Мои глаза снова метнулись к Козимо и Анастасии.

Триш проследила за моим взглядом и кивнула.

— Прости, Кара. Ты же знаешь, Анастасия всегда получает то, что хочет.

Её слова показались мне странными, но я храбро улыбнулась, вспомнив слова Гроула.

— Ты не можешь ничего сделать, когда влюбляешься.

Триш фыркнула.

— Любовь. Анастасия любит только себя, ты же знаешь.

Впервые Триш высказала критику в адрес Анастасии, и я поняла, что недооценивала её. Я никогда не считала её особенно умной, и она всегда играла роль глупой блондинки, но её внимательные глаза теперь заставили меня понять, как я ошибалась. Наверное, она уже давно видела Анастасию насквозь.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я.

— Она хотела его из-за его положения. Он хороший улов, а после истории с твоим отцом ещё лучше. Вот и всё.

Мой желудок сжался.

— Она знала до того, как это случилось?

Она даже не могла произнести ни слова.

Триш пожала плечами.

— Наверное. Она позвонила мне в тот же вечер и рассказала об этом.

— Но ты не знала... — мой голос замер.

Я не знала, сколько еще смогу выдержать.

Триш легонько коснулась моей руки.

— Нет. Я нет. И я прошу прощения за всё.

Ее глаза метнулись к людям, наблюдавшим за нами, и выражение её лица стало более настороженным.

Я знала, что произойдет. Триш зависела от оценки других, как я до того, как у меня все отняли. И она, больше чем я, всегда была подругой Анастасии. Это не изменилось. Она не могла позволить этому измениться.

Триш не стала бы рисковать своей репутацией, проводя время со мной в будущем. И хуже всего было то, что я не могла сказать, сделала ли бы я то же самое, если бы наши позиции поменялись местами.

Я сделала шаг назад, заставляя себя улыбнуться.

— Знаю, мы больше не можем видеться, — твердо сказала я. — И последнее, ты что-нибудь знаешь о моей сестре?

Триш покачала головой.

— Анастасия, возможно, знает. Спроси её.

Я могла сказать, что она хотела закончить этот разговор, и я облегчила ей задачу.

Я повернулась и пошла, но не знала, куда идти. Куда бы я ни посмотрела, я видела людей, которые не хотели иметь со мной ничего общего. Не все они выглядели так, будто думали, что моя семья и я получили по заслугам, но никто не выглядел так, будто они собирались помочь мне или даже поговорить со мной.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой, и на этот раз в моей сумочке не было даже мобильника. А даже если бы и был, я не могла никому позвонить.

Мой отчаянный взгляд остановился на Гроуле, который больше не разговаривал с группой мужчин. Вместо этого он стоял в одиночестве с бокалом красного вина в руке.

Я остановилась на мгновение. Но он был единственным человеком, к которому я могла пойти. Я снова огляделась, посмотрела на двери и окна, потом опустила глаза и горько рассмеялась.

Когда я подняла глаза, Гроул наблюдал за мной. Я знала, что он не сводил с меня глаз. Я не могла сбежать без посторонней помощи, и хотя мне было больно это признавать, я не знала никого на этой вечеринке, кто заботился бы обо мне достаточно, чтобы рискнуть.

Триш кружилась вокруг маленького танцпола с молодым человеком, которого я не знала, а Анастасия улыбалась рядом с Козимо.

Все пили, смеялись и жили своей жизнью. Но я не упускала из виду взгляды, которые они бросали в мою сторону.

В некоторых я уловила жалость и сочувствие, но как только те немногие замечали, что я смотрю на них, они быстро отводили глаза, будто боялись, что мое невезение отразится на них или, возможно, они почувствуют себя обязанными помочь мне.

Но были и другие, те, кто наблюдал за мной с любопытством, отчаянно пытаясь унять свою жажду ощущений. Я была уверена, что они подошли бы ко мне, чтобы узнать последние новости о своих сплетнях относительно Гроула, если бы это не означало, что они рискуют своей репутацией, будучи замеченными со мной.

Я направилась к Гроулу.

Когда я остановилась рядом с ним, он протянул мне бокал красного вина.

Я подняла брови.

— Пытаешься напоить меня?

— Похоже, тебе это необходимо, — сказал он.

Я фыркнула.

— Не думаю, что вина достаточно.

Гроул не смеялся и не улыбался, только смотрел на меня своими проницательными янтарными глазами. Он всё ещё держал бокал, и я, наконец, взяла его.

— Разве это не твоё? — спросила я, но сделала большой глоток, прежде чем он смог ответить.

Он, казалось, не возражал.

— Я не пью.

— Не пьешь? Они все пьют, — я кивнула в сторону остальных гостей.

Гроул не сводил с меня глаз.

— Алкоголь делает людей беспечными. Это выявляет в них худшее.

— Ты зарабатываешь на жизнь убийством. Не думаю, что станет ещё хуже.

Гроул кивнул.

— Возможно. Но я не позволю алкоголю притупить мои чувства.

Я допила остатки вина.

— Именно поэтому я и пью.

— Не надо. Было неправильно давать тебе вино. Это не делает вещи лучше. А только заставляет тебя поверить, что это так.

Я начала чувствовать дрожь и головокружение.

— Может быть, этого достаточно. Если всё не может стать лучше, по крайней мере, я могу притвориться, что оно стало.

Гроул вздохнул.

— Сообщу Фальконе и Козимо, что мы уезжаем. Ты останешься здесь, пока я не приду.

Я прислонилась к стене. Мне не хотелось никуда. Комната кружилась, и мне становилось жарко.

Ещё раз взглянув на меня, Гроул направился туда, где Козимо разговаривал с Фальконе. Толпа расступилась перед ним. И он возвышался над ними, сильный, высокий и гордый, несмотря на их шепот.

Хотела бы я быть такой. Но меня волновало, что говорят люди. Было больно видеть, как они осуждают и жалеют меня.

Я закрыла глаза от их пристального взгляда и вскоре потеряла чувство времени.

Прикосновение к плечу вывело меня из оцепенения.

Мои веки отяжелели, когда я открыла их. Гроул нахмурился на меня, и я отпрянула от гнева на его лице.

— Никогда не закрывай глаза при врагах. Так ты не выживешь.

Я устало улыбнулась.

— Будто ты когда-нибудь оторвешь от меня взгляд. Никто не может причинить мне боль, когда ты рядом. Если кто-то в конечном итоге и убьет меня, то, вероятно, ты.

Гроул не отрицал этого.

Он обхватил меня за плечи и повел к двери.

Я следовала за ним в состоянии транса.

Когда мы вышли на улицу, свежий воздух помог мне прийти в себя, и я жадно глотала кислород. Но я всё ещё была не в лучшем настроении, и мне потребовалось некоторое время, чтобы заметить мужчину, прислонившегося к машине и курящего сигарету.

Я не знала его, но Гроул узнал, судя по тому, как его пальцы на моей руке сжались в предупреждении.

— Хороший улов, — сказал мужчина.

Гроул проигнорировал его и попытался протащить меня мимо него. Но мужчина оттолкнулся от машины, бросил сигарету на землю и раздавил её ботинком.

Он ухмыльнулся.

— Как ты вставляешь свой большой член в её маленький ротик? — он казался пьяным, и я поклялась себе никогда больше не пить так много, как сегодня.

Гроул внезапно оторвался от меня, и я споткнулась, но в последнюю секунду удержала равновесие, снова собравшись с силами.

Я ахнула и обернулась, услышав приглушенный крик.

Гроул схватил мужчину за шею и повалил на землю. Он дважды пнул его в ребра, затем наклонился и ударил кулаком в лицо.

Мужчина застонал, изо рта и носа хлынула кровь.

— Не смей, — прохрипел Гроул голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. — Никогда больше так не говори, или я выпотрошу тебя и задушу твоими же гребанными кишками. — Мужчина кашлянул. — Понятно? — спросил Гроул, грубо встряхивая мужчину.

— Да, — выдохнул мужчина сдавленным голосом.

Гроул вытер руки о костюм мужчины, прежде чем выпрямился и послал одному из посыльных предупреждающий взгляд. Затем он вернулся ко мне со спокойным выражением. Никаких признаков его прежней ярости не было видно.

— Зачем ты это сделал? — спросила я, когда он повел меня к своей машине, которая была припаркована на обочине возле въездных ворот.

Гроул помог мне сесть за руль.

— Потому что ты моя, и я никому не позволю говорить о тебе дерьмо.

— В доме, на вечеринке, все говорили обо мне.

Гроул оглянулся на ярко освещенный дом, и на мгновение я испугалась, что он вернется и побьет еще нескольких гостей, но потом он посмотрел на меня.

— Они были достаточно умны, чтобы ничего не говорить, когда я мог их слышать, и большинство только жалеет тебя. Они говорят плохие вещи обо мне, а не о тебе.

Он стоял, с несколькими каплями крови на белой рубашке и холодной решимостью на поразительном лице, и был похож на моего ангела мщения.

Кто может быть лучше в мести, чем Гроул? Он знал, как причинять людям боль, как уничтожать их. Смогу ли я убедить его помочь моей сестре и матери? Даже если он никогда не отпустит меня, возможно, он хотя бы поможет им выбраться из Лас-Вегаса и начать все заново.

Я видела, что он в замешательстве.  Смогу ли я заставить его пойти против Фальконе?

Его янтарные глаза впились в мои, и во мне вспыхнула надежда. Я не сдамся. Он был моим единственным шансом.

Г Р О У Л

Гроул с самого начала что-то подозревал. Зачем Фальконе их приглашать? Теперь он знал. Это было ради унижения Кары, и, таким образом, его.

Гроула никогда не волновало, что говорят люди, что говорит Фальконе. Он прожил свою жизнь, пытался выжить, никогда многого не хотел и не нуждался.

Единственной целью Фальконе сегодня было унизить Кару. Кровь Гроула вскипела при этом воспоминании. Гроул никому не позволял унижать то, что принадлежало ему, особенно Кару.