— Мужчины. На самом деле, я удивлена, что Данте не заинтересован в том, чтобы узнать, будет ли у него в скором времени наследник. Но он всегда был к этому равнодушен. Многие мужчины нашли бы возможность завести наследника в другом месте, если бы их жена была бесплодна, но Данте никогда не винил Карлу. Он поддерживал ее, даже когда наш отец убеждал его найти любовницу, чтобы оплодотворить ее.

— Это ужасно, — сказала я. В нижней части живота все еще ощущалось странное давление, но, казалось, стало лучше теперь, когда мы не ходили так много.

— Да, так и есть. Отец посоветовал Данте и Карле воспитать ребенка как своего, но Данте отказался.

— Может, потому, что он боялся не справиться, — тихо сказала Бибиана. Я пожала плечами. Мне не хотелось обсуждать это с посторонними. Данте бы не обрадовался, если бы узнал об этом. Конечно, теперь мы знали, что дело было в Карле: это она была бесплодна, пусть даже мы с Данте больше не говорили об этом после нашей большой ссоры.

— Ну, что ты на это скажешь? — спросила Биби, широко улыбаясь и все еще держа в руках милый комбинезон с надписью.

Я послушно кивнула, улыбнувшись.

— Ладно. Я куплю его. Даже если у меня будет мальчик, может, в следующий раз это будет девочка, так что я не потрачу деньги зря.

Инес легко коснулась моего живота.

— Не могу дождаться. Нет ничего прекраснее запаха новорожденного и этих его крошечных пальчиков на ручках и ножках.

— Это правда, — кивнула я, заглядывая в коляску, где крепким сном спала маленькая дочка Инес.

Мы с Биби купили комбинезончики. Затем попрощались с Инес, которая вместе с телохранителем села в свою машину, а Тафт, следивший за мной и Биби, проводил нас к «Мерседесу». Он старался казаться незаметным, за что я была ему благодарна. Будучи замужем за Антонио, я часто выходила из дома одна, но теперь все это было в прошлом.

Тафт отвез нас ко мне домой. Мы с Биби собирались провести остаток дня вместе, листая книги с именами для детей и поедая превосходный итальянский миндальный торт, который Зита испекла сегодня утром.

Лёгкий дискомфорт в животе, который я чувствовала весь день, усилился, когда мы поднялись на несколько ступенек к входной двери и вошли в дом. Тафт тихо извинился и теперь, когда в нем уже больше не было необходимости, скорее всего вернулся в домик охраны. В доме стояла тишина, кроме отдаленного гула мужских голосов. У Данте, наверное, все еще была встреча.

— Пошли. Отнесем наши покупки наверх. Я хочу показать тебе лампу, которую купила для детской, — позвала я Бибиану.

Поставив ногу на первую ступеньку, я замерла. Живот пронзила острая боль. Я уронила пакеты, которые несла, и тут же одной рукой схватилась за живот, другой вцепившись в перила, чтобы не упасть. Что-то теплое потекло по моим ногам. Я с ужасом посмотрела вниз на свое тело. Мои бежевые брюки стремительно темнели. У меня только что отошли воды? Было рано. Слишком рано. Кажется, жидкости было не много, но что я об этом знаю?

Бибиана потрясенно вскрикнула. Я была слишком шокирована, чтобы выдавить хоть слово.

— Валентина? Поговори со мной.

— Слишком рано, — тихо пробормотала я.

Двадцать шесть недель слишком рано. Схватившись за живот, я начала дрожать.

— У тебя кровотечение, — прошептала Бибиана. Она была права. Мои брюки окрасились в розовый. Перед глазами все поплыло.

— Нам нужна скорая, — сказала Бибиана, но тут же помотала головой. — Нам нужно позвать Данте.

У меня начали дрожать ноги, и мне пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. У Данте была важная встреча, и я даже не была уверена, хочет ли он этого ребенка. Наверное, он по-прежнему думал, что я изменила ему, чтобы зачать.

— Не надо, Данте занят.

Биби недоверчиво на меня взглянула.

— Да черта с два. Помогите! Помогите! — начала кричать она.

Я сконцентрировалась на том, чтобы устоять на ногах, поэтому не пыталась ее остановить. Дверь в кабинет Данте распахнулась, и он выскочил, держа пистолет в руке. Мой отец вместе с Рокко Скудери выбежали за ним со своим оружием наготове. Огненные глаза Данте остановились на мне, и ярость слетела у него с лица, сменившись беспокойством.

— Валентина? — произнес Данте, бросаясь ко мне и убирая пистолет в кобуру. — Что случилось?

— Ничего страшного. Я не хотела помешать твоей встрече.

Данте подхватил меня за спину, когда мои ноги начали подкашиваться. Его взгляд переместился вниз к моим мокрым брюкам. Я никогда не видела у него такого взгляда. Неужели он и правда обо мне беспокоился? Я охнула, когда боль снова пронзила меня. Мой отец тут же оказался рядом.

— Валентина?

— Нам необходимо отвезти ее в больницу, — резко сказала Бибиана.

Данте кивнул и поднял меня.

— Твоя рубашка. Ты испачкаешь ее.

Данте прижал меня еще крепче и вынес из дома. Тут же Тафт с Энцо бросились в нашем направлении.

— Я хочу, чтобы вы поехали впереди, — приказал Данте. Спокойная деловитость в его голосе была заменена чем-то безотлагательным. Они кивнули, прежде чем умчаться прочь. Мой отец открыл пассажирскую дверь «Мерседеса», и Данте осторожно опустил меня на сиденье.

— Я заберу твою мать, — сказал папа, коснувшись моей щеки. — Мы скоро приедем в больницу.

Он захлопнул дверь, и Данте, скользнув за руль, тут же завел двигатель. Мы вылетели из гаража и помчались по подъездной дорожке. Машина с Энцо и Тафтом ждала впереди, но стремительно выехала за ворота, когда мы почти догнали их.

Данте ехал с превышением скорости. Каждый толчок на дороге заставлял меня вздрагивать. На смену сильной боли пришла тупая, ноющая. Вдруг это было плохим признаком?

— Нам надо было постелить на сиденье полотенце. Я его испачкаю, — сказала я.

Данте взглянул на меня.

— Мне сейчас плевать на сиденье, на машину и на все остальное. Только ты имеешь значение. — Он протянул руку и накрыл мою ладонь, лежавшую на моем животе. — Мы почти приехали. Тебе больно?

— Уже не так сильно, как раньше, — прошептала я. И добавила, потому что не могла просто оставить это: — Это твой ребенок, Данте. Я никогда не изменяла и не собираюсь.

Данте втянул воздух.

— В этом причина?

— Ты думаешь, что у меня отошли воды, потому что я расстроилась из-за тебя?

— Я не знаю, — у него на лице было что-то, похожее на отчаяние. — Я гребаный ублюдок, Вэл. Если ты потеряешь этого ребенка...

Данте покачал головой и отвернулся, уставившись в лобовое стекло, когда мы остановились перед входом в больницу. Машина с нашими телохранителями уже была там, а на крыльце поджидали врач и медсестра с носилками. Данте выскочил из машины, чтобы помочь им вытащить меня. Как только я легла на носилки, меня повезли в здание больницы. Данте не отходил от меня ни на шаг и отпускал мою руку только тогда, когда мешался врачам и медсестрам.


***

После нескольких часов ультразвука, анализов крови и других всевозможных тестов я наконец-то оказалась в палате. Я устала и была напугана, хотя и не так сильно, как раньше. Данте присел на край кровати и убрал несколько прядок волос от моего лица. Мои веки отяжелели, но спать не хотелось. С врачами разговаривал Данте, так как я не чувствовала, что мой мозг способен воспринять их объяснения.

— Что они сказали? — спросила я.

— Сказали, что у тебя был преждевременный разрыв околоплодного пузыря. Поэтому ты потеряла часть своей амниотической жидкости.

— Что это значит? Им придется доставать нашего ребенка раньше? — Страх сдавил тисками мое горло. Это слишком рано. Что, если я потеряю ребенка?

Данте улегся на подушку и притянул меня к своей груди.

— Нет, они этого не будут делать. Он не разорвался полностью, но, конечно, теперь существует более высокий риск инфекции, поэтому тебе придется какое-то время попить антибиотики. Ты не рожала, так что это плюс. Они надеются отсрочить рождение до тридцатой недели, но тебе придется как можно больше оставаться в постели и постараться не напрягаться.

— Хорошо, — прошептала я. — Я просто хочу, чтобы наш ребенок был в безопасности.

— Так и будет. Мы не позволим, чтобы с ней что-нибудь случилось, — произнес Данте своим выдержанным, успокаивающим голосом.

— С ней? — пораженно спросила я.

— Я спросил доктора. Они могли определить, когда делали УЗИ. Это девочка, — кивнул Данте.

Мне хотелось быть счастливой от этой новости, и я была. Я бы любила нашего ребенка независимо от того, девочка это будет или мальчик, но я знала, чего от меня ждут. Я облизнула свои внезапно пересохшие губы, заглядывая Данте в глаза.

— Ты сердишься, что это не мальчик? Я знаю, что тебе нужен наследник. Твоему отцу...

Данте обхватил мою щеку, останавливая меня от дальнейших слов.

— Я счастлив. Мне все равно, мальчик или девочка. И мой отец со временем это поймет.

Он казался искренним, но я знала реалии мафиозной жизни и то, что члену мафии необходим мальчик, который мог бы пойти по его стопам, быть введенным в организацию и гарантировать успех Синдиката. Мужчине нужен сын, чтобы заслужить уважение его соратников.

— Тебе необязательно подслащать для меня пилюлю, Данте. Я знаю, как все устроено в нашем мире.

Данте отодвинулся на пару дюймов, приподняв брови.

— Я ничего не подслащаю. Я сказал тебе правду. Я рад, что у нас дочь, и буду рад каждому ребенку. Не стану лгать, многие мужчины в Синдикате воспримут это как что-то менее желательное. Они по-настоящему поздравят меня, только когда ты забеременеешь мальчиком, но мне плевать на них. Ты еще молода, и у нас есть время. У нас будет много детей, и, возможно, среди них будет мальчик. Но пока давай будем радоваться нашей дочери.

— Ты рад? — спросила я, опять с глазами на мокром месте. Единственное, что я ненавидела больше всего во время беременности — потеря самоконтроля, когда дело доходило до эмоций, особенно моих слез. — С того времени, как сообщила тебе о том, что беременна, ты ни разу не спросил о ребенке. Ты притворился, что его там нет. Ты заставил меня чувствовать себя ужасно за то, что должно было стать причиной радости. Почему ты передумал? Потому что я чуть не потеряла нашего ребенка?