него еще нет сына, чтобы унаследовать его титул?

— Не надо так говорить. Никого не убьют. Одного мужа я уже лишилась и не собираюсь терять второго, — с отчаяньем ответила я.

Отец потрепал меня по щеке.

— Данте сможет о себе позаботиться, но что плохого в том, чтобы иметь детей?

— Плохого — ничего. Я хочу детей, но не потому, что произвести наследника — мой долг. Я хочу детей, потому что хочу любить кого-то, и чтобы меня любили без каких-либо условий. Господи, когда этот разговор стал настолько невыносимо эмоциональным?

— Вэл, — осторожно сказал отец, — Данте что-то сделал?

Я слабо улыбнулась ему, с благодарностью за его беспокойство, но понимая, что это бесполезно. Даже если бы Данте сделал что-то и я рассказала бы отцу об этом, вряд ли он смог бы вмешаться. Он не пошел бы против своего Капо, даже ради меня.

— Нет, он джентльмен. — «Вне спальни», — добавила я про себя. Не то чтобы я возражала. — Вот только он очень закрыт. Мне одиноко, но работа меня отвлечет, так что это должно помочь.

— Дай ему время, — посоветовал отец.

Я видела, что из-за моей эмоциональности ему все больше становилось неловко. Почему же мафиози становятся тру́сами, когда дело доходит до выражения чувств, но, столкнувшись со смертью, и бровью не поведут? Он взглянул на свои «Ролекс» и поморщился.

— Мне действительно пора идти.

Отец чмокнул меня в висок, а затем наклонился, чтобы одарить мою мать настоящим поцелуем. После этого он ушел, а мать похлопала ладонью по местечку рядом с ней на диване. Я со вздохом плюхнулась туда.

— Прямо сейчас мне просто необходим торт.

Мать позвонила в колокольчик, и наша горничная вошла в гостиную с подносом, полным выпечки и итальянских макарони. Держу пари, она караулила под дверью с тех пор, как я приехала. Насколько я помню, она всегда была слишком любопытной. Мимоходом улыбнувшись мне, она поставила поднос и снова исчезла. Я схватила вкуснятину из слоёного теста с марципаном и шоколадом и откусила внушительных размеров кусок. Мать не спускала с меня глаз, когда наливала мне кофе.

— Поаккуратнее с этим. В них полно жира и калорий. Ты должна заботиться о своем теле. Мужчины не любят толстух.

Я демонстративно доела оставшуюся часть слойки, а затем запила ее кофе.

— Может быть, тебе стоит написать книгу о том, чего хотят мужчины, поскольку ты, похоже, все об этом знаешь, — я широко распахнула глаза, чтобы смягчить грубость своих слов.

Мать покачала головой, прежде чем взять себе печенье.

— Твой отец прав. Мы должны были быть к тебе построже.

— Вы были строги с Орацио, и это не помогло.

— Он парень. Они все неуправляемы. К тому же, он делает успехи. Даже сказал, что думает о том, чтобы остепениться.

Я не поверила в это. Он это сказал, только чтобы мать перестала его пилить. А учитывая то, что он не жил в Чикаго, но помогал вести наш бизнес в Детройте и Кливленде, родители нечасто получали возможность беспокоить его. И, разумеется, он был мужчиной. Никого не волновало, даже если он проводил каждую ночь с новой девушкой, при условии, что не раскрывал им, кто он на самом деле.

— Я никогда не шла против вашей воли, так что не понимаю, на что ты жалуешься. В конце концов, я вышла замуж за Данте потому, что вы этого хотели.

Мать выглядела оскорбленной.

— Он лучшее, на что мы могли бы рассчитывать. Кто бы отказался выйти за такого, как он, мужчину?

Я допила кофе, не утруждая себя ответом. Все равно это был риторический вопрос.

— Данте домогается тебя ночью?

Я чуть не выплюнула все, что было у меня во рту.

— Мама, я не собираюсь говорить с тобой об этом. — Мои щеки запылали от стыда, и мать понимающе улыбнулась.

Я любила ее, но она была самой бестактной женщиной на этой планете.


***

Энцо приехал за мной на внедорожнике. За время короткой поездки мы не разговаривали, если не считать пары фраз, которыми мы перекинулись. Когда проезжали мимо улицы, где жила Бибиана, я попросила:

— Подожди. Поверни здесь. Я хочу нанести визит Бибиане Бонелло. — Я обещала рассказать ей, как продвигаются дела у нас с Данте. Надеюсь, она мне будет рада.

Энцо не стал спорить. Он направил машину к дому Биби и припарковался у тротуара.

— Хотите, чтобы я подождал?

Я колебалась.

— Если ты не против?

Энцо покачал головой.

— Это моя работа. — Он потянулся за сиденье и вытащил журнал об олдтаймерах[1].

— Я недолго, — заверила я, хотя мы с Бибианой могли болтать часами.

Я вышла из машины и направилась к входной двери. Позвонила и стала ждать. Какое-то время ничего не происходило, и я уже собиралась вернуться в машину, когда дверь распахнулась.

Передо мной стоял Томмазо. Я округлила глаза от удивления, а затем заволновалась.

— Привет, Томмазо, — выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал приветливо. — Надеюсь, я не пришла невовремя. Хотела поболтать с Бибианой. Она дома?

«Она в порядке?» — вот вопрос, который я на самом деле хотела задать. Томмазо был потный, его кожа раскраснелась, а ширинка была расстегнута. Во мне стал нарастать страх.

Томмазо оскалил зубы в широкой ухмылке и обхватил мою руку своими ладонями.

— Она спустится через минуту. Для жены Данте у нас всегда найдется время.

Я боролась с желанием уйти. Его кожа была липкой от пота, и мысль о том, что причина его помятой внешности имела какое-то отношение к тому, что он делал с Бибианой, вызывала у меня желание скрести свои ладони, пока на мне не останется ни следа от его прикосновения.

— Бибиана, поторопись. Здесь Валентина Кавалларо.

Как будто Бибиана не знала, кто я. Я осторожно вытащила руки из его хватки.

— Я слышал, ты взяла под свой контроль казино, — с любопытством сказал Томмазо, уставившись на меня своими маленькими глазками-пуговками.

— Это Раффаэле тебе рассказал?