Официант принес мне чай. Я могла сказать, что ему показалось странным, что я пила мятный чай на ужин, но это было единственное, что я могла переварить в данный момент. В ожидании встречи у меня возникло искушение зайти в аптеку и купить тест на беременность, но я решила этого не делать.

Беременная женщина в длинном черном пальто привлекла мое внимание, когда вышла из такси. Она поспешила к ресторану, и через мгновение Вэл появилась внутри без Фабиано, но я боялась, что так и будет. Она заметила меня и жестом пригласила официанта присоединиться.

Вэл скользнула в кабинку напротив меня.

— Ария, — сказала она с мягкой улыбкой, но я видела, что она напряжена.

Она не взяла с собой дочь. Конечно, нет. Это была не наша война, но мы были частью его. Подошел официант и, прежде чем уйти, принял у нее заказ.

— Анна такая красивая, Вэл. Я буду ужасно скучать по ней, — сказала я. — Когда родится ваш сын?

— Примерно через три недели, если он решит прийти вовремя, — сказала она с улыбкой. — А вы с Лукой хотите детей?

Я отвернулась и, не думая об этом, положила руку на живот.

— Я хочу. Но Лука не станет втягивать детей в войну.

Она кивнула, но в ее глазах было понимание.

— Вот почему Данте не хотел второго ребенка, но никогда не бывает подходящего времени, чтобы привести детей в наш мир. Наши мужчины иногда настолько погружены в наркотические войны и игры власти, что забывают о том, что действительно важно.

— Семья, — закончила я, и она кивнула. Мы посмотрели друг на друга. Это было уже больше информации, чем наши мужья, вероятно, хотели, чтобы мы делились. Вэл должна была быть моим врагом.

Словно вспомнив об этом, она напряглась. — Почему ты здесь, Ария?

— Я же сказала, из-за Фаби. Я беспокоюсь за него. Рождество, и он один.

Вэл не возражала, потому что знала моего отца.

— Как у него дела? — с тревогой спросила я, вспомнив свой последний разговор с ним, который все еще разрывал мне сердце.

Вэл слегка пожала плечами.

— Он все еще в процессе адаптации. Кажется, он в порядке, физически, это то, что я могу сказать.

Одежда могла скрыть многое, мы оба это знали.

— Как ты думаешь, я могу его увидеть?

В ее глазах мелькнула неуверенность.

— Он часть команды. Я не уверена, что это хорошая идея.

— Но он еще и мой брат, моя кровь, Вэл. Я практически растила его, пока мне не пришлось уехать в Нью-Йорк. Я хочу защитить его, как мать своего ребенка.

Я не была уверена, что это правда, поскольку у меня еще не было детей, но я знала, что Вэл поймет. Она коснулась своего круглого живота, ее темные брови сошлись на переносице.

— В этой войне нет необходимости, — пробормотала она.

— Наши мужья не согласились бы. Или есть способ убедить Данте вернуться к перемирию?

Вэл вздохнула.

— Гордость и честь. Они помешают Луке и Данте заключить еще одно перемирие. Мы оба знаем, что они никогда не любили друг друга.

— Хотела бы я, чтобы это было не так, - тихо сказала я. Мои глаза были прикованы к входу, потому что дверь открылась.

Я застыла, когда увидела высокого мужчину, вошедшего в ресторан. Светлые волосы, холодные глаза, серый костюм-тройка.

Вэл проследила за моим взглядом и побледнела.

— Я ничего ему не говорила, Ария. Я бы никогда...

Он остановился возле нашей будки. Данте Кавалларо.

— Она этого не делала, - подтвердил он опасным голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Он посмотрел на Вэл холодными голубыми глазами. — Но в такое время я никуда не отпущу тебя без моего ведома.

—Ты выследил меня, — сказала она, глядя на свой мобильный, лежащий на столе.

— Да, и Энцо узнал знакомое лицо сегодня утром во время твоего завтрака с Бибианой, но он не был уверен, и когда он прислал мне фотографию Арии, я сказал ему схватить ее, но она уже исчезла.

Энцо удалось меня сфотографировать? Боже, я была идиоткой. Данте удивил меня, когда проскользнул в мою кабинку, а не Вэла. Мне пришлось отодвинуться в сторону, чтобы дать ему возможность сесть. Таким образом, он преграждал мне путь к отступлению. Мой пульс удвоился.

Глаза Вэл расширились, на лице отразилось беспокойство. Она переживала за меня.

— Данте, — сказала она успокаивающим голосом.

— Выйди на улицу. Двое моих людей ждут тебя. Они отвезут тебя домой.

— Данте, — снова попыталась она.

— Валентина, — сказал он резко, и взгляд, который он послал ей, заставил меня вздрогнуть. Я положила дрожащие руки на колени.

Она медленно поднялась, с извиняющимся взглядом остановившись на мне.

— Спасибо, Вэл, что пришла, — сказала я, стараясь говорить спокойно, но у меня ничего не получалось.

Она кивнула, повернулась и вышла.

Данте повернулся ко мне. Я встретила его взгляд, пытаясь скрыть, что он напугал меня, но, несмотря на то, какой хорошей актрисой я стала, я знала, что он видит меня насквозь. Его собственное лицо ничего не выражало. Могу ли я надеяться на милосердие? Из сострадания? Но я знала ответ на этот вопрос. Данте управлял отрядом. Он был похож на Луку во многих отношениях.

— Сейчас я позову официанта и заплачу за ужин. Мы встанем вместе, ты останешься со мной, и мы пойдем к моей машине, и ты сядешь, — сказал он бесстрастным голосом, в его глазах было явное предупреждение.

Я сглотнула и кивнула. Потому что это все, что я могла сделать. Было бы не так, если я действительно имела выбор. Я выдавила улыбку, когда подошел официант. Данте расплатился и встал. Он поднял мое пальто, которое я бросила на спинку сиденья, и протянул мне. Его глаза говорили о другом.

Я встала и позволила ему помочь мне надеть пальто. Я задрожала, когда его руки коснулись моих плеч, и он наклонился ближе, его рот рядом с моим ухом.

— Не пытайся убежать или сделать что-нибудь глупое, Ария. Мне бы не хотелось причинять тебе боль.

Я снова отрывисто кивнула, и он отпустил мои плечи, затем схватил меня за руку. Я напряглась еще больше, но последовала за ним к его "Мерседесу". Он открыл передо мной пассажирскую дверцу, обшаривая взглядом окрестности, пока я проскальзывала внутрь. Когда он закрыл дверь, у меня перехватило дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. Мы были на войне. Война.

А я была женой Капо и попала в плен к банде.

Не паникуй.

Чикаго когда-то был моим домом. Данте знает меня всю мою жизнь.

Данте не был известен тем, что причинял боль женщинам, но что если он использовал меня как рычаг? Сильная волна тошноты накрыла меня, и потребовалась вся моя сила воли, чтобы подавить ее.

Данте сел за руль и вывел машину на улицу. — Полагаю, ты одна.

Он был сосредоточен на движении, но я знал, что он знает о каждом моем движении.

— Да, — ответила я.

— Тебе не следовало приезжать в Чикаго, - сказал он, глядя в зеркало заднего вида, как будто ожидал, что кто-то последует за нами. Я боялась, что он прав. Лука был прав. Я действовала не думая, когда дело касалось моих братьев и сестер.

В конце концов, Данте свернул в сторону, напугав меня, и ударил по тормозам. Мы находились в пустынной местности возле железнодорожных путей. Он ничего не сказал. Я закрыла глаза. Это было место, где никто не услышит моего крика, место, где можно избавиться от тел.

Мои пальцы сжались на коленях, когда я вспомнила о ноже, который купила сегодня днем, в моей сумке. Сумка, которая была у меня между ног. Но чтобы добраться до него, мне пришлось бы наклониться и расстегнуть молнию на сумочке. И чтобы выбраться из этой машины живой после того, как я ударю Данте ножом, мне нужно чудо.

Я открыла глаза и посмотрела на свою сумку. Мы с Лукой годами практиковались в самообороне, и против неопытного человека я могла бы защитить себя, но Данте был боссом. Он мог убить, даже не вспотев.

А потом Данте склонился надо мной, высокий и страшный, его рука коснулась моего бедра, и я отпрянула от него, моя голова ударилась об окно.

— Нет. — выдохнула я.

Голубые глаза Данте встретились с моими, понимание отразилось на его лице, но он не сразу отстранился, все еще слишком близко, как будто ждал чего-то. Потом выпрямился, держа в руке мой кошелек. Он потянулся к нему между моих ног. Я вздохнула и быстро вытерла предательскую слезу с лица, надеясь, что моя эмоциональная реакция не была вызвана беременностью. Что, если я рискую этим ребенком? Боже, что я наделала?

Данте открыл мою сумку, достал нож и положил его в боковое отделение, затем положил сумку обратно.

Я все еще прижималась к окну, мой пульс учащенно бился.

— Ария, — твердо сказал Данте, привлекая мой взгляд к своим глазам. Они не были мягкими, но, по крайней мере, утратили часть угрозы. — Ты жена Луки, война этого не изменит. И даже если бы ты не была его женой, тебе не пришлось бы бояться этого ни от меня, ни от кого другого в Чикаго. Я клянусь в этом.

— Спасибо, Данте, — прошептала я. Я выпрямилась на стуле, смущенная своими действиями.

— Нет нужды благодарить меня за то, что я уважаю твое тело, — сказал он.

— Что ты тогда со мной сделаешь?

Он смотрел на меня без тени эмоций.

— Вот в чем вопрос, я полагаю. Я должен использовать тебя, чтобы наказать Луку и семью.

Я вздрогнула.

— Или, по крайней мере, использовать тебя как рычаг шантажа.

Этого я и боялась.

— Лука Капо. Он не станет рисковать семьей.

Данте холодно улыбнулся.

— Но ты его жена, и я видел, как он на тебя смотрит. Есть только одна вещь, из-за которой Лука рискнул бы своим положением Капо, и это ты.

О Боже, если Лука потеряет свою территорию или доверие своих людей из-за меня, он никогда меня не простит.