Я понимала, что Данте балансирует на грани потери контроля, и хотела этого. Меня уже воротило от его изощренного спокойствия, от его холодной логики.

— Меня уже тошнит от того, что ты относишься ко мне как к шлюхе. Ты игнорируешь меня днем и приходишь ко мне ночью только для секса. А теперь ты обвиняешь меня в измене? Иногда я думаю, что ты делаешь мне больно, чтобы удержать на расстоянии вытянутой руки. Когда ты наконец вернёшься к нормальной жизни? Твоя жена умерла четыре года назад, пришло время перестать жаловаться и осознать, что жизнь продолжается. Когда ты перестанешь цепляться за память о мертвой женщине и поймешь, что в твоей жизни есть кто-то, кто хочет быть с тобой?

Внезапно Данте оказался передо мной. В его глазах вспыхнула злость, скрывая горечь утраты.

— Не говори о ней.

Я вздернула подбородок.

— Она мертва, и она не вернется, Данте.

Он сжал кулаки по бокам.

— Прекрати говорить о ней, — в его голосе слышался намек на предупреждение.

— А то что? — произнесла я, даже несмотря на волну ужаса, прокатившуюся по моей спине от злости в глазах Данте. — Ты хочешь меня ударить? Давай. Это не может быть хуже, чем нож, который ты всадил мне в спину, обвинив в том, что я ношу чужого ребенка.

Это была не совсем правда. Если муж поднимет на меня руку, этот брак закончится раз и навсегда. Я знала, что некоторые женщины в нашем мире смирились с физическим насилием, у многих просто не было другого выбора. Бибиана была одной из них, но я поклялась, что никогда не склонюсь перед таким мужчиной. Из-за дурацких слез мое зрение поплыло, но я загнала их обратно. Перед Данте я плакать не собиралась.

— Ты так занят, почитая память о ней и защищая ее образ, который живет у тебя в голове, что не понимаешь, как жесток со мной. Ты потерял свою первую жену не по своей вине, но потеряешь меня, потому что не в состоянии отпустить ее.

Данте уставился на меня, совершенно заледенев. Калейдоскоп эмоций в его глазах было невозможно разобрать, и я слишком устала, чтобы переживать об этом. Я прошла мимо него, и он не попытался остановить меня. Он вообще не шевелился.

— Я перееду в гостевую спальню. В нашей спальне недостаточно места для меня и воспоминаний о твоем прошлом. Если ты когда-нибудь решишь, что хочешь дать шанс этому браку, то сможешь прийти ко мне и извиниться за то, что сказал. Пока с меня хватит.

Я поспешила вверх по лестнице. Данте за мной не пошел. Гостевые спальни были всегда наготове. Я заскочила в первую попавшуюся и забралась в кровать, радуясь, когда дверь за мной наконец закрылась. Возможно, сегодня я решила судьбу собственного брака, но я не могла вернуться к тому, как все было. Уж лучше отрезать сразу. Разумеется, развестись с Данте я не могла, он никогда мне этого не позволит, и это не то, чего бы я хотела. Но мы можем вести жизни абсолютно раздельные, несмотря на то, что женаты. Многие пары в нашем мире так делают. Мы будем заниматься своими делами, как и раньше, спать на разных кроватях и изображать супружескую пару на публике. Мы должны были бы воспитывать наших детей вместе, но большинство мужчин в этом вопросе, как правило, и так отсиживаются на заднем сидении. Со временем Данте начнет посещать клуб «Палермо» или найдет любовницу, как это делали многие мафиози, а я направлю всю свою энергию на заботу о наших детях. Многим женщинам было и того хуже, и все же от картины только что мысленно нарисованного будущего мне стало плохо, но я не могла сделать вид, что Данте не говорил мне тех ужасных слов.

Теперь я ничего не могла поделать. Данте следует самому выбрать, хочет он жить прошлым или отпустить его и двигаться дальше вместе со мной.

Глава 19


Данте не извинился. Ни через день, ни через несколько недель после нашей ссоры. Наверное, это не должно было стать неожиданностью. Я пошла на свой десятинедельный осмотр к гинекологу в компании с Биби. Я даже не стала говорить о нем Данте. Если он желает игнорировать тот факт, что я беременна, это его проблемы.

Через неделю после приема у врача к нам приехали сестра Данте Инес и ее муж Пьетро. После свадьбы я видела Инес только пару раз, так как четыре недели назад она родила своего третьего ребенка. Готовила обед Зита, потому что большую часть времени я чувствовала себя слишком уставшей.

— Можно мне ее подержать? — спросила я, когда Инес достала дочку из автокресла.

Она вгляделась в мое лицо, а затем протянула мне малышку, которая пускала маленькие пузыри изо рта и выглядела несказанно очаровательно. Близнецы ссорились где-то на заднем плане, но я не могла оторвать глаз от мягкого тельца девочки в моих руках. Я понесла ее в гостиную, сюсюкая с ней по пути, и, когда подняла глаза, увидела, что Данте наблюдал за мной с чем-то похожим на тепло во взгляде. Я сразу же отвела глаза. Немного позже, после ужина, мы с Инес пошли поболтать в библиотеку, пока мужчины и близнецы остались в гостиной. Инес принялась кормить дочь грудью, а потом уставилась на меня знающим взглядом.

— Ты беременна, не так ли?

— Как ты узнала? Мы еще никому не говорили, — не то чтобы я не хотела, но это будет решение Данте, если он пожелает обнародовать новость.

— За ужином ты не притронулась к вину, и ты все время прикасалась к своему животу.

Я покраснела.

— Я не знала, что это так явно.

— Наверное, не для мужчины. По тебе пока не заметно.

— Пожалуйста, не рассказывай об этом своим родителям. Я не думаю, что Данте хочет, чтобы люди узнали.

Инес покачала дочь, когда та начала капризничать.

— Почему?

Странно думать, что это случится менее чем через год.

Я пожала плечами.

— У вас двоих проблемы? Разве он не рад, что ты беременна?

— Мне кажется, ему нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

— Он сделал какую-то глупость, да? Он мой брат. Я знаю, что он может быть очень упрям.

— Упрямство даже близко не описывает его. Он когда-нибудь извинялся перед тобой, если что-то не так сделал?

— Нет, — рассмеялась Инес. — Иногда я думаю, что он просто не умеет говорить подходящие слова. Большую часть времени он пытается игнорировать проблему, пока я не сдаюсь и больше не ожидаю от него извинений.

Знакомо звучит.

— Юбилей смерти Карлы через неделю.

— О, — произнесла я, моментально оцепенев. Я совсем забыла об этом.

— Я просто подумала, что ты должна знать. В этот день Данте всегда пребывает в ужасном настроении. Может быть, тебе стоит попытаться не попадаться ему на глаза.

Это не будет проблемой.


***

Моя утренняя тошнота окончательно прекратилась, и физически я чувствовала себя замечательно. Выходя из гостевой спальни в день смерти Карлы, первого июня, я ожидала, что Данте либо не будет дома, либо он засядет в своем кабинете, поэтому резко остановилась, когда увидела, что дверь в комнату, где он хранил старые вещи Карлы, открыта. Я слышала, как он там рылся. Рассматривал старые фотографии, на которых они вместе? Я вспомнила, что говорила Инес: что должна оставить Данте в покое, — но прошло уже больше пяти недель с тех пор, как я переехала из нашей спальни. Я скучала по нашей близости. Однако гордость пригвоздила меня к месту. Дверь открылась, и в проеме показался Данте с коробкой в руках.

Я виновато улыбнулась.

— Прости. Я не хотела... — я замолчала, не зная, что сказать, и перевела взгляд на коробку у него в руках. — Что ты делаешь?

— Собираюсь увезти эти коробки из дома.

— Все?

Он кивнул.

— Энцо с Тафтом потом разберут мебель и выбросят ее.

Я сглотнула

— Зачем?

— Мы можем найти этой комнате лучшее применение. Здесь можно сделать отличную детскую.

У меня ком встал в горле.

— Ты прав. Но у нас нет мебели для детской.

Данте прочистил горло.

— Ты можешь пройтись по магазинам в ближайшее время.

— Одна?

— Я мог бы поехать с тобой.

Я кивнула.

— Если это то, чего хочешь ты сам.

Данте не ответил. Почему он не мог попытаться сделать все проще для нас обоих? Или он считает, что от радостного облегчения я упаду к его ногам? Он даже не извинился. Это был первый раз, когда он признал, что мы собираемся стать родителями, и то только косвенно. Он даже не признал, что является отцом моего ребенка.

— Помочь тебе перенести вещи? — Я кивнула на коробки, сложенные в комнате за его спиной.

— Нет. Ты не должна поднимать ничего тяжелого.

— У меня ещё не такой большой срок. — Снова тишина и выражение лица, которое я не смогла прочитать. Я развернулась, чтобы спуститься вниз и позавтракать.

— Вэл, я хочу, чтобы ты вернулась в нашу спальню.

Я остановилась. Это была просьба, сформулированная как приказ. Он не извинялся. Несмотря на это, я услышала свой ответ:

— Хорошо.

Тем же вечером я вернулась в нашу спальню, и, когда руки Данте начали поглаживать мне спину и спустились ниже, он прошептал:

— Я хочу тебя.

Кивнув, я расслабилась под его прикосновениями.


***

Спустя несколько дней, когда ехала от Биби, я попросила Энцо отвезти меня в аптеку, чтобы купить что-то от токсикоза, вспыхнувшего в последние дни с новой силой. Как обычно, Энцо остался в машине, чтобы предоставить мне личное пространство. Биби также просила купить для нее тест на беременность, потому что подозревала, что беременна, но ей не хотелось, чтобы узнал Томмазо; он может только разозлиться, если ее подозрения не оправдаются. Этот мужчина ее не заслуживал. Я прогуливалась возле полки с тестами на беременность, когда кто-то прошептал: