Это была моя вторая брачная ночь, но я была почти так же неопытна, как и несколько лет назад, и очень надеялась на то, что сегодня вечером все изменится. Мы с Антонио целовались изредка в начале нашего брака, и он пару раз даже прикоснулся к моей груди через ночную сорочку, но, когда мне стало ясно, что он не заинтересован, мы отказались от тех тщетных попыток близости.

Я хотела стать настоящей женой, настоящей женщиной, и знала, что Данте, в отличие от Антонио, вполне способен на супружеские отношения. Но это тоже было проблемой для меня. Что, если Данте заметит, что я девственница? Могу ли я это скрыть от него? Может, если я попрошу его выключить свет, мне удастся скрыть свой дискомфорт или возложить ответственность за него на нервы из-за того, что я буду с кем-то еще, кроме Антонио? Но что, если он почувствует мою девственную плеву? Что мне тогда ему сказать? Я должна была использовать вибратор, чтобы избавиться от нее, но романтик во мне не хотел потерять девственность с прибором. Это нелепо.

Ход моих мыслей прервался, когда Данте открыл дверь спальни и жестом пригласил меня войти внутрь. Я прошла мимо него, мое свадебное платье мягко шелестело от каждого движения. Я мазнула по мужу быстрым взглядом, чтобы понять его настроение, но, как обычно, выражение его лица было нечитабельно.

В комнате стояла королевских размеров кровать из черного дерева с черными атласными покрывалами. На мгновение я подумала, а не придерживался ли он этого черного оформления со времен смерти своей жены? И затем вместо этого возникла мысль куда хуже: что, если это та же самая кровать, которую он делил со своей первой женой?

— Ванная за этой дверью, — сказал Данте, кивнув в сторону двери из темного дерева справа от меня.

Я мешкала. Он хотел, чтобы я освежилась? Он закрыл дверь спальни и начал ослаблять узел своего галстука. Разве ему не хотелось меня раздеть? Он подошел к окну и стал смотреть в него, повернувшись ко мне спиной. Я поняла намек.

Разочарованная, я вошла в ванную комнату. Она была из черного мрамора, так что, наверное, Данте просто нравился черный. Я подошла к окну, которое выходило на ту же сторону, что и в спальне, задаваясь вопросом, видел ли Данте ту же картину, что и я: штормовое озеро, темные тучи, усеявшие синее ночное небо и затмевающие полную луну; или он был далеко отсюда, потерявшись в воспоминаниях?

От этой мысли мне стало не по себе, поэтому я отвернулась от окна и начала раздеваться, чтобы быстро принять душ. При подготовке к свадьбе я сделала восковую депиляцию на ногах, потому что это было традицией, и сейчас мне не нужно было бриться. Обсохнув, я надела атласную ночную сорочку цвета сливы, которую купила специально для этой ночи, и расчесала волосы.

Мой желудок снова свело от нервов и волнения. Я дала себе несколько минут собраться, чтобы выглядеть очень опытной женщиной, которой, как предполагалось, была, и затем вернулась в спальню. Данте не сдвинулся со своего места у окна. Я недолго позволила себе полюбоваться им в этом черном костюме. Он выглядел сильным и искушенным, неприкасаемым с засунутыми в карманы пиджака руками. Ледяной, холодный, безэмоциональный, сдержанный.

Я нервно кашлянула, и он повернулся ко мне. Его холодные голубые глаза вскользь прошлись по моему телу, но их выражение не изменилось. Не было даже искры желания. Ничего. Он был как будто каменный. Антонио, по крайней мере, сделал мне комплимент по поводу моей красоты в нашу брачную ночь. Он даже поцеловал меня, пытаясь притвориться, что может захотеть меня, но вскоре стало очевидно, что поцелуй никак на него не повлиял.

Но что останавливало Данте? Я была обескуражена его реакцией. Я догадывалась, что многие мужчины находили мою внешность приятной, при этом они никогда не видели меня полураздетой, но Данте, похоже, не интересовался мной. О том, что его жена не похожа на меня, я знала. В то время как я была высокой и темноволосой, она была миниатюрной со светло-каштановыми волосами.

— Ты можешь ложиться. Я приму душ, — произнес он. Его взгляд на самое короткое мгновение переместился, но затем Данте шагнул в ванную и закрыл за собой дверь.

Пытаясь справиться со своим разочарованием, я подошла к кровати и скользнула под одеяло. С Антонио я знала, что он не будет реагировать на мое тело таким образом, как мне того хотелось, но я думала, что с Данте будет иначе. Может, ему требуется время, чтобы собраться с мыслями? Сегодня это было непросто. Он любил свою жену, и новая женитьба, должно быть, действительно стала для него испытанием. Может быть, душ ему нужен был, чтобы мысленно подготовиться к брачной ночи?

Вода в душе лилась долго, и в конце концов мои веки отяжелели. Я пыталась бороться с усталостью, но в какой-то момент, должно быть, задремала, потому что резко проснулась, когда прогнулась кровать. Мои глаза метнулись на ту сторону кровати, где вытянулся Данте. Его грудь была обнажена, и я не хотела ничего, кроме как провести руками по его слегка загорелому крепкому животу и груди. Его холодные глаза остановились на мне. Невозможно было сказать, о чем он думает. Сейчас он потянется ко мне?

Я лежала на спине, ожидая, когда он что-нибудь сделает, нервничая, волнуясь и страшась. Мне нужно было остановить себя от первого шага. Не надо забегать вперед.

— Мне завтра рано вставать, — просто сообщил он, а затем выключил свет и отвернулся от меня.

Я была рада, что темнота скрыла мой шок и разочарование. Я прождала еще несколько минут, в надежде, что он передумает и заявит свои права, но он этого не сделал. Он тихо и неподвижно лежал рядом со мной, его спина была в нескольких дюймах от моей руки.

Обида наполнила меня, и я повернулась, подальше от него. Данте был с женщинами, так почему он не хотел спать со мной? Что со мной было не так, если после двух брачных ночей я все еще была такой же нетронутой, как девственный белый снег? Не знаю, смогу ли снова пройти через это. Я хотела познать страсть, испытать желание. С Антонио мне было понятно с самого начала, что попытка его соблазнить — проигранное сражение, но с Данте я должна была по крайней мере попробовать. Даже если он все еще любил свою жену, он был мужчиной. У него были потребности, и я вполне способна дать ему то, в чем он нуждался физически, даже если свои эмоции запер под замок.

Я прислушивалась к его ровному дыханию. Хотя мы не соприкасались, я чувствовала исходящее от него тепло. Он не был айсбергом. Должен был быть способ пробить его маску.


Глава 5

Когда я проснулась на следующее утро, Данте в спальне не было. Прижав ладонь к его стороне кровати, поняла, что она уже остыла. Едва сдерживая свое негодование, но удостоверившись, что дверь закрыта, я сунула руку себе в трусики. За годы брака с Антонио я научилась с помощью пальцев достигать разрядки. Уткнувшись лицом в подушку Данте, я вдыхала его мускусный запах и фантазировала, пока доводила себя до оргазма, что это он прикасается ко мне, а после лежала на спине и долго смотрела в потолок, не зная, чего мне хочется больше: плакать или смеяться.

Выбравшись из постели, я отправилась в ванную приводить себя в порядок. На сегодняшний день я выбрала облегающее коричневое платье длиной выше колен и симпатичный красный кашемировый кардиган. Даже если Данте было плевать, я почувствую себя более комфортно, если буду безупречно выглядеть. Я вышла из спальни и замешкалась, глядя вдоль длинного коридора и гадая, что находится за другими дверьми. Придется выяснить это в другой раз. Вместо этого я спустилась по лестнице. Понятия не имела, ждал ли кто-нибудь меня на завтрак. Свой новый дом я не знала, так же как не знала людей, которые здесь работают, и самое плохое — не знала хозяина этого дома, моего мужа.

Я подошла к приоткрытым двойным дверям, но перед тем, как войти внутрь, задержалась на мгновение. Я предполагала, что Данте уже ушел, и удивилась, увидев его сидящим за обеденным столом в огромной гостиной. Как и в остальной части дома, стены здесь были светло-бежевыми, пол из темного дерева и солидная черная мебель.

За раскрытой газетой лица Данте не было видно, но, услышав, как я вошла, он ее опустил. Каблуки моих коричневых туфель цокали по паркету, когда я медленно приближалась к столу, не зная, как вести себя с собственным мужем. Антонио был моим другом, а потом стал мужем, но между Данте и мной ничего не было. Мы были незнакомцами.

Стол был сервирован на двоих, но моя тарелка стояла не рядом с Данте, а на другом конце стола. Я оценила расстояние между нами и уже собиралась проигнорировать сервировку и сесть рядом с мужем, но растеряла всю свою храбрость и заняла место напротив.

— Я надеюсь, ты хорошо спала? — как ни в чем не бывало спросил Данте.

Газету он не убрал, все еще скрываясь за ней, и у меня появилось ощущение, что она станет очередным барьером между нами.

Он это серьезно?

— Слишком хорошо, — ответила я не без насмешки. Неужели он не понял, что я ожидала немного большего от нашей первой ночи вместе?

— Мне нужно подготовиться к встрече с Лукой. Скоро он вернется в Нью-Йорк, но я сказал ему, что ты будешь рада составить компанию Арии, пока мы обсуждаем дела.

Сомневаюсь, что Ария нуждается в моей компании. Здесь у нее была собственная семья, так что это просто предлог занять меня чем-то и ничего больше. Если Данте нужна была наивная жена, наверное, ему стоило согласиться жениться на ком-то помоложе. Но мне нравилась Ария, и отказаться от приглашения было бы грубо, так что я только скупо улыбнулась.

— Это очень любезно с твоей стороны, — мои слова сочились сарказмом. Теперь, когда мы женаты, маску вежливости поддерживать будет гораздо сложнее.

Данте встретился со мной взглядом, и в его глазах было что-то, что заставило меня потупиться и схватить круассан. Я не была голодна, но это все же лучше, чем ничего не делать. Шелест бумаги вернул мое внимание к другому концу стола. Как и ожидалось, Данте исчез за своей газетой. Таким он хотел видеть наш брак? Он даже не показал мне дом.